Рай тебя не спасёт
Шрифт:
— Успокойся, — продолжил друг, — если она не захочет вернуться, Светлейшество всё равно её отдаст.
Я взвыл.
Она должна захотеть! Должна! Мне нужен этот шанс!
Если всё получится, Ева попросит меня заключить контракт, и это будет осознанное решение, принятое добровольно. Больше не останется причин лелеять обиду. Из предателя, обманом навязавшего брак, я превращусь в благодетеля. Окружу её, измученную, заботой. Согрею, одинокую и сломленную, любовью. Со временем Ева смирится и как любой смирившийся человек попытается приспособиться к обстоятельствам. Привыкнет. Проникнется благодарностью. Оценит. Перед глазами навсегда останется пример того, что бывает хуже.
Эгоистично? Да. Коварно? Не отрицаю. Но так поступают демоны, когда не могут получить желаемое другим путём
Главное, чтобы Ева не узнала правду.
Шаги я услышал раньше, чем открылась входная дверь. Я обнаружил, что держу Махаллат за плечи и трясу, не давая сказать ни слова. С глубоким вздохом я заставил себя разжать пальцы:
— Ты её видела? Что она сказала?
Махаллат откинула с лица растрепавшиеся во время полёта волосы. Повернула голову. Они с Дарком переглянулись устало и понимающе.
— Жди, — ответила Махаллат, — скоро она сломается.
Глава 24
Алая не знала своего отца и никогда о нём не спрашивала: та, которая её родила, говорила, что у ведьм это не принято. Девочек в Болотах всегда воспитывали матери. Мальчиков и мужчин Алая впервые увидела в тринадцать лет — случайно набрела на спрятанное в лесу поселение.
— Это неинтересно, — сказала та, которая её родила, возвращая дочь на залитую лунным светом поляну. Упирающаяся девочка считала иначе: странные широкоплечие существа, похожие и непохожие на тех, кто её окружал, казались юной ведьме интереснее бестолковых занятий магией. Тем более давно выяснилось, насколько она бездарная ученица.
Позже, уже взрослая, Алая возвращалась в палаточный городок снова и снова. Теперь она знала, кто такие эти похожие и непохожие на неё существа, зачем они нужны и как использовать их, чтобы развеять тоску, которую нагоняли на ведьму бесчисленные деревья, колючие кустарники и болота, заросшие осокой. Алая отличалась от сестёр: те могли часами неподвижно сидеть на земле, медитируя, и с утра до ночи фанатично совершенствовать магическое искусство. Возможно, пропасть между ней и другими ведьмами не была бы столь ощутимой, если бы упорный труд приносил плоды, однако, как бы Алая ни старалась, что бы ни делала, магия не подчинялась. Выходили только простенькие заклинания из тех, которыми баловались пятилетние девочки: создать огонёк на ладони, превратить озёрную воду в зеркало, поднять в воздух рыбку, плывшую рядом с берегом. Быть безмерно честолюбивой и одновременно худшей в том единственном, что имеет значение для колдуний, — печальная участь. Ещё в детстве Алая усвоила, что никогда не добьётся в глазах сестёр настоящего уважения.
Алая не знала, кто её отец. Долгие годы считала себя неудачницей, особенно, когда очередной магический эксперимент заканчивался провалом и она ловила разочарованный взгляд той, которая её родила. Всё изменилось однажды серым, ненастным днём. В небе гремели раскаты грома. Широкие кроны дубов не защищали от проливного дождя. Алая сидела под деревом по щиколотку в воде и мечтала оказаться в любом другом месте, как можно дальше от ненавистного леса. А затем отчётливо представила себе песчаный берег, который когда-то увидела в книге. Представила — и оказалась там. Или в похожем месте.
Ведьмы не умели подчинять себе пространство и время. Они управляли стихиями, могли призвать дракона и оседлать его, сжечь взглядом город или щелчком пальцев остановить ураган. Но силой мысли переместиться за тысячи километров… Чужеродная магия, и Алая знала, кто ей обладает. Ни один из этих неотёсанных мужиков в поселении не был её отцом. Понятно, почему та, которая её родила, скрывала эту связь, постыдную для любой ведьмы. В Болотах жнецов не любили, не переносили на дух.
Вот так где-то на берегу безымянного моря в одном из миров на Алую обрушилось удивительное осознание: её способностей недостаточно, чтобы стать великой колдуньей, но она может найти признание в другом месте.
— Они не примут тебя, — сказала та, которая её родила, узнав о решении Алой отправиться в Крепость. Но отговорить не пыталась: в Болотах было не принято вмешиваться в чужие дела, даже в дела собственных детей.
— Ты всегда можешь вернуться и рассчитывать на нашу помощь, — уверяли сёстры, пришедшие с ней попрощаться.
Но вернуться Алая не могла. Для других её желание поселиться внутри скалы, среди мужчин, в тесных комнатах, лишённых света и воздуха, было подобно стремлению похоронить себя заживо. Для Алой ужасом казался жизненный уклад ведьм: одиночество, сумеречные топи, неотличимые друг от друга дни, вечность, подчинённая единственной цели — максимально развить свои навыки. Нет! Она не вернётся! Никогда! Не такой Алая видела свою судьбу.
Крепость оказалась удивительным местом, где Алая мгновенно почувствовала себя дома. Её не коснулась присущая ведьмам клаустрофобия. Толстые стены не давили, низкий потолок не готов был упасть на голову. Алую не пугали ни крутые лестницы, ни комнаты без окон. В этих замкнутых пространствах Алая чувствовала себя защищённо; узкие коридоры, вырубленные в скале, вызывали не тревогу, а желание их исследовать; твёрдый пол под ногами ощущался приятнее влажного, проминающегося мха; каменные стены так чудесно укрывали от ветра. А ещё в Крепости были столы. И стулья! И кровати! Шкафчики и практичные открытые полочки. Настоящие зеркала. Лампы. Торшеры. И множество другой поразительной мебели, узнав о существовании которой, больше не хотелось ночевать на голой земле или ветке дерева.
Исследуя чужую квартиру, в которую проникла через идеально круглое окно, Алая испытывала детский восторг. Хотелось прыгать до потолка и хлопать в ладоши. В эти лучшие в её жизни минуты ведьме казалось, что она обрела потерянный дом, после долгих мытарств нашла место, которое могла с уверенностью, без тени сомнения назвать своим. Эйфория длилась, пока чужачку, незаконно проникшую в Крепость, не обнаружили взволнованные жнецы. А затем этот дом, это чудеснейшее место на свете у Алой безжалостно отобрали.
— Кто она и как смогла обойти защиту?! — кричал рыжий мужчина, носясь по комнате, в которую приволокли взломщицу. Дёргая и без того всклоченную бороду, незнакомец метался вдоль длинного стола, за котором сидели ещё шесть богов. На Алую смотрели с неприязнью и настороженностью.
— Может сбились настройки? — предположил жнец в очках. — Компьютер зафиксировал несанкционированное проникновение и подал сигнал тревоги, но поле почему-то её пропустило.
— А может, она пыталась взломать программу, но преуспела отчасти?