Разбуди меня

Zetta

Тео молча схватил её за руку — Гермиона мгновенно сжала её в кулак — и притянул к себе.

— Наследники, говоришь? — сказал он таким ледяным голосом, что ей вдруг стало страшно. — Я думал, у тебя хорошая память, Грейнджер, но, видимо, я ошибался.

Его взгляд был подобен тому ощущению, когда случайно пройдёшь сквозь призрака — резкий холодный душ. Гермиона беспомощно оглянулась, ища глазами хоть кого-нибудь друзей, но ни Дин, ни Невилл ещё не вернулись, а Гарри с Джинни куда-то запропастились.

— О чём ты говоришь? — наконец прошептала она, вынужденная вновь встретиться с его глазами.

Они зелёные. Тёмные, почти чёрные, но зелёные. Никогда в жизни не видела такого цвета глаз... Их оттенок совсем не такой, как у Гарри. Они такие необычные. Ну надо же, разглядела наконец! Только почему же в них столько злости? Мерлин!.. Нет, нет, нет! Разве я хочу, чтобы они смотрели на меня как-то иначе?

Конечно, хочу. Отчаянно хочу, чтобы в этих глазах появилась хотя бы слабая искорка тепла.

Голос Тео, по-прежнему ледяной, вывел её из задумчивости.

— На уроке у этого вашего полукровки Хагрида на пятом курсе. Фестралы.

Гермиону вдруг осенило: этих волшебных существ мог видеть только тот человек, который видел смерть, и на уроке таких было трое — Гарри, Невилл и Нотт.

— Ты увидел их... — сказала она вслух. Тео отпустил её и скрестил руки на груди, ожидая продолжения. Гермиона сглотнула ком в горле и с трудом выговорила: — Кто у тебя умер?

— Сначала мать, когда мне было четырнадцать...

— Мне жаль, — поспешно вставила она. Это была чистая правда.

— Ради Мерлина, не хватало ещё, чтобы меня жалела гриффиндорка! — процедил Тео сквозь зубы. — Этот тиран довёл её...

— Ты говоришь об отце?

Он поморщился.

— Я не считаю отцом человека, который всю свою жизнь посвятил служению Волан-де-Морту. Он превратил жизнь матери в ад, а меня все мои сознательные годы выращивал как достойную замену себе. Он с самого детства воспитывал меня как будущего Пожирателя смерти, заставляя изучать тёмную магию, чтить Волан-де-Морта со Слизерином и презирать маглов...

— ... и маглорождённых, — добавила Гермиона. — Я заметила.

Нотт лишь усмехнулся.

— Ты исключение в этом правиле, Грейнджер.

Её щёки вспыхнули обжигающим румянцем, она подняла на него глаза, и Тео прочёл в них привычную смесь: гнев, смятение и... о, да неужели радость?

Мм, солнышко, ты злишься на меня, ну конечно, ты как всегда злишься — я же сказал такое о твоих обожаемых маглах! Но ты польщена тем, что к тебе я отношусь иначе. Бедняжка, теперь не знаешь, куда деться. Какое всё-таки удовольствие — наблюдать за твоими метаниями! Лучше не придумаешь.

— Гермиона, всё в порядке?

Это были Дин, Симус и Невилл. Падма с Энтони вернулись раньше и стояли чуть поодаль, наблюдая за разговором Гермионы и Нотта, но не слыша их. Падма была рада ещё несколько минут побыть вне зоны влияния Нотта, но появление гриффиндорцев поставило на её игре в прятки жирную точку.

Дин издалека улыбнулся ей, подходя тем временем к Гермионе и настороженно поглядывая на Нотта, от которого можно было ожидать чего угодно. Но в данный момент тот был настроен нейтрально.

— Да, Дин, всё хорошо, — ответила Гермиона, делая шаг назад.

— Мы с мисс Грейнджер обсуждали эффективность курса «Скоромагии» для сквибов, — лениво добавил Тео, не сводя с неё глаз.

— Что ты мелешь?! — огрызнулся Симус.

— И к какому же выводу вы пришли? — перебил его Невилл.

— Что сквибы безнадёжны, — бросил Тео и, заметив Падму, обратился к гриффиндорцам, а главным образом — к Дину: — Мне пора заняться мисс Патил. Приятного вечера.

Они с Падмой ушли, а Дин, не сдержавшись, выругался ему вслед:

— Гад ползучий!

— Дин, ты же помнишь наш уговор? — Гермиона тронула его за руку. Она сама ещё пребывала в некотором нервном возбуждении, но постаралась собраться с мыслями. — Мы не будем даже смотреть в его сторону.

— Да, надо попробовать, — решительно сказал Дин, и как раз в этот момент оркестр заиграл одну из самых известных композиций Эннио Морриконе.

Зал словно по команде разбился на пары, и ребята последовали примеру остальных. Раньше им никогда не доводилось танцевать друг с другом, но с первых же шагов Гермиона поняла, что Дин — хороший танцор. Он легко вёл её в вальсе, не спотыкался и не сбивался с ритма. Гермиона даже рассмеялась.

— Я знаю: я не подарок, — улыбнулся Дин, по-своему расценив её смех, но при этом продолжая вести.

— Совсем наоборот! — Гермиона хотела махнуть рукой, но в данный момент руки были заняты. — Ты отлично танцуешь!

— Правда что ли? Ну спасибо! Жаль только, что не удастся продемонстрировать свои умения Падме.

Гермиона не удержалась и незаметно осмотрелась. Нотт и Падма были недалеко от них; ну, ещё бы, Нотту же необходимо держать гриффиндорцев в поле зрения! Танцевали они здорово, если не сказать профессионально, но даже с этого расстояния было заметно их полное безразличие друг к другу, будто между ними существовала невидимая стена.

Интересно, если бы сейчас на месте Падмы была я, он оставался бы таким отчуждённым?

Гермиона тряхнула головой, ругая себя за лишённые гордости и чувства собственного достоинства мысли. Какая, в конце концов, разница? Нотт невероятно упрям, он всё равно не отпустит Падму до конца бала, а, значит, место рядом с ним на сегодня занято.

Музыка продолжала играть, а Гермиона и Дин, кружась в вальсе, успевали тем временем болтать и смотреть, как танцуют другие. Симус с Лавандой отплясывали так лихо, что вокруг них образовалось кольцо из нескольких зрителей. Невилл с Ханной почти не уступали им, изображая нечто похожее на танго, а вновь появившиеся Гарри и Джинни не обращали внимания на ритм музыки и потихоньку топтались на месте, обняв друг друга.