Рай для закалённых
Шрифт:
Требуется всего ничего - заставить его сказать правду.
Необходима боль. Где ее взять? Не биться же головой об стол.
Стакан, тот, что все еще стоит передо мной.
Быстро, не давая Микаэлю сообразить, что происходит, я вывернула левую руку из-под его ладони, правой схватила стакан, выплеснула сладкое вино ему в лицо, разбила об столешницу, поставила на стол основание с зубастыми остатками стенок и с силой насадила на обломок левую ладонь.
Боль прошила мозг насквозь.
А потом снова, да еще и воткнулась ледяным клинком в сердце - это Анри, как молния, метнулся через зал и сунул мою несчастную руку в ведерко со льдом. О-о-о-о!!! На секунду от боли отказало зрение.
Как же я это делала?.. Да, вот оно! Не чувствую больше.
В глазах прояснилось. Анри снова скрылся за стойкой. Микаэль, бледный, мокрый и ошалевший, молча смотрел прямо перед собой.
Попробую зацепиться за то, что он откровенно скрывал:
– Какая у тебя специализация?
Чудесно, в голосе ясно звучат скользко-металлические нотки.
Не моргнув, он ответил:
– Разведка, диверсии, персональная охрана.
Так-так, с чем же связаны его частые командировки? Да и ладно, поедем дальше на интуиции:
– Кого охраняешь?
Он словно впал в ступор, и ответил быстро, голосом без интонации:
– Последние полгода - тебя.
– От кого?
– обалдев, автоматически спросила я.
– От тебя, - ровно ответил он.
Что за... Слова куда-то разбежались, и я на пару мгновений замерла с открытым ртом. Потом нашлась:
– Чье это задание?
Вопрос, видимо, оказался некорректным, и Микаэль ответил не сразу:
– Руководитель - Кастор Линсей.
Кастор?!
Спокойно. Случилась катастрофа, но об этом можно подумать потом. Сейчас - спокойно. В конце концов, никто не умер, а со всем остальным я справлюсь.
Кастор. За полгода я узнала о нем ровно столько, сколько хотела, а хотела я мало.
– Кто он?
– Экзекутор.
Я не знала этого слова. Что-то вспомнилось из истории, вроде, экзекуция - это наказание, причем мучительное. А дальше? Я потерялась во множестве вопросов, которые можно было бы задать, и ответы на которые ничего бы не прояснили.
Надо выводить Микаэля из ступора.
Рядом снова возник Анри и, уже не торопясь, перелез через спинку дивана, поставил на стол упаковку медицинских салфеток и металлическую коробку.
– Палач, - между делом пояснил он.
В коробке оказался шовный материал и бинт. Я взяла здоровой правой рукой салфетку и, стараясь, чтобы движения были плавными, вытерла Микаэлю лицо.
Анри включил настенный светильник на полную мощь. Микаэль вздрогнул.
– Зачем ты это сделала?
– с каким-то прибитым ужасом спросил он.
И, что странно, мне самой тоже не захотелось врать.
– Я хочу услышать правду. Расскажи все по порядку, - попросила я.
Анри вынул из ведерка мою руку и положил на гору салфеток, повыше. Одна рана получилась особенно жуткая, сквозная, но, кроме нее, на ладони оказалось еще две поскромнее.
– Разве не больно?
– промокнув кровь, деловито поинтересовался Анри.
– Я умею отключаться от боли, - тщательно дозируя информацию, отозвалась я.
– Так что от меня нужно экзекутору? Что это такое вообще?
Микаэль теперь смотрел только на мою руку, на то, как успокоенный Анри исследовал внутренние повреждения кисти.
– Экзекутор приводит в исполнение наказание, которое выбрал пострадавший для своего обидчика. Точнее, заставляет виновного самостоятельно его исполнить: делает так, что виновному нет покоя, пока он не сделает то, что удовлетворит его жертву.
– Каким образом?
– Экзекуторы владеют сложными приемами влияния на волевую и эмоциональную сферу личности. Сложными и тонкими: личность, как правило, даже не догадывается, что на нее влияют. Просто, допустим, не может заснуть полночи, мешают мысли о пострадавшем, или вдруг начинает бояться делать то, что раньше получалось легко и просто, перестает получать удовольствие от того, что раньше было приятно.
Круто, но неудивительно. К этой правде я хоть сколько-то подготовлена самим Кастором.
– Еще они расследуют преступления в тех случаях, когда пострадавший не знает виновного. Как они это делают - не знаю, их специально учат, по слухам, под контролем Президента. Также в их обязанности входит предотвращение преступлений. Теперь смотри.
Он отправил прямо в мою "тишину" серию мнемозаписей.
...И я поняла, что такое настоящий кошмар.
Я смотрела безумными глазами в обезумевшие от ужаса глаза, а руки, не мои, а того, кто это запомнил, рвали, били, хватали и швыряли все, что им попадалось, уши разрывались от криков и стонов, от просьб пощадить. Неистовая злоба. Панический страх. Три эпизода с одинаковым сюжетом.
– Что это?
– Приступы безумия. Внезапные, ничто их не предвещало. Агрессия трех подростков, нашедшая выход на близких, которые серьезно пострадали, и на них самих. Один погиб от травмы, которую сам себе нанес, остальные психически сломлены, сейчас проходят реабилитацию, и очень тяжело. У всех троих есть только один объединяющий момент - серия вживленного после рождения имплантата. Решено, что проблема в нем.
Микаэль помолчал. Я начала догадываться. Но это было слишком страшно.
– Говори!
– У тебя такой же. Из этой же серии.
Я могу в любой момент сойти с ума...
– Когда Кастор установил это обстоятельство, он запросил поддержку профилактических мероприятий в отношении тебя. Мы сотрудничаем с экзекуторами и выполняем такого рода запросы без каких-либо обоснований. Но от нас требовалось немного, почти весь сценарий он разработал и реализовал сам.
– Сценарий?
– эхом повторила я.
– Да. Чтобы обезопасить твою семью, тебя надо было от нее изолировать. Сделать это и не раскрыть тайну нейроцивилизации Кастор решил путем сложной комбинации. Он встретился с твоей мачехой и сказал ей, что у тебя обнаружен вирус, поражающий центральную нервную систему, и что ты неизбежно рано или поздно нападешь на нее, отца или их сына. Он убедил ее не рассказывать об этом мужу, потому что он не позволит тебя изолировать, а вместо этого разыграть спектакль с изгнанием из дома. Он подготовил школьное руководство и организовал лишение твоего отца родительских прав. На этот период он даже нейтрализовал твоих друзей, чтобы ты осталась без поддержки и не нашла другого выхода, кроме как остаться в его доме, под его присмотром.