Рай тебя не спасёт
Шрифт:
За время полёта я пришёл в себя, но решения не изменил: ждать не было смысла.
Скоро я увижу Еву! Смогу подмять её под себя. До боли стиснуть в объятиях. Взять. Ворваться. Подчинить. Утвердить власть. Заполнить собой так, чтобы она и думать не смела о других мужчинах.
Ева! Ева! Ева! Моя! Только моя! Наконец-то я её увижу! Верну домой! Сегодня же! Даже если придётся связать её по рукам и ногам!
Похоже, наш тщательно продуманный план провалился с треском. И в бездну его!
Солнце в светлой империи клонилось к закату. Работа на каменоломне сворачивалась, люди останавливались и смотрели в сторону порозовевшего горизонта в надежде на долгожданный отбой. Я описал над карьерами круг — Евы нигде не было — и отправился в кабинет главной жрицы, чувствуя себя необычайно взволнованным. Хаос, у меня руки дрожали от предвкушения!
Услышав скрип открывающейся двери, Аилин оторвала взгляд от бумаг и при виде меня изменилась в лице. Впервые на моей памяти верховная жрица света (эталон хороших манер, каменная Аилин, женщина — непробиваемое спокойствие) так открыто демонстрировала эмоции. Крылья тонкого носа трепетали. Глаза, обычно смотрящие на всех с одинаковым чуть снисходительным выражением, метали молнии.
— Что тебе надо, Велар? — выплюнула со злостью эта всегда такая невозмутимая женщина.
Я, признаться, опешил.
— Я пришёл за своей женой.
Аилин неприятно оскалилась:
— Её нет в Ордене.
Всё внутри заледенело. Стало тяжело дышать.
— Что значит «нет»?! — голос сорвался. Я решил, что ослышался. Не так понял. Ошибся. Ошибся же? Проклятье, Аилин, скажи, что ты пошутила! Что, бездна дери, происходит?!
— Евы нет в Ордене, — повторила Аилин по слогам. — При всём моём к тебе уважении, Велар, твоя супруга ужасна! Сначала она пыталась заключить контракт с демоном…
— С Дарком, но…
— Да хоть со всей Пустошью! Это мелочь по сравнению с тем, что она сделала потом, — богиня закрыла глаза и шумно выдохнула. — То, что она сделала потом… просто чудовищно!
Глава 30
Наверняка существовал способ выбраться из Ордена, не прибегая к чужой помощи. Ева чувствовала, как зарождающаяся идея бабочкой порхает по краю сознания. Ещё чуть-чуть — и разрозненные фрагменты начнут складываться в голове в единую, связную картину мыслей.
Ева подтянула колени к груди, вспоминая всё, что успела прочесть о законах Верхнего мира за время пребывания в Пустоши: Велар щедро делился знаниями и перевёл на её родной язык множество книг по истории и культуре древних существ. В те дни, до колик устав от безделья, Ева хваталась за любую возможность отвлечься и проглатывала сотни страниц за вечер. Кроме того, демон подробно объяснил, как устроена их правовая система. И это могло сейчас пригодиться. Сейчас могла пригодиться любая информация, почерпнутая из книг и объяснений демона.
Роясь в памяти, Ева лихорадочно искала способ быть изгнанной из Ордена, не заключая контракт. Если она поняла правильно, без контракта бесы не имеют права принуждать человека к близости, удерживать в Пустоши против воли — тоже. В первую очередь необходимо направить усилия на то, чтобы вернуться в ад, а потом искать дорогу домой.
Ева не питала иллюзий: Велар не оставит бывшую супругу в покое, снова попытается заполучить, но, по крайней мере, небесные законы будут на её стороне.
«Но действовать надо сейчас, — подумала пленница. — Несколько лет этой райской жизни — и я окончательно отупею».
Она проанализировала то, что узнала из книг о законах и порядках светлой империи, и нашла очевидное решение: нужно совершить преступление, которое заставит ангелов отправить её в ад для нового приговора, более сурового, чем работа в карьерах.
В Пустоши Ева попадёт в объятия бывшего мужа. Вряд ли Велар отдаст свою пару в лапы инфернального правосудия, но и дорогу домой не покажет. А если он опустится до откровенного шантажа — либо контракт, либо наказание по всей строгости закона? Нет, Велар не позволит причинить избраннице боль. Он не такой! На этот счёт можно не волноваться: иногда демон себя не контролирует, но на настоящую подлость не способен.
«Он лучше, чем я о нём думала, — успокоила себя Ева. — Вел спас меня тогда, спасёт и сейчас».
Если придётся, она притворится заинтересованной и — Господи упаси! — влюблённой, разговорит, выведает информацию, которая пригодится для побега. Сбежать из Пустоши реальнее, чем с острова, окружённого лавой. Главное, не связать себя клятвой.
Итак, какое дикое преступление совершить, чтобы разозлить Аилин? Неловко повернувшись, Ева задела стоявшую на полу миску. Глиняный бок треснул. Девушка завороженно провела пальцем по острому сколу. В голове созрел план.
Этим утром ей пришлось обойтись без завтрака. Разбив миску о стену, Ева выбрала самый острый осколок, оторвала от подола полосу ткани — к счастью, длины сорочки хватило — и привязала импровизированный нож к бедру. Выпрямившись, Ева охнула. При движении глиняный черепок впивался в кожу, но ослабить путы девушка не решилась: как бы «оружие» не упало под ноги в неудачный момент.
«Терпи, — приказала себе Ева. — Надо просто двигаться аккуратнее».
Десять минут, отведённые на еду, сегодня казались бесконечными. Прислонившись к стене рядом с дверью, Ева с нетерпением ждала, когда раздастся удар гонга и их выпустят из барака на ослепительный после темноты свет. Стоять на месте было пыткой. В крови бурлил адреналин. Хотелось начать действовать. Ева принялась мерить шагами пространство у выхода, свободное от жующих пленников. Пахло кислой капустой. Боль от осколка, врезающегося в ногу, не позволяла забыть о примитивном оружии, спрятанном под рубашкой. Но это была приятная боль. В ней, в этой боли, Еве чудилось обещание скорой свободы.
Снаружи доносились голоса: обитателей двух соседних бараков выпускали раньше, чтобы избежать столпотворения у корыта с водой. Ева припала к двери, пытаясь разглядеть что-нибудь в щелях между гнилыми досками. Вдоль стены противоположного здания тянулась длинная вереница оборванцев. Тощие фигуры, некоторые полуголые, дрожали на утреннем холоде. Наклоняясь к корыту, плескали в лица водой и уступали очередь другим, толпившимся сзади.
Ева снова принялась ходить туда-сюда. По ушам ударил металлический звон, вибрацией отдавшийся во всём теле. Ева замерла. Мышцы напряглись. Дверь открылась — внутрь хлынул поток света, как всегда на мгновение ослепив. Обойдя очередь, Ева направилась к карьеру, где кипела работа.