Раз за разом. Doing it All over
Шрифт:
— Только исполнилось три года, — ответила Лиза. «Наконец-то мы выбрались из ужасной двойки, слава богу».
«Да, — кивнул я с искренним сочувствием, — мы тоже, по крайней мере, пока Джейсон не вникнет в них».
Мы начали разговор, вежливый разговор двух родителей, которые встречаются в парке. По крайней мере, сначала так было. К тому времени, когда дети устали качаться, к тому времени, когда Бекки направилась к манежам и спортивному залу, мы разговаривали, как старые друзья. Я мог сказать, что Лиза была удивлена тем, как легко со мной было говорить, тем, как наши две личности, казалось, в определенной степени соприкасались. Мы подошли к одной из скамеек рядом с игровой площадкой, я держала Джейсона
«Мой муж и я оба должны работать, — сказала мне Лиза, — но уход за детьми стоит ОЧЕНЬ дорого. Поэтому мы стараемся, чтобы наши графики были как можно более противоположными. хотелось бы, но, по крайней мере, Бекки не проводит много времени в детском саду».
"Чем занимается твой муж?" — спросил я, казалось бы, небрежно.
«Он менеджер продуктового магазина, где я работаю».
Я сразу понял, о ком она говорит, и снова почувствовал легкий холодок. В моей прошлой жизни, когда мы с Лизой начали флиртовать друг с другом во время моих многочисленных походов к ней за бутербродами, ее беспокоил менеджер ее магазина, человек по имени Ник Морс, который явно хотел с ней встречаться. Он флиртовал с ней с тех пор, как ее впервые наняли в магазине, но стал настойчивее после того, как она сломала лодыжку при падении. Поскольку отношения со мной, казалось, развивались, она избегала его ухаживаний в течение этого периода времени. В конце концов, сразу после того, как мы начали официально встречаться, дошло до того, что ей пришлось угрожать ему обвинением в сексуальных домогательствах, если он не отступит. Отступить он сделал. В конце концов, в той жизни,
Но без моего присутствия на фотографии Ник, по-видимому, успешно ухаживал за Лизой. Я не спросил ее имени во время нашего разговора, но я был готов поспорить на все, что это была Лиза Морс. Маленькой девочкой, моей дочерью, но не моей дочерью, должна была быть Ребекка Морс. Тот факт, что она все еще была замужем за ним через год после того, как мой брак с ней распался из-за развода, сказал мне, что она нашла нужного человека или, по крайней мере, человека более правильного, чем я. Когда она говорила о своем муже, в ее глазах мелькали огоньки, которых я никогда не видел, когда был на ней женат.
Что все это означало? Лиза теперь была с кем-то, за кем ей действительно нравилось быть замужем. Я был с человеком, за которого мне нравилось быть женатым. Это произошло потому, что я не пошел по тому пути, по которому мне суждено было идти. Мне суждено было жениться на ней, иметь с собой Бекки и быть с ней несчастливым. Ей суждено быть несчастной со мной. Изменив судьбу, мы оба стали счастливыми, а не печальными. Мы оба нашли родственные души вместо того, чтобы найти друг друга. Какая судьба устроила предыдущий образец? Какая судьба ХОТЕЛА, чтобы мы не нашли подходящего человека? Была ли судьба жестока или просто безразлична? Кто или что написало эти узоры? Какой ущерб был нанесен их изменением?
Я не знал. Я все еще не знаю.
Я больше никогда не видел Бекки. Достаточно было знать, что она просто жива.
Я начал искать мистера Ли вскоре после того, как мы с Ниной вернулись в Спокан. Мне нужно было задать ему тысячу вопросов, тысячу вещей, которые я хотел узнать о нем. Как он пришел к этой силе, которая у него была? Почему он выбрал меня? Я также чувствовал, что в большом долгу перед ним за то, что он сделал для меня. Я хотел убедиться, что он не закончил свою жизнь умирая в дерьмовом доме для выздоравливающих. Я хотел попытаться предотвратить его неизлечимую форму рака, если бы я мог. В зависимости от того, где рак начался, это, безусловно, возможно.
