Рай тебя не спасёт
Шрифт:
Смутное понимание, ещё не оформившееся в связную мысль, забрезжило на периферии сознания, но Ева запретила себе об этом думать. Просто отказывалась верить в то, что Велар… Нет. Нет! Должно быть другое объяснение. Сейчас, через минуту, секунду демон скажет то, что расставит всё по своим местам. Обязательно. Непременно. И тогда этот липкий, сдавивший тисками ужас исчезнет — она снова сможет нормально дышать.
Впервые за время разговора Велар повернулся и в упор посмотрел на пленницу. Алые глаза казались воспалёнными, горели нездоровым блеском. На белках отчётливо проступили сосуды. Вертикальные зрачки вытянулись больше, превратившись в едва заметные щели.
— Когда демон находит своего человека, — сказал он, и Ева вздрогнула, — то стремится заполучить его любой ценой. Ваши церковники и не подозревают, сколько союзов было заключено между демонами и людьми. Брачных союзов.
Глаза девушки распахнулись. Из груди вырвалось что-то среднее между всхлипом и сдавленным рыданием. Всё это время Ева запрещала себе анализировать слова Велара, сопоставлять их с собственными наблюдениями, от которых упрямо отмахивалась. Но продолжать прятать голову в песок стало невозможно. То, о чём говорил сейчас её спаситель, было настолько гадко, нежеланно, что хотелось заткнуть демону рот. Закрыть уши себе. Не слышать ни слова.
Наблюдая за реакцией девушки, Велар усмехнулся. Хищно и горько.
— Вы так настойчиво спрашивали меня о своей роли: о том, зачем я привёл вас сюда, в свой дом, почему не убил?
Ева замотала головой, мысленно умоляя демона замолчать. Она не верила. До последнего отказывалась верить.
— В тот момент, когда вы добровольно разделили со мной душу, установилась связь: по законам Пустоши вы стали моей супругой. Теперь у нас одна душа на двоих. Мой голод почти утолён. Почти. Связь нестабильна без физической близости.
Демон многозначительно замолчал. Ева продолжала потрясённо качать головой, напоминая себе ту игрушечную собачку, которая стояла у отца на приборной панели и кивала в такт движению их серебристого Dacia Logan.
— Что?! — закричала Ева, выйдя из транса. — Уговор был другим! Другим! Ты меня обманул!
Так не бывает: сбежать из одного плена, чтобы оказаться в другом. Снова стать чужой постельной игрушкой, бесправной и беззащитной. Невыносимо. Как тогда, на полу подвала, Ева остро почувствовала себя грязной, использованной, словно её опять изнасиловали. Каждый взгляд демона будто оставлял на теле несмываемое пятно. Но сильнее отвращения была обида. Тошнотворный привкус предательства. Восемь месяцев они были вместе как брат и сестра, как отец и дочь. Велар был единственным мужчиной, которого она не боялась, кому безгранично верила, чьи прикосновения не несли угрозы. И теперь Еву не покидало ощущение, будто ей воткнули нож в спину, и сделал это не кто-нибудь, а близкий, казавшийся самым надёжным друг. Наивная идиотка! Ты думала: он другой, не такой, как все эти похотливые скоты, потому что не человек — демон? Дура! Какая же ты дура! Сочувствие, внимание — игра, ложь! Для него ты кусок мяса, тело для удовольствия. Неужели под маской заботы всё это время скрывалась похоть? Неужели, когда демон к ней прикасался, исцеляя раны или желая ободрить, то представлял её в своей койке? Получается, никому нельзя верить?
— Помните условия контракта? Мои услуги в обмен на вашу душу. Разве я говорил, что после всего этого вы умрёте?
— Но ты и не сказал всей правды!
Она не могла быть женой демона! Не хотела быть ничьей женой! После того, как над ней надругались, мысль о том, что придётся обнажиться, лечь с кем-то в постель, терпеть ласки и поцелуи, вызывала гадливость и омерзение. Нет! Нет! Нет! Она не может, не хочет! Неужели теперь её всю жизнь будут использовать, словно куклу?
