Раз год в Скиролавках
Шрифт:
Точно так же в день после свадьбы на севере страны Антек Пасемко ехал, тоже без напарника, с Побережья в столицу и мог встретить на трассе ту девушку, которая хотела автостопом добраться до деревни на юге. Но точной даты смерти той девушки никто не мог установить, потому что ее останки полностью разложились. Она могла погибнуть в ту ночь, когда Антек ехал с Побережья в столицу, или на день или два позже. С такими девушками ведь по-разному бывает, они могут на ночь-другую задержаться у какого-нибудь случайно встреченного мужчины. А впрочем, действительно ли она уехала со свадьбы автостопом? Ближе к вечеру в день, когда было совершено нападение на Ренату Туронь, Антек Пасемко тоже ехал на грузовике с Побережья в столицу. И снова без напарника. Было высчитано, что если бы он свернул с главной трассы на Скиролавки, именно в сумерках он миновал бы деревню и лесничество Блесы. Никто его, однако, в это время не видел, и не было доказательств того, что он свернул с главной трассы.
Вызванная на допрос из самой столицы пани Рената Туронь не смогла определить, как именно выглядел грузовик, который разминулся с ней на шоссе незадолго перед нападением, потому что он ослепил ее фарами. Она не была уверена и в том, остановился ли этот грузовик за поворотом или поехал
Из описания Ренаты Туронь вытекало, что тип, который на нее напал, был молодой, невысокий и слабый физически, такой же, как Антек Пасемко. Его лица она не видела и не могла с полной уверенностью утверждать, что показанный ей в следственном изоляторе человек – тот самый налетчик из леса.
Расспрашивали и девушек в Скиролавках, имела ли которая-либо из них удовольствие близко общаться с Антеком Пасемко, и все в один голос твердили, что никогда с ними ничего подобного не случалось. Если бы, однако, было иначе, они сказали бы то же самое, потому что каждая из них твердила, что еще невинна. Хромая Марына отпиралась: мол, никогда она не говорила доктору, что сначала с ней вступил в сношение Франек Шульц, а потом молодой Галембка, и показывала, что ребенок у нее от Антека Пасемко. Об этом она знает совершенно точно, потому что в то время она была совсем не пьяная, никогда, впрочем, судя по ее показаниям, она пьяной не бывает. Что же касается групп крови – нулевой у ребенка и АБ у Пасемко, – что якобы научно исключает отцовство Антека, то хромая Марына заявила со всей силой, что не верит ни в какие группы крови, а те, кто выдумывает такие истории, могут ее в задницу поцеловать. Она хочет и дальше получать деньги от Зофьи Пасемковой. Когда капитан Шледзик спросил ее, разговаривала ли она в последнее время с Зофьей Пасемковой о деньгах на ребенка, она призналась, что был между ними на эту тему разговор. А именно Зофья Пасемкова сказала ей попросту: «Если ребенок не от Антека, не буду тебе платить. Если от Антека – платить тебе буду». Такая позиция Пасемковой показалась Марыне правильной, потому что зачем Пасемкова платила бы на ребенка, если бы она, Марына, показала, что ребенок не от Антека? В судах же это дело она решать не собирается, потому что обе они – и Зофья Пасемко, и хромая Марына – слишком гордые.
Молодой Галембка тоже отрицал, что когда-либо что-либо связывало его с хромой Марыной. Ему хватит собственных детей, и он не позволит приписать себе еще и ребенка хромой Марыны. Что же касается Антека Пасемко, то Галембка признал, что никогда не видел его при мужских делах с какой-нибудь девушкой или женщиной, хоть и бывали для этого разные подходящие случаи. Например, ночью, когда у дороги возле кладбища вместе с паном художником Порвашем они выполняли пожелания жены лесника Видлонга и подошла очередь Антека Пасемко, он начал блевать и мужские обязанности не исполнил. Неохотно и после долгого раздумья подтвердил это и художник Порваш. Эрвин Крыщак поведал милиции, что сколько бы раз, как обычно, на лавочке возле магазина он ни рассказывал разные пакости о женщинах, Антек Пасемко изменялся в лице и ему делалось нехорошо, а когда Стасяк, Зентек и Ярош хвастались своей погоней за Кручеком, чтобы ему ядра вырезать, он аж позеленел, будто бы со страху, и решил покинуть Скиролавки и уехать на Побережье. Это означало, по мнению Крыщака, что чего-нибудь или кого-нибудь он испугался. Может быть, представил себе, что и его, после какого-нибудь страшного преступления, будут догонять люди в лесу и ядра ему захотят вырезать.
