Раздвоенное сердце
Шрифт:
В первый раз я увидела, что Колин избегает моего взгляда.
– Мне не нравятся собачки, - сказал он.
– А комнатные собачки тем более. Глубокая серьёзность его голоса заглушила юмор слов. Его непринуждённость исчезла.
– И я не люблю игры, - сказала я резко. Теперь Колин снова смотрел на меня. Сияние его чёрных глаз изматывало меня.
– Я тоже, Эли. Совсем не люблю. Как раз по этому ...
– Он замолчал.
– Что бы ты ни думала обо мне - я не хотел ни похищать твои мечты, ни принимать их.
– Но как ты вообще можешь теперь воспринимать
– А как же мне не воспринимать тебя серьёзно после всех этих прекрасных образов? Хорошо, немного безвкусных. Но в большинстве случаев - классное кино.
Мой гнев всё ещё будоражил мне кровь, но что-то другое начало его успокаивать. Это было во взгляде Колина. Я не могла это объяснить. Была ли это боль? Но что причиняло ему такую боль?
– Кроме того, я видел их только один раз. И даже это я не планировал. С тобой очень сложно планировать.
И поэтому впоследствии я видела его во сне? Но я была уже душевно так обнажена, что не смогла его об этом спросить. Больше я уже сегодня не вынесу.
И чисто физически я тоже была не так что бы соответствующе одета. Я отчётливо чувствовала свою голую кожу под короткой рубашкой на лямочках. Она даже не доставала до колен.
– Но если всё время только смотришь, а не ешь - разве ты не становишься страшно голодным?
– спросила я с лёгкой провокацией в голосе.
Колин выкинул быстро, как молния, свою руку вперёд, сжал кулак и снова медленно опустил её. Как в замедленной съёмке, он раскрыл свои белые пальцы. Летучая мышь прижималась к его ладони, подёргивая своими крыльями. Но не улетала.
– Ну, ты маленькая бестия, - прошептал Колин. С любопытством я наклонилась вперёд. Зверёк внимательно наводил свои круглые, пушистые ушки во все стороны. Густой тёмно-серый пушок покрывал его спину и живот. Теперь он расправил нерешительно свои крылья, но не взлетел.
– Погладь её, - потребовал Колин. Нежная вибрация прошла через мою руку, когда я провела ей по крыльям крошечной твари. На ощупь они были странными - тёплыми и прохладными одновременно и даже немного липкими. Летучая мышь позволяла делать с собой всё, не отводя при этом не на секунду своих с булавочную головку глаз от лица Колина.
– Да, я голодный, - сказал Колин хриплым голосом и отпустил летучую мышь назад в темноту ночи.
– Но я хочу ещё немного подождать. Тебе пора домой.
– Как я уже говорила…
– Да, я знаю, - прервал меня Колин с усмешкой.
– Ты меня ненавидишь. Видишь тропинку внизу? Она как раз приведёт тебя к полю перед вашим домом. Я провожу тебя до подножия горы.
Молча мы, перелезая через булыжники, спускались вниз. И иногда я вскрикивала, потому что мне в мои голые подошвы впивались острые камни. В конце концов, мы добрались до низа и оказались перед высоким металлическим забором.
– Что?
– спросила я и стала, гадая, оглядываться.
– Я что, перелезла через забор? Во сне?
– Что ты там говорила про пятилетнее посещение балета?
Я не хотела представлять себе, как я тут перелазила, в моей слишком короткой рубашке. Но, по-видимому, я с этим хорошо
– Да, ты можешь это, но у нас больше нет времени, - сказал Колин неопределённо. Я посмотрела на него вопросительно. Не говоря больше ни слова, он поднял меня, положил себе на плечо и перепрыгнул через преграду прыжком хищника.
– Я желаю тебе хороших снов, - прошептал он мне насмешливо в ухо и снова опустил меня вниз.
– Да, понятно, - зарычала я. Задетая, я пригладила свою ночную рубашку.
– Если доберусь до дома живой.
– Я поблизости.
– Он отступил на несколько шагов.
– Эли?
– Да?
Колина уже едва можно было видеть. Его силуэт сливался с возвышающейся за ним руиной замка.
– Это не сможет прогнать сны, но есть ли кто-то в твоей жизни, по кому ты очень скучаешь? Может быть, вовсе не Гриша. Спокойной ночи.
Я не могла его больше видеть. Он исчез. Одинокая и покинутая руина тянулась в бархатное ночное небо.
– Да, - ответила я глухо.
– Пауль. Я скучаю по брату.
И если случиться так, как я боялась, возможно, я никогда его больше не увижу. Деревня передо мной как будто вымерла, когда я, с развевающейся ночной рубашкой, поспешила по просёлочной дороге вниз, через открытую настежь дверь зимнего сада юркнула в дом и зарылась в свою тёплую, мягкую постель.
– Только держись от меня подальше, - прошептала я угрожающе.
– Ты слышал меня, Колин? И никогда больше не уходи.
С быстро колотящимся сердцем я не могла уснуть, пока не взошло солнце.
Глава 30. В пылу охоты
Что-то изменилось, когда я проснулась ближе к вечеру. Да, боль была другой. Впервые после такого сновидения у меня не появилось чувства, что я должна немедленно поискать Гришу в интернете, его фотографии, ссылки, хоть что-нибудь, хоть какое-нибудь доказательство, что я не ошиблась в нём.
Но Гриша принадлежал к одним из немногих людей, которые не оставляли никаких следов в сети. Как будто его вообще не было. Скорее всего, его жизнь была так заполнена и была такой счастливой, что он не проводил время ни в блогах, ни на форумах. Но теперь у меня была другая тревога.
Колин. Тревога, состоящая из восьмидесяти процентов гнева и двадцати процентов тоски. Или всё-таки наоборот? Он даже не спросил, кто вообще такой Гриша. Откуда ему знать, что он, возможно, был только символом моего потерянного брата?
Был ли он к моим чувствам совсем безразличен? Энди бы бушевал, если бы увидел меня в таком сне. А Колин? Он, пожав плечами, проигнорировал это. Так что вероятно мы были всего лишь чем-то вроде друзей.
– Дружба, - проворчала я недовольно, когда поздно вечером, с большой тарелкой лапши, сидела на своей кровати. Дружба, которая совсем не могла меня утешить. Дружба была, конечно, лучше, чем ничего. Но это было как раз то, что почти всегда только и оставалось для таких девушек, как я. Жалкое утешение.