Рай для закалённых
Шрифт:
Ветер попытался отобрать обе палки сразу, но петли удержали их на запястьях. Тогда он врезал мне одной из них по ноге. Надо же, как больно...
"Попробуй разломать на восемь. С тебя карандаш".
"Лора, если надо, я все разломаю, только ты иди на базу, ладно?"
Не знаю, как это получается, но от его голоса хочется жить. Он какой-то искренний, что ли, полнозвучный.
"Лора, что стряслось? Ты где?" - это Алан.
Кто-то что-то ему объяснил, а ветер, сговорившийся со снегом, наконец-то сбил меня с ног. Мелкие колючие ледышки тут же насыпались под воротник, а ноги запутались в лыжах и палках.
"Держись, я иду к тебе
Герой, что поделать...
"Сиди на месте, я ушла на пятнадцать километров. А то и больше. Джеппо, давай, рассказывай про своего кота!"
Как же встать? Расстегнуть крепления... Ой, нет, я потом не смогу надеть лыжи, а без них просто увязну в снегу.
"Сидеть?!
– буквально взвыл Алан.
– Как я буду спокойно сидеть, пока ты в метели?!"
"Неспокойно сиди!" - в бесполезных трепыханиях силы иссякли.
– "Джеппо, что с твоим котом?!"
"Ну, Маська, он...
– растерянно начал Джеппо - ...разбудил меня недавно лапой по морде. По лицу, то есть. Потому что не те витамины ему утром дали".
Голос Джеппо действовал. Я смогла отключиться от воя ветра, ледяных шипов на шее и снежной "перины", успевшей накрыть все тело. Зацепившись мыслями за образ мраморно-серого нахального Маськи, я сосредоточилась на руках, высвободила кисти, снова взяла палки, и опираясь на них, преодолевая сопротивление ветра, смогла встать.
"Спасибо! Продолжай, пожалуйста".
Джеппо начал другую историю, и я снова пошла.
Легко сказать - переживи метель! Она и не думала заканчиваться. В ней невозможно было жить - только бояться и бороться, а это катастрофически отнимало силы. Чтобы абстрагироваться от вскипевшего вокруг черно-белого ада, я отключила слух и зрение, и, слушая Джеппо, мысленно любовалась его котом.
Как долго это было, не знаю. Бедный Джеппо устал и делал большие паузы, но это не мешало. Я шла механически, как робот. Но вдруг идти стало не по чему - видимо, я подобралась к краю обрыва - и ветер понес меня вниз... О, пьянящее чувство полета... где оно? Сжавшееся в кулак сердце не позволило ощутить ничего, кроме ужаса. Впрочем, падение было недолгим. Его внезапно и невыносимо болезненно завершил удар спиной обо что-то очень острое. На этом мое сознание отключилось.
Включилось оно от мерзкого запаха, чуть не взорвавшего нос, и я подскочила на руках от испуга, что меня уже занесло снегом... Но снег исчез. Вокруг было тихо, тепло и светло. Глаза привыкали к свету медленно, и пришлось несколько раз моргнуть, чтобы помочь им.
Я лежала на животе в комнате из толстенных рубленных бревен, на узком кожаном диване. Комбинезон и ботинки кто-то с меня снял, но человека, находившегося в этой комнате, я увидела, лишь когда повернула голову. Он сидел возле дивана на полу и, поймав мой взгляд, произнес медленно и жестко:
– Будь добра, убери защиту.
Несмотря на безграничное удивление, я подчинилась мгновенно и за три секунды сняла все ментальные щиты, поставленные в школе под руководством Ксандрии и дома с помощью Саши, - потому что человек, сидящий передо мной на коленях, имел право это требовать.
– Добрый вечер, господин Президент, - автоматически проговорила я.
15. господин Президент
Это действительно был он: подтверждение в ответ на мой
Тут я поняла, что нудная боль в спине чуть выше поясницы, показавшаяся сначала следствием спазма мышц от резкого движения, не проходит, а только усиливается. Я непроизвольно зажмурилась.
– Похоже на перелом позвонка, - сказал господин Президент.
– Ты упала на крышу этого дома, ударилась спиной о конек и скатилась вниз.
Хорошо, что болит не голова - это было бы очень некстати, потому что в ней сразу возникла толпа вопросов, из которой вперед вырвались два:
– Вы меня сюда принесли? Вы здесь один?!
Он улыбнулся самым краешком рта.
– Да. Это мой дом.
"Лора, отзовись!
– проорала Вероника.
– Что с тобой?"
Я молчала.
– Ответь, - велел господин Президент.
– Нехорошо заставлять друзей беспокоиться.
"Я в безопасности. Здесь охотничий домик. Только, кажется, что-то себе сломала. Все, не волнуйтесь больше, спокойной ночи". Я закрылась.
Охотничий домик - не самое подходящее название для места, в котором я очутилась. Да, пол здесь из досок, окна без занавесок, стены грубо обтесаны и ничем не отделаны, а потолка нет вовсе - только двускатная крыша, но простым назвать этот интерьер язык бы не повернулся. Дом строился, чтобы стоять вечно, и именно поэтому в нем не оказалось ничего лишнего. Он выглядел не как постройка, а как явление природы - настолько взаимоувязанными выглядели все его части. Даже домотканые половики, кожаный диван и прочая, тоже вполне современная мебель: журнальный столик, обеденный стол, кресло, кухонный шкаф и кровать, застеленная пушистым пледом - сочетались друг с другом и домом идеально, будто только таким и может быть человеческое жилище, а все прочее, виденное мной раньше - не что иное, как бездарная попытка создать дом. Самым важным и волшебным здесь было огромное стекло, из которого целиком была сделана фасадная стена: за ним в свете нескольких фонарей носились снежные вихри под завывание ветра.
Наверное, у живущего здесь человека напрочь пропадает потребность в общении. И не стоило падать ему на крышу...
– Кажется, я испортила вам отдых, - виновато пробормотала я.
Хозяин дома грустно усмехнулся.
– Ты испортила себе спину, - он коснулся моей ступни: - Чувствуешь?
Прикосновение я ощутила и сказала об этом.
– Пошевели ногами, - предложил Президент.
А вот это не удалось. Ноги не слушались. Это меня напугало, и я, зажмурившись, повторила попытку поднять сначала одну, потом другую ногу. Не вышло.
Открыв глаза, я увидела серьезное лицо Президента.
– Что это значит?
Он встал с пола, подвинул к дивану кресло так, чтобы мне было хорошо видно, и удобно в нем расположился.
– Это значит, что, вероятно, скоро ты перестанешь даже чувствовать ноги - вследствие перелома развивается отек, который сжимает спинной мозг. Как только появится связь, я вызову медицинский транспорт. Как только позволит погода, он прилетит за тобой и доставит в больницу. И там тебе очень обрадуются.