Порова сказала, что правды скрывать не собирается – почти со всеми мужчинами и мальчиками в деревне она имела дело, за исключением писателя Любиньского и художника Порваша, а также лесничего Турлея, ведь даже доктор использовал ее много лет назад, когда она была значительно моложе, – но Антек Пасемко никогда у нее не был, что ей кажется странным и даже подозрительным.
Психиатров заинтересовала проблема кнута, которым Зофья Пасемкова пользовалась для того, чтобы приводить в чувство своих сыновей и мужа. Однако, как это случается с психиатрами, каждый придерживался иного мнения. Один говорил, что, когда мать бьет мальчика кнутом и роль женщины в родительском доме доминирует, это приводит к ложной сексуальной идентификации в период полового созревания, вызывает страх перед женщинами и сложности в установлении сексуальных контактов, и тем самым может разбудить ненависть и садизм по отношению к девушкам. Другой заявил, что применявшийся Пасемковой кнут породил в Антеке не садизм, а скорее мазохизм, который исключает совершение садистских преступлений. Третий склонялся к мнениям обоих и определил Антека Пасемко как садо-мазохиста. Не могло между ними быть согласия, потому что каждый из них представлял свою школу психиатрии: один – северную, другой – столичную, а третий – юго-западную.
Антек Пасемко показал для протокола, что он никогда не имел дело с хромой Марыной, кроме того, что один раз у нее заснул и действительно его вырвало в ее постели. Ребенок не его, он всегда об этом публично заявлял. Но его мать, неизвестно почему, уперлась, чтобы признать его и платить Марыне. Он не испытывал мужских желаний ни к Марыне, ни к Поровой, ни к Видлонговой, ни к другим женщинам и девушкам в деревне, потому что он чувствует к ним отвращение. Все они потаскухи, а ему мать с детства говорила, что таких девушек и женщин надо остерегаться, потому что они могут заразить венерическими болезнями, которых он, Антек Пасемко, очень боится. Когда-то он читал книжки, а также видел по телевизору разные фильмы, в которых мужчина встречается с красивой и чистой женщиной, между ними возникает любовь, они женятся, заводят детей и живут счастливо. Он верит, что и с ним когда-нибудь случится такая история, и для такой женщины он хочет сохранить свое мужское семя, а не подвергать себя риску заболеть венерической болезнью Не его, Антека, вина, что порядочных девушек в последнее время все меньше, он такой еще не встретил, а те, с которыми он знакомится, нахальные, доступные и отвратительные.
Что касается убийств – он их не совершал. Даже в голову ему не пришло, чтобы что-то подобное сделать. Он всегда ездил с Побережья в столицу главной трассой, не сворачивал в Скиролавки, потому что иначе он сжигал бы больше бензина и накручивал бы больше километров на спидометре. Да, время от времени он мудрил со спидометром, но так все водители делают, чтобы продавать сэкономленный бензин.
Десять дней спустя после ареста, ночью, Антек Пасемко, лежа в камере на нарах, начал громко плакать и жаловаться, что он чувствует, как три голые девушки затягивают ему веревку на шее, потому что он их жестоко убил и этим поломал себе жизнь. Второй арестант стуком в двери разбудил охранника, но, пока тот вызвал капитана Шледзика, Антек выплакался и вырыдался. Шледзику он поклялся, что не плакал и не рыдал, а тот арестант врет, чтобы получить меньший срок за совершенные преступления. Третья девушка?
Поехал капитан Шледзик в Скиролавки и снова ходил по домам и выспрашивал людей. Но ведь, как все в один голос твердили, только две девушки были убиты в Скиролавках. Только старший сержант Корейво, внимательно просмотрев старые книги происшествий, отыскал в них рапорт, что два года назад в июле компания молодых парней и девушек приехала в воскресенье из Барт, чтобы купаться в озере. Одна из девочек, тринадцатилетняя Анета Липска, из-за отсутствия костюма несколько удалилась от компании и купалась в одиночестве, обнаженной, за кустами и тростниками. А когда она не вернулась к подругам, в милицию заявили, что она, видимо, утонула, и сетями была обшарена эта часть озера, но останков никогда уже не выловили. Впрочем, каждый год озеро Бауды поглощало по несколько жертв, останки находили спустя день, неделю, полгода или никогда. В списках невыловленных было четверо мужчин и только одна тринадцатилетняя девочка по имени Анета. Ее вещи остались на берегу озера – поэтому никому не пришло в голову искать другие причины исчезновения.
– Не ее ли имел в виду Антек Пасемко, упоминая о третьей обнаженной девушке?
«По делу подозреваемого А.П. следствие продолжается», – написали в местной газете.
