Равновесие. Люди Поднебесья
Шрифт:
– О величайший Вет! Как ты прекрасен! Какие могут быть сомнения?! Конечно же, это ты! Мудрейший Вет!
Говоря все это, он несколько раз исчезал и появлялся то с одной стороны, то с другой, и Виктор никак не мог приноровиться, куда же ему повернуться, чтобы в следующий раз оказаться лицом к прозрачному карлику. Наконец престав мигать, Фррег выпрямился, с лица его пропала улыбка, и он неподвижно завис прямо перед Виктором. Затем, налившись от лысой макушки до кончика хвоста ярким лиловым светом, он скрипучим голосом церемониально затянул:
Чудесный,
Великий Вет явился в Поднебесье!
И угнетенный наш народ восстал!
И в мире воцарилось Равновесье!
На помощь водных братьев он призвал,
Союз стихий прибавил в весе.
И угнетенный наш народ восстал!
И в мире воцарилось Равновесье!
Он Хомна беспощадно растоптал,
А грундов он отправил в чернолесье!
И угнетенный наш народ восстал!
И в мире воцарилось Равновесье!
Он Свет и Справедливость отыскал!
Прогнал он недоверье, разногласье,
И угнетенный наш народ восстал!
И в мире воцарилось Равновесье!
И угнетенный наш народ восстал!
И в мире воцарилось Равновесье!
Жутко фальшивя и отчаянно жестикулируя, изображая, очевидно, невидимое сражение с Хомном, Фррег закончил петь и, еще немного померцав лиловым, окрасился в свой обычный голубоватый цвет. Сменив суровое торжественное выражение лица на скорбное, он гнусаво запричитал:
– О, горе мне, горе мне! Мне нет прощенья, просто нет прощенья и все! И как я, старый дурак, мог не узнать тебя?! О великолепный Вет! Любой элементаль на моем месте сразу же узнал бы тебя. О всеобъемлющий Вет! Только такой дуралей, как я, мог усомниться и не признать тебя!
Теперь Фррег начал исчезать и проявляться частями. То появлялась его улыбающаяся бормочущая лысая голова, то слова доносились от виляющего в разные стороны сизого короткого хвоста. А то и вовсе вещала болтающаяся в воздухе пышная белая борода.
– Развей меня, развей на миллиарды, нет, на триллионы частичек, ибо я заслуживаю только смерти! Ужасной смерти, кошмарной смерти, жуткой смерти, самой смертельной смерти из всех смертей! О справедливый Вет! Нет мне прощенья! Как я мог, нет, ну как я мог?! О, горе мне, бестолковому! Развей меня! Развей на…
– Вет пока еще не может развеять тебя, несмотря на то, что ты уже порядком надоел и ему, и мне, – с притворным гневом перебила его Сиа. – А вот я, пожалуй, сейчас это сделаю, если только ты не перестанешь тут изливаться и не исчезнешь уже!
Она занесла над головой руку, делая вид, что собирается развеять карлика, и, повысив голос, раздраженно продолжила:
– Говори уже, чего тебе нужно, или проваливай, нам некогда слушать твои россказни!
– Да как же можно, госпожа моя? О прекраснейшая моя фея! Бедный Фррег хотел просто узнать, совсем чуть-чуть узнать, самую малую малость. Вот столечко узнать, – и он зажал в кулак небольшую прядь своей белой бороды, оставив торчать над большим пальцем крохотный кусочек. – Все элементали всполошились, всюду говорят: «Благая Весть явилась в Поднебесье! Благая Весть явилась в Поднебесье! Вет наконец-то прилетел в замок Соф! Вет наконец-то прилетел в замок Соф!» А я ничего про это не знаю! Все знают, даже самый последний элементаль знает, а бедный Фррег, как всегда, все узнает последним…
Он опять исчез и, появившись прямо перед Сиа, нараспев заскрипел:
– О моя богиня! О радость души моей! О услада очей моих! Благодарю тебя! О прекраснейшая! О добрейшая! О справедливейшая! Фррега уже здесь нет, это уже не я, меня уже совсем здесь нет, можете считать, что меня никогда здесь и не было. Просто вам показалось, что это был я, а на самом деле это был не я, даже совсем не я, абсолютно не я…
Слова, произносимые карликом, еще висели в воздухе, но его уже действительно не было, он испарился так же быстро, как появился. Хотя быть до конца уверенным, что его здесь нет, было нельзя, ведь он мог становиться невидимым.
Виктор стоял и растерянно смотрел на то место, где только что без умолку болтал извивающийся во все стороны бородатый карлик. Но там уже было совершенно пусто, словно его действительно и не было вовсе.
– Залезай, – смеясь то ли над неугомонным карликом, то ли над потерянным видом Виктора, сказала Сиа.
Виктор перескочил через край облака и плюхнулся в уже знакомое углубление, напоминающее кресло, то самое, в котором он летел сюда. Кресло тут же обняло его молочными руками-обручами и надежно прижало к себе. Сиа расположилась чуть впереди в том кресле, которое во время полета в замок было пустым.
«Вернее, мне тогда казалось, что в нем никого нет. А Сиа преспокойно сидела себе в кресле и посмеивалась надо мной. А может, она просто надела шапку-невидимку или еще что-то в этом роде?! Тут всего можно ожидать!» – обреченно подумал Виктор.
Он уселся поудобнее, вздохнул и, бросив прощальный взгляд на замок, приготовился к полету.
– Готов? – звонко спросила Сиа, оглянувшись на него через плечо.
Виктор кивнул в ответ. Помня о тоннеле, который им предстояло пролететь в обратном направлении, он не был расположен поддерживать беседу с девочкой. Не дожидаясь, пока облако тронется с места, он зажмурился и вцепился обеими руками в один из обручей, которые притягивали его к креслу.
– Ничего, скоро привыкнешь, – смеясь, сказала Сиа.
Облако медленно тронулось с места и подплыло к блестящей темной дыре, находившейся недалеко от причала.
Опять все закружилось и замелькало, облако с бешеной скоростью пролетало по тоннелю. На этот раз полет, помимо знакомых уже Виктору жутких ощущений, подобных тем, которые испытываешь на американских горках, время от времени напоминал беспорядочное падение маленького теннисного шарика в узкой бесконечной трубе. Облако, застыв в верхней точке, резко начинало падать в какую-то пропасть, то и дело ударяясь о склизкие стены тоннеля. Отскакивая от одной стенки, оно ударялось о противоположную, затем снова возвращалось. Казалось, конца этому кошмарному пинг-понгу не будет.