Разборка (Пропавшие без вести)
Шрифт:
– Вон оно что!
– Он сказал, что выкупил квартиру. Теперь она полностью принадлежит Галине. Показал договор. Нотариально заверенный, с печатями.
– Принадлежит?
– уточнил я.
– Или будет принадлежать после того, как ты убьешь Мамаева?
– Я спросил. Он сказал: принадлежит. Без всяких условий. Когда я вернулся в Москву, все проверил. Никаких прав на квартиру ни у кого нет. Только у нее. Но я и раньше знал, что все документы подлинные.
– Почему?
– Не тот
– И это все, что он сказал?
– Нет. Он сказал, что хочет, чтобы Мамаев получил свое. Но не настаивает. Это должен решить я сам. Если скажу "да", дам телеграмму. Когда вернусь в Москву.
– И ты дал телеграмму. Какую?
– "Контракт будет выполнен". Через день после этого на главпочтамте меня будет ждать конверт. С документами и пластиковой картой "Виза". Расходы на жилье, транспорт, оружие. И с пейджером, на который поступит команда.
– Какая?
– "Приступайте". Если в течение двадцати четырех часов не поступит сигнала отмены, мне надлежит приступить.
– Деньги получил?
– Да.
– Оружие купил?
– Мне не нужно оружие. Он был прав. Ему действительно
не нужно оружие. Он сам был оружием. Прав он был и в оценке Бурова. Такие, как Буров, всегда играют по-крупному. Надо же: бросил все дела, сам прилетел в лагерь. Что же за ставка в этой игре?
– Ты не сказал мне, кто этот человек, - напомнил Калмыков.
– Сейчас скажу, - пообещал я.
– Это президент Народного банка Игорь Сергеевич Буров.
А вот тут прибалдел и он.
– Ну? Теперь ты понял, что происходит?
– спросил я.
– Что?
– Тебя поимели. Сначала тебя поимел Мамаев. Теперь хочет поиметь Буров. Не знаю зачем. Знаю только одно: тебя используют.
– Меня имели всю жизнь. И ничего не давали взамен. Этот человек сделал то, чего не мог сделать я. Чего не сделал никто. Он дал квартиру моим. Я сделаю то, что он хочет.
– Убьешь Мамаева?
– Да.
Он произнес это "да" так, что я понял: убьет. Он решил. И бесполезны любые мои слова. Я спросил:
– Если Док скажет, что не нужно этого делать, ты откажешься?
– Нет.
– Если тебе это скажет жена?
Он промолчал.
– Сын?
– Не нужно, парень. Не нужно меня доставать, - сухо проговорил он. Меня для них нет. Я для них пропал без вести в восемьдесят четвертом году.
– Ты не пропал для них без вести в восемьдесят четвертом году, возразил я.
– И даже не погиб в восемьдесят восьмом. Это для генерала Лазарева в восемьдесят восьмом тебя расстреляли, а труп сожгли в негашеной извести. А для Галины и Игната ты есть. В этом и заключается твоя проблема.
– Не доставай меня, - враждебно, почти с угрозой повторил он.
–
– Тогда да.
В лестничном проеме появилась Настена, торжествующе закричала:
– Вот вы где! Сами смотрят кино, а мне нельзя! Это нечестно!
– Она подала мне трубку мобильника.
– Тебе звонит Артист. Можешь болтать сколько хочешь, а дядю Костю я забираю. Не все тебе его одному!
– Выезжаю, - сообщил Артист.
– Жди.
– Есть новости?
– Есть.
– Узнал номер почты?
– Не только.
– Нет слов!
– восхитился я.
– Когда это ты успел?
– Несовременный ты человек, Пастух. Это в девятнадцатом веке близости с женщиной добивались годами. Ты можешь себе это представить? Годами! А мы уже практически в двадцать первом веке. Сегодня достаточно одного дня, чтобы влюбиться, жениться, поссориться, помириться, изменить друг другу, простить измену, снова поссориться, снова помириться и наконец окончательно разойтись. И даже останется еще немного времени, чтобы погрустить о прошедшей любви. Чао!
Информация, которую добыл усталый наемник, не убавила накопившихся у нас вопросов, а прибавила к ним еще один. И очень серьезный. Артист не только узнал номер почтового отделения, откуда были посланы бабки за квартиру Галины Сомовой. Он успел смотаться в Перово, где была эта почта, и попытался выяснить, кто их послал. Этого он не узнал, потому что девушка, которая работала тогда на почте, с год назад уволилась. Но он узнал нечто такое, из-за чего и примчался ко мне в Затопино.
Перевод был отправлен 27 июля 1998 года.
Он был отправлен, когда Калмыков уже около двух месяцев сидел в Лефортово!
– Ты что-то напутал, - сказал я.
– Этого не может быть.
– Все абсолютно точно, - заверил Артист.
– Все данные списаны с документов.
Я спустился в гостиную, где Настена терзала слух Калмыкова "Нотной тетрадью" Анны Магдалины Бах. Вернее, тем, что от нее осталось в ее вдохновенном исполнении.
– Ты помнишь, когда были оформлены документы на квартиру Галины? спросил я, вежливо попросив Настену отдохнуть.
– Прокурор говорил об этом на суде.
– Помню.
– Когда?
– Десятого мая.
– Точно?
– Да. А что?
– Ничего. Небольшие уточнения.
– Могу я продолжить?
– тоном светской дамы спросила Настена.
– Да, конечно, - заверил я, поспешно ретируясь из гостиной.
О несчастная Анна Магдалина Бах!
– Ну?
– спросил Артист.
– Десятого мая.
– Это что же получается? Десятого мая фирма оформила документы на квартиру, а только в июле за нее перевели бабки?