В Скиролавках потихоньку стихали и съеживались разговоры об Антеке Пасемко и его преступлениях. Не этого здесь ожидали и не этого желали. Они хотели, чтобы милиция показала им какого-нибудь чужого человека с лицом, которое пробуждает страх, как у дьявола на картине, с торчащими клыками и блуждающим взором, с руками, длинными, как у обезьяны, и с пеной на губах. Антек был невысоким, милым и симпатичным парнем. Он всегда вежливо всем кланялся и даже на гулянках не устраивал скандалов. Если такой парень втихаря совершил преступления такие ужасные, жил среди них и вел себя так, словно никогда мухи не обидел, сидел на лавочке возле магазина и слушал рассказы Крыщака – чем же в таком случае на самом деле является человеческое существо и какое чудовище каждый носит в себе? Как оценивать себя и других, если не по поведению? Кто хороший, а кто плохой, если, как оказалось, лучшим человеком, чем Антек Пасемко, был вечно пьяный плотник Севрук или Эрвин Крыщак, который без передышки рассказывает разные пакости? Так размышляя, можно сбиться на какой-нибудь страшный ложный путь, где окажется, что хорошая и порядочная женщина – это Мария Порова, которая бегала вокруг своего дома голышом с вилкой, засунутой между ног, а плохая – Зофья Пасемкова, потому что она, стегая кнутом своего сына, чтобы он был послушным и дисциплинированным, сделала из него жуткого преступника. Вспоминали и дочь Йонаша Вонтруха, такую прекрасную и чистую, как майский ветерок, а ведь умерла она, как утверждала Галембкова, из-за того, что воткнула себе во влагалище предмет, которого не смогла вынуть. Как жить, зная, что человек – это такой обманщик, что ничего не значат его улыбки, слова, выставленные на люди поступки? Разве черное не должно быть черным, а белое не должно быть белым?
Художник Порваш для изображения тростников над озером использовал много цветов и оттенков, повести писателя Любиньского напоминали моток настолько перепутанной пряжи, что неизвестно было, где искать начало, а где конец нитки. Доктор Неглович предупреждал, что каждое лекарство, которое он дает для лечения какой-нибудь болезни, вызывает другую болезнь, а одновременно отравляет, – но человек простой, однако, жаждал видеть мир полным правд, расположенных, как деревянные балки в штабеле, как мебель в квартире. Стул, скамейка, лавка – это для того, чтобы сидеть, кровать надо отнести к приспособлениям, служащим для сна, на стол же нужно класть хлеб, ставить соль, тарелки с едой и пол-литра водки. Если милый и вежливый парень по фамилии Антек Пасемко, которого все знали и любили, жестоко убивал девушек – это было то же самое, как если бы кто-то сказал людям, что на кровать надо класть хлеб, а спать на столе. Аж в голове все мутилось от мыслей и картин мира, перевернутых вверх ногами. Не хотелось верить в вину Антека, а ведь рассудок и факты жестоко свидетельствовали против него. Не пошла бы маленькая Ханечка с кем-нибудь чужим в лес, и это ночью – с Антеком она бы это сделала. Кто мог привезти в лес в Скиролавках чужую и никому не известную девушку, если не тот, кто ездит на машине с Побережья в столицу и каждую минуту может свернуть на проселочную дорогу. Только свой знал старую яму от саженцев, скрытую в лесу. Почему Зофья Пасемко платила на ребенка хромой Марине, раз сам Антек твердил, что это не от него? Она догадывалась о его преступлениях, а может быть, и была в этом уверена – он бывал у матери тогда, когда, как предполагалось, его тут быть не должно, – и скрывала его делишки, как это делает каждая мать. Она хотела доказать всем, что Антек – такой же, как другие мужчины, потому что преступник не был таким, как другие. У милиции было много своих поводов, чтобы арестовать Антека, никто не сомневался в этом, что это решение верное, и не отрицал этого. Другое дело – так сразу поверить и представить себе, что это Антек оказался той бешеной собакой, бестией в человеческом облике с милой внешностью. Тогда уж лучше поменьше о нем говорить и как можно меньше задумываться, терпеливо ждать и, как раньше, выстраивать свои мысли в согласии с древними науками, из которых вытекало, что человек красивый, воспитанный и милый должен быть хорошим, а плохого Господь Бог метит – косоглазием, кривобокой фигурой, рыжими волосами. «Кривой, рыжий и хромой – вот кого бойся», – говорила пословица. А в святой книге разве не было ясно написано: «И сделал Господь Каину знамение»? Не было ни одного пятна у Антека Пасемко, даже самой маленькой родинки или бородавки. Дал ему Господь Бог некрупную фигуру, но милую внешность и научил кланяться старшим.