Разбуди меня

Zetta

— Превосходно, мисс Патил! — похвалил свою студентку Уильямсон. — Вы не только успешно закрыли своё сознание, но и вызвали у меня страшную жажду тыквенного сока!

— Да, и у меня, — добавил Малфой, и все трое рассмеялись. За прошедшие месяцы Падма и Драко, отлично поладившие с Уильямсоном, очень привязались к этому преподавателю, который по своей сути был очень требовательным и придирчивым, но в нужные моменты умел становиться мягче, находя индивидуальный подход к каждому из своих подопечных. Он был человеком в высшей степени справедливым и бесстрастным; никогда не делил учеников на любимчиков и всех остальных и оценивал их по способностям в данный момент времени, не обращая внимание на какие-то прошлые заслуги или неудачи. Но, самое главное, он мог сделать студентам строгий, но совсем не обидный выговор, а уже через несколько минут смеяться вместе с ними над какой-нибудь шуткой.

Однако сейчас этот дружный смех внезапно оборвался. Дверь кабинета резко распахнулась, и в класс на всех парах влетела Макгонагалл в сопровождении министра магии Кингсли Бруствера.

— Добрый день... — начал было Кингсли с порога, но Макгонагалл его перебила:

— Мистер Малфой, мисс Патил, на вашем месте я бы не была так весела.

— Что случилось, профессор? — выпалили в один голос Падма и Драко.

— В самом деле, Минерва, что стряслось? — обеспокоенно спросил также ничего не понимающий Уильямсон.

— Надеюсь, что ничего, Брендан, — ответил вместо директрисы Кингсли, заклинанием закрывая за собой дверь и плавным движением палочки призывая всех к спокойствию. — Послушайте меня. Дело в том, что позапрошлой ночью, с четырнадцатого на пятнадцатое февраля в Министерство магии было совершено незаконное вторжение. Волшебники (предположительно, их было двое), скрытые под Хамелеонскими чарами, пробрались в Атриум, а оттуда — в Отдел тайн. Да-да, — кивнул он, увидев, как Падма изумлённо вскинула брови, — не куда-нибудь, а именно на самый секретный уровень.

— Они что-то там искали? — спросил Уильямсон. — Задержать их, я так понимаю, не удалось.

— К сожалению, ты прав, Брендан. Они успели трансгрессировать. Их присутствие было обнаружено ранним утром, и в Министерстве, как ты понимаешь, было ещё слишком мало сотрудников, специализирующихся на поимке невидимых преступников.

— То есть, ты хочешь сказать «мракоборцев», — Уильямсон покачал головой. — Давно хотел предложить Робардсу (3) сформировать группу авроров для ночных дежурств в Министерстве. Обстановка в стране ещё весьма напряжённая.

— Согласен. На ближайшем совещании в Мракоборческом отделе я подниму этот вопрос.

— Кингсли!.. — не выдержала Макгонагалл.

— Минерва, всё в порядке. Я уверен, они тут не при чём, — новоиспечённый министр скользнул взглядом по застывшим в ожидании семикурсникам и наконец обратился к ним: — Ребята, есть небольшая проблема: в этом вторжении в Отдел тайн подозревают вас.

— Нас?! Но почему?

— Те двое, что ворвались в Министерство, спускались в Атриум с помощью телефонной будки. Для того, чтобы получить жетоны, они назвали ваши имена.

— Ну это ещё ничего не доказывает, — сказал Уильямсон. — Любой, кто их знает, мог назвать их имена.

— И в этом ещё один недочёт нашей работы, — подытожил Кингсли. — Если в рабочие часы личность волшебника и его палочка проверяются дежурным, то ночью, выходит, в Министерство может попасть кто угодно.

— Да уж, совершенно не продуманная система безопасности! — проворчал Уильямсон.

Макгонагалл сделала шаг вперёд, и её губы, и без того тонкие, вытянулись в ниточку. Она ужасно сердилась.

— Господа, очнитесь! Сейчас самое важное то, что Малфою и Патил грозит серьёзное обвинение, — сурово сказала она. — Давайте подумаем, как мы можем их защитить.

— Профессор, — подал голос Драко, — я и Падма всю ночь провели на балу в честь Дня святого Валентина. Это может подтвердить любой ученик, который был там вместе с нами.

— Это уже что-то! — одобрил Уильямсон.

— Боюсь, Визенгамоту этого будет недостаточно, — задумчиво сказал Кингсли, потирая лоб. — Я-то вам верю, но кто докажет, что на балу на самом деле были вы, а не другие люди под Оборотным зельем?

— Это значит... что нам придётся предстать перед Визенгамотом? — Падма не поверила своим ушам.

— Я постараюсь, чтобы до этого не дошло, — заверил её Кингсли.

— Но тогда, — взволнованная Макгонагалл подошла к Драко и Падме и по-отечески положила руки им на плечи, — тогда им придётся выпить сыворотку правды, насколько я понимаю.

— Вы правы, Минерва. Но если мистеру Малфою и мисс Патил нечего скрывать, то это не должно вас пугать.

— На это необходимо специальное разрешение, — не уступала Макгонагалл. — Мерлиновы кальсоны, неужели в Хогвартсе снова будет насилие над волей учеников, как в прошлом году! Я и слышать ничего не хочу об этом.

— Но это лучше, чем довести дело до слушания в Визенгамоте, — резонно заметил Уильямсон.

Малфой осторожно вынырнул из-под руки директрисы и повернулся к ней лицом.

— Позвольте высказаться нам, — сказал он, переглянувшись с Падмой. Увидев её едва заметный кивок, он уверенно продолжил: — Никакого насилия не будет. Мы выпьем Веритасерум перед комиссией (или как это называется?) без всякого давления, добровольно.

— Да, нам действительно нечего скрывать, — согласилась Падма. — Лучше уж мы как на духу расскажем всё здесь, в школе, чем отправимся на такое малоприятное мероприятие, как слушание в суде.

— Вот и отлично, — Кингсли потёр ладони, улыбаясь белозубой улыбкой Падме, с которой несколько месяцев назад он сражался плечом к плечу. — В ближайшее время я соберу — вы правы, мистер Малфой — комиссию и пришлю в Хогвартс. Сам не приеду, уж простите. Теперь помимо поиска настоящих преступников мне нужно ещё наладить безопасность в Министерстве. Это большое упущение с моей стороны.

— Да брось, Кингсли, ты едва вступил в должность, — поспешил успокоить его Уильямсон. — Это просчёт Мракоборческого отдела.