Раздвоенное сердце

Белитц Беттина

Снова и снова наши плечи прикасались друг к другу, потому что вышка была маленькой, а Колин очень даже настоящий. Такой настоящий, что мне снова пришлось себе напомнить, что нужно будет скоро снова возвращаться к Николь и Дженни, прежде чем они с Бенни придумают что-нибудь глупое.

– Поэтому люди ведут себя так странно в твоём присутствии?

– Это уже был четвёртый вопрос, Эли. Мне надо к Луису. А тебе, наверное, нужно наконец избавить твоих подруг от Робин Гуда.

Николь и Дженни выпили свой ликёр-сперматозоид, и теперь они втроём хором звали меня.

Это было нелегко, но я оторвалась с кратким "чао" - большего Колин сегодня не заслужил - от этого своеобразного случайного рандеву на верху деревьев и спустилась вниз по лестнице. Потом я встала как сама невинность на середину дороги и закричала:

– Где же вы? Я всё это время ждала вас наверху возле таверны!

– Маленькая лгунья, - услышала я шёпот Колина в своей голове. Тёплая волна пронзила моё тело. Я всё ещё не хотела на Ибицу. Как две потерянные души Николь и Дженни запорхали в мою сторону, после развлечения Бенни однако, в более приподнятом настроении, чем в первую минуту их испуга.

Я смогла лишь с трудом убедить их говорить немного тише, когда мы пришли домой. Ещё одно прощание с папой я не переживу. Я ни в коем случае не хотела его разбудить.

Следующий час я действовала как на дистанционном управлении робот, который был не в состоянии противиться заданной чужой программе. Я позволила Николь и Дженни составить мою коллекцию одежды для отпуска, а в это время заправляла для них матрасы. Матрас Николь я специально положила на тот пэчворк-коврик, под который сбежали оставшиеся толстые пауки.

Примерно в час ночи наконец-то наступила тишина. Мне так хотелось побыть одной. Я уже сейчас чувствовала себя крайне раздраженной и нервной, и представление о том, как мне придётся втискиваться на дешёвом рейсе в тесный самолет, мне совсем не нравилось. Всё во мне кричало о том, чтобы остаться здесь. Просто сидеть, день за днём, в моей комнате и размышлять свободно в тишине, пока снова не придёт вечер.

Но если я буду завтра уставшей, то всё это станет ещё более изнурительным. Я долго лежала без сна, пока наконец не погрузилась в хаотичный, беспокойный сон, в котором путешествовала по тысячи разных стран и должна была разговаривать на тысячи разных языках. Только Шотландия не принадлежала к ним.

Глава 27. Последний вызов: Ибица

– Остановитесь, - сказала я тихо. Сбитая с толку Дженни повернулась ко мне. – Пожалуйста, остановитесь, - повторила я, не глядя на неё.

– О Боже, Лесси, что случилось, тебе плохо?
– воскликнула Николь в панике. Возбуждённо она схватила водителя такси за плечо.
– Вы что, не слышали? Стоп, остановитесь сейчас же!

Не моргнув глазом, он притормозил. Мы находились в каких-то ста метрах от нашего дома, как раз только заехали на верхушку проселочной дороги. Как парализованная я оставалась сидеть и смотрела на свои руки.

Николь распахнула дверь, бросилась вокруг машины, открыла другую дверь и вытащила меня вспотевшими руками наружу. Оглушено, я, спотыкаясь, вышла на солнце. С широко раскрытыми глазами от ужаса Николь смотрела

на меня. После того как Дженни один раз в парке аттракционов на американских горках её обрыгала, её преследовал страх, с ней может случиться такое ещё раз.

– Меня не тошнит, - попыталась я её успокоить. Теперь и Дженни вышла из машины. Водитель обернулся к нам и бросил недоверчивый взгляд на своих сбежавших пассажиров.

– Счётчик считает дальше, - в конце концов, заметил он и углубился в свою воскресную газету.

– Ну что тогда случилось? Мы и так уже опаздываем, нам нужно ехать дальше. Может, ты что-нибудь забыла дома?
– спросила Николь и посмотрела обеспокоенно на часы.

– Нет. Нет, я… я не поеду вместе с вами. Я остаюсь.

Я действительно сказала это? Да, сказала. Потому что у Дженни и Николь отвалилась челюсть. С открытым ртом они уставились на меня. Дженни первая снова закрыла его.

– Ты остаешься?
– выдавила она, сжав зубы, отрывисто. Она выглядела как хищник, который пропустил кормёжку. Очень неприятно и готовая ко всему. Николь только драматично вздохнула и стала нервно накручивать на палец чёлку.

– Да, - сказала я, более твёрдым и громким голосом.
– Я хочу остаться здесь.

– Здесь?
– заругалась Дженни и развернулась, размахивая руками вокруг себя.
– Здесь?
– повторила она.
– Здесь же ничего нет!

Ну, это было не совсем верно. Высоко в небе кружили две хищные птицы, и иногда раздавался пронзительный крик в утренней тишине. Посередине заброшенного пастбища рядом с нами притаилась пятнистая кошка перед мышиной норой. И если пройти мимо неё и последовать по вытоптанной дорожке ещё каких-то двести метров, то окажешься в тенистом прохладном лесу. Моём лесу.

– Значит, я останусь там, где ничего нет, - ответила я упрямо.
– Я не могу поехать вместе. Не сердитесь на меня.

Сложа руки перед грудью, я стояла перед ними и не могла поверить в то, что я делаю. Николь и Дженни тоже не могли в это поверить.

– О Боже, я не верю этому ..., - простонала Николь и прижалась лбом к двери машины.
– Я тебя не понимаю, Лесси. Я действительно тебя не понимаю.
– Теперь она разозлилась.
– Знаешь что? Тогда оставайся здесь и скучай до смерти. Боже, как это глупо!

– Я очень разочарованна, - попробовала Дженни поменять тактику, объясняя по-взрослому.
– Мы так старались, чтобы организовать классный отпуск, а ты ведешь себя со вчерашнего дня как будто у тебя не все дома. Что с тобой такое?

Я молчала. Они всё равно не поймут. Я открыла багажник и вытащила оттуда свои вещи.

– Поехали, Дженни, ей уже не помочь. Я не позволю испортить себе отпуск её выкрутасами, - злилась Николь и толкнула Дженни назад к машине. Я порылась в своей джинсовой сумке, вытащила купюру в сто евро, которую мне дали мама и папа на карманные расходы, и сунула её Николь через открытое окно в руки.

– Вот, на такси. Хорошо вам повеселиться. Николь только, не веря, качала головой.

– Дамы наконец пришли к соглашению?
– спросил водитель.