Но г-на Ли оказалось невозможно выследить. Моим источником информации была Трейси, которая, будучи заместителем окружного
Но г-на Ли оказалось невозможно выследить. Моим источником информации была Трейси, которая, будучи заместителем окружного прокурора, имела доступ к общенациональной компьютерной сети известных людей. Это должно было сработать. К сожалению, я не располагал достаточной информацией о г-не Ли. Все, что я знал, это его фамилия и его возраст примерно с точностью до десяти лет или около того.
Когда я впервые встретился с г-ном Ли в ту судьбоносную ночь в 1999 году, я не знал, что он окажет на меня очень сильное влияние. Я удивлен, что смог вспомнить его фамилию к тому времени, когда стало ясно, что он сделал. Когда я легла спать той ночью, мистер Ли был не чем иным, как смутным воспоминанием о печальном событии, о событии, перед которым я была вынуждена стоять беспомощной. Парамедики тренируют свой разум не думать о таких вещах. Если бы мы горевали о каждом человеке, который умер до нас, если бы мы позволили себе огорчиться всеми человеческими страданиями, которые мы видели, мы все очень быстро сошли бы с ума. Мозг фельдшера привык очищать всю информацию в тот момент, когда она больше не актуальна.
Согласно компьютерной работе Трейси, в штате Вашингтон проживало тысяча девятьсот четыре человека с фамилией Ли в возрасте от пятидесяти до восьмидесяти лет. И это только в Вашингтоне. Кто сказал, что г-н Ли вообще жил тогда в Вашингтоне? Моя задача казалась совершенно безнадежной.
Но по мере того, как годы становились все ближе и ближе к 1999 году, и по мере того, как мои надежды на предотвращение смерти г-на Ли от рака уменьшались, я знал, что, по крайней мере, смогу уберечь этого человека от госпиталя для выздоравливающих. Я мог бы поместить его в частный дом с круглосуточными медсестрами и первоклассным медицинским обслуживанием. Черт, я бы даже прыгнула на ежедневный минет, если бы он этого хотел. Я был полон решимости видеть, как этот старик умирает с комфортом, чтобы отплатить ему за то, что он сделал для меня.
В середине 1998 года я связался с несколькими людьми из администрации этого конкретного приюта. Я передал несколько конвертов, полных двадцатидолларовых купюр, и выудил обещания, что мне немедленно позвонят, как только кто-нибудь по имени «Ли» будет допущен в их учреждение. Я пообещал еще конвертиков, когда информация дойдет до меня. Я часто связывался с ними, более одного раза в неделю, когда начался 1999 год.
Но случилось странное, чего я не мог понять. По мере того как 1999 год приближался к 7 июля, дате, когда я встретил его и вернулся, г-н Ли так и не появился. Он должен был быть там какое-то время, прежде чем я столкнулся с ним, не так ли?
Ко 2 июля я был очень растерян. До сих пор нет мистера Ли в мошенническом доме. Этот человек должен был умереть через пять дней, он должен был заболеть раком прямо сейчас. Где, черт возьми, он был? Неужели я все это выдумал? Это, конечно, было невозможно. Как еще я мог иметь столько знаний о том, что было, если я действительно не пережил это.
Наступило 4 июля. Семья Стивенсов и семья Мичен отпраздновали это событие, отправив наш круизный катер на озеро и наблюдая за фейерверком возле Сандпойнта. Это была ежегодная традиция. Мы все напились и легли спать позже той ночью: Нина и я в своей комнате, Мэгги и Майк в гостевой спальне, Джек и Мэри, присматривавшие за нашими детьми, в другой гостевой спальне. На следующее утро, все еще с похмелья и чувствуя себя дерьмово, я еще раз позвонил аферисту домой. Все еще нет мистера Ли.