Раздвоенное сердце

Белитц Беттина

– Я убежал пешком, а Алишу оставил. Прежде чем Тесса это заметила и в это поверила, я уже укрылся на корабле и был далеко в открытом море. Она невероятно высокомерная. И немного глупая. И это было моим преимуществом.

Значит, она ещё существовала, этот древний, женского рода, Демон Мара.

– Но ты ведь снова ездишь верхом - да ещё как!
– вставила я.

– Да.
– Черты лица Колина немного расслабились.
– Я не сдался. То, что произошло с Алишой, я никогда не мог забыть. В конце концов, годы спустя после Тессы, я увидел лошадь, несущую на своей спине кошку - добровольно. А кошки - это хищники, они

всегда были величайшими врагами лошадей. Но эти двое знали друг друга. Так что я попытался ещё раз. Мне потребовалось много времени, прежде чем лошади подпустили меня к себе. Но потом они быстро чувствовали, что я знаю, что делаю, и что я не желаю им ничего плохого. И это замечательное качество в этих животных. Они готовы довериться, вопреки своим инстинктам. Посмотри на Луиса - он в любой момент может убежать. Но он не хочет. Мне его даже не надо привязывать.

Глаза Колина были теперь мягкими и полными жизни, и в то время как он говорил, кончики его волос двигались медленно туда-сюда.

– Он привык к моей прохладной коже, а твоя тёплая пугает его. Но и с этим он может примериться. Для этого нужно только время, терпение и понимание. Даже ты для лошадей, в сущности, хищник, как бы ни велик был твой страх - ты знаешь это, не так ли?

М-да. Мне казалось совсем наоборот.

– Я не чувствую себя хищником, - призналась я.

– У тебя есть острые красивые клыки, никогда не замечала? Мясо ты только недавно уплела в лучшей манере хищника и при этом почти забыла свои хорошие манеры. И твои волосы - они выглядят так, как у злой лесной ведьмы.

Он спокойно усмехнулся, и я невольно усмехнулась в ответ. Осторожно я потрогала кончиком языка свои клыки. Так же и мои коренные зубы были острыми - иногда, когда я видела плохой сон, я могла прикусить ими щёку.

– Но я была зачата до того, как папу атаковали. Я должна быть человеком. Или он как-то заразил меня?

– Нет. Ради всего святого, нет. Но ты очень впечатлительная, это как плодородная почва. Ты чувствуешь вещи, которые другие не замечают. Мои коллеги - лесничие и охотники - находят меня странным и своеобразным и говорят, что я забавный чудак. Это всё. Они ничего не видят. Скорее всего, они просто не хотят ничего видеть. Так ведь проще. Но ты - ты видишь больше.

– И я ненавижу это, - сказала я страстно.

– Нет, ты так не думаешь на самом деле, - возразил Колин.
– Я завидую тебе в том, что ты человек. В том, что ты смертная.

Мы замолчали. Моя голова горела. Я закрыла глаза от удовольствия, когда подул прохладный воздух и коснулся моего лба и из-за которого пламя свечей задрожало.

– Ты никогда - у тебя никогда не появлялось желания что-то сделать с лошадьми?

– Нет. Никогда. Лошади из-за инстинкта самосохранения всегда настороже, поэтому они почти не спят и не видят снов. А если всё-таки видят, это короткие полные паники сны, которые не могут насытить.

Колин посмотрел на Луиса. Его взгляд стал нежным, прежде чем он снова затуманился.

– Кроме лошадей у меня ничего не осталось из прошлого. Десятилетия проходят мимо тебя, и, в конце концов, ты тайком стоишь возле могилы детей твоих братьев и сестёр. Своих родителей я никогда больше не видел. Они были благодарны, когда я наконец ушёл. Поэтому ничего другого не было, только лошади. И если я еду верхом на Луисе, после нескольких минут моё тело нагревается, без того,

чтобы мне нужно было похищать сны - почти как раньше. Он дарит мне своё тепло. И оно задерживается в моём теле на один-два часа.

Я не смогла сдержать слезы. Одна скатилась по моей щеке. Колин почувствовал её, наклонился вперёд, поймал её пальцем и съел. Я слегка вздрогнула.

– Что такое метаморфоза - крещение кровью?

– Ты допускаешь то, чтобы у тебя высосали все твои чувства и мечты. Это крещение кровью. На самом деле, это полное самоотвержение. У меня ничего не было, что могло бы меня удержать в этом мире. Никакого якоря. Моя семья никогда не была семьёй для меня, у меня не было жены, не было детей. Только лошади. А о них я не думал в тот момент. К сожалению, они были для меня как само собой разумеющееся. И это было моей ошибкой. Но когда началось превращение, я боролся с этим. Это не неприятно, нет. Ты можешь лучше видеть и слышать, всё становиться невесомым, потому что получаешь невероятную силу и энергию. Но Алиша ...

Голос Колина оборвался. Он её никогда не забывал. Лошадь уже давно умерла, а он чувствовал себя до сих пор виноватым.

– Как это происходит, зачатие Камбиона?
– поменяла я тему.

– Я родился, как и все другие дети. Скорее всего, моя мать вначале была беременна самым обыкновенным ребёнком. От моего отца.
– Он говорил о своих родителях, как будто он никогда не знал их. Я вспомнила, что он ранее рассказывал о своём отце. Синяки и разбитая скула. Он, должно быть, избивал Колина. И, скорее всего, не один раз.

– Тесса атаковала мою мать в её самую чувствительную фазу, в первые недели её беременности. Это самый подлый способ создать Демона Мара, но и самый надёжный. Ты ведь видишь - с твоим отцом это не сработало.

– Тесса?
– спросила я сбитая с толку.
– Разве ты не сказал, что она пришла к тебе, когда ты был уже конюшим?

– Она вернулась, чтобы всё закончить. Она могла это сделать только тогда, когда жертва созрела в половом отношении и осталась как можно более одинокой. Это доставляет им удовольствие, дожидаться.

Я покраснела.

– Тогда ты был перед возвращением Тессы человеком?

– Так только казалось. Демоническое уже дремало во мне, и это чувствовали мои родители и братья с сёстрами. Все чувствовали это. Только животные относились ко мне без подозрения. Может быть потому, что они замечали, как я был одинок. Но моя кровь была ещё тёплой, и я ел и пил, как человек.

Я хотела спросить, что именно было в нём демоническое, но его измученный взгляд остановил меня.

– Позволь мне просто рассказывать, Эли, - сказал он настойчиво.
– Это и так трудно для меня, вспоминать.

– Моя мать была пугливой, суеверной женщиной, безвольной. Она подчинялась всегда только другим. У неё не было собственного мнения. Она позволяла моему отцу бить себя, даже не единого раза не пожаловавшись. Она была восприимчива, потому что была слабой. Яд Тессы перешёл на неё - и таким образом на меня. Я точно не знаю, как у Тессы это получилось. Но я знаю, что она это сделала. Она с удовольствием хвасталась, какой сильной она была и какой слабой моя мать.

Теперь Колин тоже взял к себе на колени одну из кошек и гладил её бархатный мех, погружённый в размышления. Я не осмеливалась расспрашивать дальше. Я только надеялась, что он сам продолжит рассказывать.