Рай для закалённых

Коробкова Анастасия

Ну, это уж точно невозможно!

– Какой спутник над землей, Микаэль?! В такую метель ничто не могло летать!

Анри сосредоточенно шил. Казалось, он уже ничего не слышит. Микаэль, взглянув на уверенную и увлеченную работу его пальцев, горько усмехнулся.

– Кое-что может летать в любых условиях. У нас, в разведке, есть потрясающе хитрая техника, и экзекутор вправе ею пользоваться. Он швырнул тебя вниз с откоса, и не погибла ты только потому, что он рассчитал все твои движения и все порывы ветра до сотой доли секунды! Он сделал тебя неподвижной - и безопасной. Когда я понял,

в чем ему помогал - чуть не убил его прямо в больнице... Только экзекутора убить не под силу простому смертному. Я превратился в камень. Он лишил меня возможности двигаться на минуту и спокойно спросил, чем я недоволен, ведь теперь не надо круглосуточно сидеть в засаде. Я оказался виноват в кошмаре, который с тобой случился.

А потом пытался искупить свою вину. Был рядом со мной открыто, делая вид, что влюбился. Или испугался, что Саша, вернувшись, распутает этот узел и придет в ярость? Я не видела в нем больше ничего искреннего, ничего хорошего.

– Потом, после первой операции, ты тоже постоянно за мной наблюдал? Как же ты смог договориться с хозяином бассейна и подготовить его?

– Кастор сказал, что необходимость в постоянном контроле отпала, потому что все твои внутренние ресурсы мобилизованы на борьбу с болью и преодоление двигательных проблем. Достаточно было три часа в день присматривать, чтобы вовремя заметить отклонения в поведении.

Потом снова была больница и несколько операций. Натэлла не понимала, как получалось, что каждый раз допускался какой-нибудь просчет, и приходилось переделывать. Как-как... Видимо, Кастору было нужно, чтобы я дольше оставалась в больнице. Чтобы не смогла уехать с классом в Чужую Страну.

А Микаэль все это время за мной "присматривал". Ему легко было говорить о нашем общем будущем, зная, что у меня его нет.

– О чем ты думаешь?
– нервно спросил он.

– Что делать дальше, - честно ответила я.

Он сжал губы. Потом предложил:

– Остаться здесь. Со мной. Насовсем.

Я чуть не подпрыгнула.

– Конечно, нет! Мне не нужен ни ты, ни твой дом, ни твои друзья, ни твои обязательства.

У него остекленели глаза.

– Ты понимаешь, что Кастор этого и добивается? Ясно же, что у него изменились планы в отношении тебя, и он решил нас разлучить. Ведь это он тебя сюда привез?

– Да ладно!
– Во мне вскипела обида.
– Откуда ему было знать, что я здесь увижу?

Анри вскинул голову. Он закончил с самой большой раной.

– Как - откуда? А с чего вдруг Каролле вздумалось предъявить Мику свои права? Да он же к ней в "тишину" влез! Это ему проще простого: найти и возбудить приятное воспоминание, приправить его тоской, превратить в навязчивую идею. Пошевели средним пальцем. Чувствуешь его?

Как ни странно, чувствительность пальца оказалась не нарушена. Я кивнула. Анри взялся за второй порез.

– Хреново, - признала я.
– Но здесь я не останусь. И мне не жаль, что он добился, чего хотел.

– Ты не понимаешь!
– перебил Микаэль.
– Не питай иллюзий, Кастор ничего полезного для тебя не планирует. Я не верю ему. Он легко мог избавить тебя от привязанности к Игорю, но не сделал этого. Он дал нам задание убедить тебя в необходимости психокоррекции, и, когда ты искала психокорректора, предложил свои услуги - ему зачем-то нужен был допуск в твою "тишину"!

– Но он уничтожил зависимость от Игоря!

– Конечно! И попутно решил еще какую-то задачу, которую не мог решить без прямого контакта. У него ничего не бывает просто так! Он легко определит, о чем мы с тобой говорили, едва ты переступишь порог его дома.

– Я заблокируюсь. Разве не поможет?

Микаэль и Анри переглянулись.

– Если заблокируешься так, как учил Саша - поможет, но это его насторожит. Он будет исследовать все клочки твоих мыслей, все следы эмоций - и догадается.

Анри, с явным сожалением закончив свое шитье, стал накладывать повязку. Материал, плотный и эластичный, обвивал мою кисть и сразу твердел.

Значит, я поеду не домой.

31. Вторжение

Дорога не освещалась, но и ночь не была темной. Идти было легко. Так и шла бы весь остаток жизни... Потому что некуда.

К отцу? Нет, вдруг я сойду с ума и нападу на него, или Медею, или Давида. Саши опять нет в городе. Как ни крути, варианта два: дом Кастора и дом Микаэля. Оба смогут со мной справиться, если я слечу с катушек. И обоих не жалко убивать... Что, уже началось? Или меня раньше свалит паранойя, чем безумие?

Что задумал Кастор? Зачем ему понадобилось ссорить нас с Микаэлем? Он может управлять мной, только когда меня видит, хоть со шпионской машины? Что он делал в моей "тишине"? Он казался таким надежным, правильным. Что за слово такое - правильный... Правильный - тот, кого не надо бояться, от кого не ждешь удара, тот, кто не обманывает. И это не о нем. Вынудить его сказать правду? Я ее и так уже знаю, но сделать это хотя бы затем, чтобы его освободить от необходимости лгать дальше и не ждать от него новой лжи. Нет, нельзя ему верить. Что он сделает, когда поймет, что я все знаю? Интуитивно чувствую, что ничего хорошего.

В том, чтобы остаться у Микаэля, есть разумное зерно. Там хотя бы теперь все понятно, и там, опять же чувствую, меня больше никто не обманет. Но смотреть в глаза тем, кто знал, что Микаэль у меня за спиной "исполняет обязательства" со всеми подряд, я не смогу. Это унизительно настолько, что лучше уж Кастор.

Но как сделать так, чтобы он не смог заметить мою осведомленность? Как заглушить свои эмоции: потрясение, недоверие, страх?

Закрыть другими, такими же сильными. Заставить кровь вскипеть от гормонов.

Дорогу перегородил появившийся из-за спины мотоцикл. Пришлось остановиться.

Страх. И боль. Что Кастор говорил про них? Что это его враги. Причем боль его дезориентирует, а страх он научился контролировать и подчинять. Наверное, он манипулирует страхом, когда заставляет людей делать то, что ему нужно. Значит, я должна забыть, что это, научиться отметать и игнорировать любой мало-мальский страшок или огромный страшище, потому что любой из них может быть послан Кастором.

Додумав эту мысль, я уселась на пассажирское место.