Рай для закалённых
Шрифт:
Он говорил спокойно, с чуть заметной грустной озабоченностью, позволяя осознать каждое свое слово, испугаться еще сильнее и смириться. Однако последние слова меня озадачили.
– Чему обрадуются?
Господин Президент улыбнулся (впрочем, светло-карие его глаза остались печальными):
– Возможности опробовать новые способы лечения травм позвоночника. Нашестранцы ломаются редко, а на гостях новинки испытывать неудобно.
Я не поняла, что он имел в виду, но нахлынувшая на спину волна боли вдруг прояснила разум: медицина -
Бурно развивающиеся технологии не успевают проверять на живых людях. Об этой проблеме я уже что-то слышала: примерно год назад Томас, Сашин друг, громко возмущался необходимости поменять протез правой руки, потерянной еще в детстве. Нынешний протез его абсолютно устраивал (и даже больше - Томас относился к нему, как к любимой зверюшке), но его буквально преследовали с требованиями заменить его на усовершенствованную модель. В итоге Томаса додавили через начальство, и он, сцепив зубы, подчинился приказу.
Поэтому, конечно, обрадуются...
– Ты ведь одна отправилась на эту прогулку?
– спросил Президент.
– Больше никого искать не придется?
Вопрос прозвучал обвиняюще и усилил боль в спине.
– С нашей базы - одна, - морщась и не понимая, в чем состоит моя вина, ответила я.
– Хорошо. Не выношу, когда умирают молодые. Каждую смерть воспринимаю, как пощечину.
В чем же дело? Где я, и где погода? Откуда я могла знать, что она так резко испортится?
...Из прогноза, откуда же еще. Я привыкла к стабильности климата в городе и совсем забыла, что такое природа, в руках которой оказалась. Очень глупая девочка. Надо было посмотреть прогноз.
Президент, увидевший все мои мысли, улыбнулся на этот раз искренне.
– С другой стороны, молодость для того и существует, чтобы совершать ошибки и на них учиться.
Многовато ошибок приходится на мою молодость. Будто за десятерых отдуваюсь. Стоп. Не нужно показывать Президенту переживания, не относящиеся к этой минуте.
Но мои мысленные метания не остались незамеченными:
– Я знаю о твоих злоключениях, Лора. Смотрю по телевизору новости, которых не видел в научно-производственных отчетах.
И даже имя запомнил. Бедна Наша Страна событиями, ох, бедна! А ведь Президент не в курсе трагедии, которую я считаю самой ужасной.
– Что еще ужаснее?
Контролировать мысли...
Боль стала злее.
– Бросил парень, - с трудом проговорила я.
Господин Президент вскинул брови и кивнул.
– Единственную ампулу анаболика из аптечки я уже израсходовал, - счел нужным сообщить он.
– Тебе придется потерпеть до прилета медиков. Вспомни, учил ли тебя кто-нибудь блокировать боль?
– Да. Брат. Но я не помню...
Не было практики. Саша лишь объяснил - так, на всякий случай, однако в бытовых ситуациях было проще принять лекарство, чем давать труд мозгу искать то неуловимое состояние, в котором боль не причиняет беспокойства. Кажется, надо мысленно уходить от нее.
– А вы видели прогноз, - зацепилась я за последнюю из не самых противных мыслей.
– Почему же вы здесь?
Странное дело, он ответил не сразу. Его взгляд стал рассеянным - он подбирал слова.
– Потому что я люблю снежные бури. Я люблю слышать вой ветра и видеть, как он взметает снег над землей.
Он не сказал "в одиночестве", но я поняла. В первый момент меня вновь настигло чувство вины оттого, что я нарушила уединение такой значительной персоны, а во второй, когда дошел смысл его сиюминутного положения, стало еще хуже...
Это тайное место, где Президент Нашей Страны целые дни проводит без охраны. Если бы я не наслушалась в последнее время историй о шпионах и диверсиях, то не придала бы этой милой привычке никакого значения. Но все непросто. У Нашей Страны и лично у Президента есть враги, которые много отдали бы за информацию о такой слабости, и вот - я стала ее обладателем.
Ему не стоило меня спасать. Интересы безопасности требовали моей смерти, которая наступила бы легко и незаметно, валяйся я в беспамятстве в снегу, где он должен был меня оставить, а не тащить в дом. Это же очевидно!
Почему он так не поступил? Он не из жалостливых и беспечных. Нашу Страну он сделал такой, какая она сейчас, из кусочка огромной империи, который сам же превратил в руины, не считаясь с жертвами, тонко и нагло провернув международную интригу и выставив палачами тех, кто пытался сохранить прежний мир. За ним тысячи смертей и килотонны горя!
Почему, почему... Я вдруг вспомнила императора Другой Страны, который правил несколько веков назад и до сих пор именуется Великим. На его совести смертей было не меньше, и она ничуть его не беспокоила, он был бесстрашным и твердым, но, увидев, как тонут люди вместе с потерпевшим крушение кораблем, не смог спокойно уйти. Он бросился в ледяную воду, что бы спасти хоть кого-нибудь. Простудился и умер, но не в этом суть. Суть в том, что легко швыряться чужими жизнями, не глядя. Глядя - наверное, сложно.
Сумбурный поток этих умозаключений прервала волна неподдельного президентского изумления.
– И многие думают так же, как ты? Ни в грош не ставят официальную версию о том, что война стряслась сама по себе, а я пришел и всех спас?
– Не знаю, - честно ответила я.
– Никогда и ни с кем это не обсуждала.
– М-м...
– он потер переносицу.
– Впрочем, опрометчиво было надеяться на вашу наивность. Мы сделали вас слишком умными. Единственная проблема, которая представляется мне серьезной - моральная сторона.