Рай для закалённых
Шрифт:
Но с тех пор жадный мужской взгляд вызывал у меня трудно контролируемый страх.
– Я хочу стать человеком, которому ты будешь доверять. Тем, кто спасет тебя от любой беды, а если спасти невозможно - не оставит в одиночестве. Тем, с кем тебе будет легко в любую минуту, тем, к кому тебе будет нравиться прикасаться. Я хочу, чтобы ты полюбила засыпать и просыпаться рядом со мной.
Все то же самое Игорь вместил в три слова, а Сергей не смог произнести.
И никакой жадности во взгляде. Никакого напора. Он просто говорит о своих желаниях.
Чувствуется только некоторое разочарование от того, что я сама всего этого не поняла, точнее, что не придумала этого и не захотела поверить. Страх прошел.
– Зачем тебе это нужно?
– снова спросила я. Меня не оставляло впечатление, что возле него я играю чужую роль, доставшуюся потому, что более подходящей актрисы не оказалось.
Микаэль мысленно застонал и откинул голову назад.
– Затем, что ради этого стоит жить, - после паузы глухо, в потолок ответил он.
Казалось, ничего более вразумительного я от него не добьюсь. Что дальше? Не ломать голову, просто поверить и обрадоваться, что мне достался крутой красавчик на зависть всем? Но это же глупо!
Глупо... Если бы не пережитое прошлой ночью, я бы могла поступать, как наивная девочка - бездумно схватить то, что протянула судьба на открытой ладони. Но, побалансировав на краю гибели и завладев откровенностью того, кто и есть судьба, я перестала быть девочкой.
Мне, на самом деле, был нужен Микаэль, вернее, то, что он со мной делал - он возвращал самоуважение и банальную веру в собственную значимость, уничтоженные Игорем, папой и Медеей. Но он пытался их всех заменить, а это было невозможно. Поэтому я не могла его принять.
– Ты выполняешь какой-то квест?
– вслух спросила я.
– Задание на личностный рост?
Вроде бы и так неподвижный, он замер - напряжение сковало его тело настолько, что он перестал дышать.
Потом вдохнул очень медленно и глубоко, на пару секунд задержал дыхание и ответил:
– Давай поженимся сразу, как только ты закончишь школу.
Теперь перехватило дыхание у меня.
Он дает понять, что влюбился? С чего бы? Я ведь даже не красавица...
Наконец вернув голову в нормальное положение, Микаэль усмехнулся:
– Ты просто не в своем вкусе. Но для меня ты именно та, кого стоит любить. У тебя есть много времени, чтобы в этом убедиться.
В этот момент во мне опять включился страх, запрограммированный Сергеем, и я стала спасаться.
– Ты слышал, что говорили врачи? Я могу больше не подняться на ноги. Такая жена никому не нужна!
Микаэль издал тихий и явно счастливый смешок.
– Ошибаешься. Если ты лишишься возможности ходить, у меня будет самая необычная девушка, а потом жена, и наше супружество станет самым осмысленным. Нам будут завидовать, вот увидишь.
Вот это поворот...
А если меня вылечат?
18. Оперативное вмешательство
Микаэль не поселился в моей палате, вопреки опасениям. Ему была выделена крошечная комнатка с узкой кроватью и умывальником в конце коридора. Там было таких около десятка, специально для родственников и близких находящихся на лечении пациентов. Он дважды приходил в день перед операцией, провел со мной несколько часов, рассказывая байки школьных лет о своих друзьях, и каждый раз уходил раньше, чем успевал надоесть.
Я пыталась рассмотреть в его лице и услышать в его голосе хоть какие-нибудь признаки влюбленности - те, которые в поведении Игоря заставляли меня таять от счастья - но не могла.
– Ты сравниваешь меня с Игорем, - заметив это, сказал Микаэль.
– Зря. Мужчины не похожи друг на друга. Каждый любит по-своему.
Я хотела перевести неудобную тему в шутку, спросив, откуда он знает, как любят другие мужчины, но мне помешал зов Саши.
"Что с тобой случилось?"
Вот с чего он решил, что что-то случилось? Микаэль, поняв, что мысленный разговор будет долгим, в знак прощания коснулся моей руки и вышел из палаты.
"Перелом нескольких позвонков. Лежу в больнице, жду операции"
Вроде бы, готовый к неприятным новостям, Саша на несколько секунд замолчал.
"Как это случилось?"
Я рассказала. Не все, конечно.
"Какой прогноз?"
Я объяснила, заодно сообщив, что в "Новостях нашей медицины" есть или скоро появится более подробная информация.
"Я думаю, папе стоит об этом знать," - после нового молчания сказал брат.
"Зачем?" - раньше, чем успела сообразить, спросила я. Мне совсем не хотелось думать, что папа в курсе, и ему все равно.
"Не "зачем", а "почему", - раздраженно объяснил Саша.
– Потому что он твой отец. Потому что это повод помириться!"
А еще - возможность выяснить, насколько ему на меня наплевать. Хочу ли я ее использовать? Нет.
"Я не буду его извещать. А если это сделает кто-то другой - не хочу знать об этом".
Саша опять помолчал. Он понял. И не мог поручиться за папину реакцию.
"Обещаю, что не скажу - у меня сейчас просто нет такой возможности. Нет связи. А ты держись".
Незнакомая девушка не обманула: меня действительно снимали. На видеокамеру я могла наткнуться внезапно, просто обернувшись, или она плавно въезжала в палату, пока со мной проводили всякие медицинские процедуры.
Видеокамера была первым, что я увидела, внезапно выйдя из наркоза. Она торчала прямо напротив меня, пялясь в лицо, а все остальное расплывалось перед глазами. У меня резко возникло ощущение, что я в невесомости. Сквозь туман донесся звуковой голос Леона и мысленный - Натэллы:
– Лора, только не волнуйся. Операция еще не закончилась. Мы склеили нервные отростки и теперь нам очень нужно убедиться, что все работает.
В следующую секунду я поняла, что стою, только под ногами нет опоры. Не падаю, потому что крепко прижата за плечи к какой-то мягкой стенке. Всю спину охватила жгучая саднящая боль. И как тут не волноваться...