«Оставьте, оставьте меня в покое!»
— Не подходи ко мне! Я тебя ненавижу!
Велар рывком поднялся из кресла. Больным он больше не выглядел. Перед Евой стоял прежний опасный и непредсказуемый демон. Губы его сжались в тонкую линию.
— Ненавидите или нет, не имеет значения. Теперь вы моя супруга и должны подчиняться. Время душещипательных бесед истекло. Мой голод слишком силён. Дальше держать себя в руках я не в состоянии. Выбор за вами: либо вы сейчас отдадитесь мне добровольно, либо я возьму вас силой.
Глава 13
К собственной чести, я продержался дольше, чем предрекала Махаллат, — не сутки, а три недели, но эти дни стали худшими в моей жизни, такими, что невозможно вспомнить без содрогания. Было время — две или три тысячи лет назад — когда мне казалось, будто я изведал все формы и глубины безумия. Тогда, от голода бросаясь на стены, я мог только надеяться когда-нибудь обрести свою пару. Как и любой измученный инстинктами демон, я без конца мечтал о той единственной, бесценной душе, способной подарить мне долгожданное облегчение. И вот спустя сотни лет я нашёл Еву. Нашёл и с ужасом осознал: всё, что было раньше, — слабые отголоски настоящего голода. Настоящий кошмар начинается сейчас.
Махаллат не могла понять — да и сам я, признаться, тоже — причину моих глупых, но упорных попыток отсрочить неизбежное. Какая разница возненавидит меня Ева сегодня или на следующий день? Рано или поздно придётся увидеть, как эти губы, которые до безумия хотелось целовать, кривятся в гримасе отвращения. Услышать, как единственный человек, о котором ты так долго мечтал, с презрением выплюнет фразу, ранящую в самое сердце: «Я тебя ненавижу, демон». Любить и знать: ни слёзы, ни крики, ни кровь, ни чужая боль — ничто тебя сегодня не остановит.
Впервые за огромное количество времени мне было по-настоящему хорошо. Спокойно. Жестокий, грызущий веками голод исчез, в голове стало блаженно тихо: удовлетворённые инстинкты молчали. Моя пара со следами страсти по всему телу — моими метками! — лежала рядом, как я наивно посчитал, обессиленная после многочасовой близости. Она была моя. Пахла мной. На волне эйфории, вызванной отсутствием ненавистного голода, как-то незаметно вылетела из головы предыстория этой ночи. Реальность ускользала. Непривычно умиротворённый, я забыл, а может, не хотел помнить наш недавний разговор: мои откровения, неприемлемый выбор, перед которым я поставил Еву, её пропитанный ненавистью отказ. Сейчас я был сверх всякой меры счастлив и не способен анализировать свои или чужие поступки. Зачем? Впереди меня ждала вечность, наполненная проблемами, словно корзинка — гнилыми фруктами. И ещё одну не менее мучительную вечность я оставил вчера позади. Мог я насладиться редкими мгновениями радости, ни о чём не задумываясь? Побыть в плену иллюзий? Хотя бы на остаток ночи поверить в то, что можно протянуть руку и моя любимая не будет сопротивляться объятиям?
Демоны не спят, но иногда от сильных эмоций погружаются в подобие медитативного транса. Видимо, это со мной и произошло, когда внезапно я почувствовал резкий удар в горло, а за ним — сильнейшую боль. Распахнув глаза, я оказался лицом к лицу со злой, испачканной кровью Евой, склоняющейся надо мной с осколком то ли вазы, то ли статуэтки в руке. В последний раз настолько убийственный взгляд я видел во время войны с ведьмами, закончившейся нашим сокрушительным поражением. Таким взглядом Махаллат смотрела на главную колдунью из круга старейшин, когда та озвучивала условия проигравшим. У нас были серьёзные причины для ненависти.