Разгневанная река
Шрифт:
Донг открыл портфель, вынул бумагу, ручку и молча записал что-то.
— Хорошо, — сказал он, — я тотчас передам все, что вы мне сообщили, своему руководству. Но, по-моему, эти предложения сейчас уже не имеют никакого значения. Япония капитулировала, ваше правительство, которое и раньше не имело реальной власти, сейчас, можно сказать, окончательно пало. По всей стране создаются органы революционной власти. Это вам должно быть известно. Что касается крупных городов, то не сегодня-завтра их население тоже присоединится к восстанию. Вчера вы, вероятно, видели, что произошло в Ханое…
Лицо профессора побагровело, он вскочил со своего кресла:
— Да, я видел! То, что вы устроили вчера, переходит всякие границы! Опасность у ворот родины, это вам известно? Вот-вот вода прорвет дамбы в провинции Намдинь. В Бакзянге, Фукиене, Хынгиене — всюду наводнение. Но вы еще не все знаете: союзники готовятся ввести в нашу страну свои войска. Известно ли вам, что они уже договорились разделить Вьетнам надвое?
Голос профессора Чана задрожал, лицо побледнело.
— Да, у нас тоже есть сведения о том, что союзники намереваются ввести свои войска, чтобы разоружить японцев, — ответил спокойно Ким. — Но, господин Чан, стране грозит еще более серьезная катастрофа, если ко времени прихода союзных войск у нас по-прежнему будет сидеть на троне Бао Дай и страной будет править ваше правительство, а в руках народа не окажется оружия и он пальцем не сможет шевельнуть в свою защиту! Ведь при этих условиях, наша полурабская страна будет окончательно порабощена. Либо новые хозяева сменят японцев, либо следом за союзниками придут французы и сразу же возродят свой аппарат власти. Ваше правительство и в том и в другом случае будет распущено, а если они и согласятся его оставить, то оно будет таким же марионеточным, каким является сейчас. Точно так же и император Бао Дай. Счастье еще, что у нас в стране есть Вьетминь! Когда союзники появятся на нашей земле, им придется разговаривать с революционным правительством, пользующимся поддержкой народа. Такое правительство сумеет возглавить народ в борьбе за подлинную свободу. К тому же это отнюдь не зависит от нас с вами или от чьего-либо желания. Народ наш так долго испытывал страдания, что никто уже не хочет больше этого терпеть! Пока мы с вами ведем здесь переговоры, по всей стране нарастает революция!
Голос Кима сделался твердым, лицо приняло необычно серьезное выражение. Профессор смотрел на молодого человека, слушал его, то бледнея, то покрываясь румянцем, и, чувствуя, что недооценил его, вдруг утратил все свое высокомерие.
— Вы, вероятно, не поняли меня, не уловили скрытого смысла, который заключен в предложениях императора и премьер-министра, — пояснил он. — Весь вопрос в том, как противостоять союзникам. Если бы в страну вошла армия Советской России, мы бы, не задумываясь, уступили вам бразды правления. Мы отнюдь не цепляемся за власть. Но в данном случае речь идет о войсках Англии, Соединенных Штатов и чанкайшистского Китая. А вы знаете, как на них действует революция, особенно если она красного цвета. Пожалуйста, берите власть на местах, в сельских районах! Но в городах оставьте все как есть. Оставьте наше правительство. Вы можете для вида войти в него, чтобы дезориентировать союзников! Это правительство может провести кое-какие реформы, но главное, в него должны войти видные лица, тогда союзники дадут ему возможность спокойно существовать. В противном случае они просто распустят его и станут хозяйничать в стране, опираясь на оккупационные войска.
Ким покачал головой:
— Послушать вас, профессор, — и англо-американские империалисты, эти старые лисы, веками господствовавшие в колониях, представляются детьми, которых ничего не стоит провести. Неужели вы серьезно верите, что достаточно ввести в правительство нескольких видных деятелей, и мы сможем делать все, что нам вздумается! Простите, я буду говорить откровенно. Возможно, вы и ваши коллеги, согласившиеся на участие в правительстве, которое японцы разрешили создать Бао Даю, действительно хотите действовать на благо родины. Но разве вы не видите, что, по существу, вам отведена роль японских марионеток? А некоторые из вас — добровольные слуги фашистов. Люди умирают с голоду, а ваше так называемое правительство издает приказ отбирать рис в пользу японцев! Японцы рубят головы, расстреливают, бросают в тюрьмы ваших соотечественников, они бесчинствуют даже здесь, в Ханое, а вы объявляете страну независимой и призываете сотрудничать с японцами! Неужели вы не видите, что ваше правительство способствует врагам своей страны, предает родину? И вы хотите, чтобы это правительство существовало и дальше, чтобы оно служило марионеткой теперь уже для союзников, которые намереваются оккупировать страну и будут всеми средствами стараться удержаться здесь, чтобы выкачивать из этой истерзанной, истощенной страны ее богатства, и, конечно же, они постараются подавить революционное движение народа, а ваше правительство будет послушно выполнять все требования оккупантов и твердить, что страна «независима»! Не выйдет! Если вы действительно понимаете, какая сейчас обстановка сложилась, то вы должны сами уйти со сцены, уступить место революционной власти и не дожидаться, чтобы народ свергнул вас и привлек к ответу за все.
Ким говорил по-прежнему спокойно, но голос его постепенно становился тверже, каждая фраза падала, как удар молота. Профессор молча слушал его, побледнев от волнения.
— Хочу напомнить вам, что многие известные всей стране лица перешли на сторону Вьетминя и в настоящее время находятся в военной зоне. Об этом вы и сами, наверное, слышали. В будущее революционное правительство войдет немало видных лиц, подлинных выразителей народных интересов!
Профессор машинально провел рукой по седеющим волосам, было заметно, что рука его дрожала, а когда он начал говорить, то в глазах заблестели слезы.
— Ну что ж, значит, вы берете на себя всю ответственность за последствия! Лично я уйду от дел, не желаю быть свидетелем гибели родной страны.
— Хочу надеяться, что вы еще подумаете, и, когда народ поднимется на борьбу и страна станет свободной, как во времена династий Чан и Ле, мы увидим вас рядом с нами!
На этом «переговоры» были закончены. Ким объявил, когда он сможет передать ответ «высшей инстанции». Профессор откланялся.
30
В начале августа Ле получил извещение от Постоянного бюро Партийного комитета Северного Вьетнама. Его срочно вызывали во Вьетбак для участия во Всевьетнамской партийной конференции и заседании Национального Конгресса, а дел у него по горло, и все ново — ни с чем подобным ни ему, ни его товарищам еще никогда не приходилось сталкиваться.
Он сдал дела руководству военной зоны и члену Парткома, который специально приехал, чтобы подменить его. После восстания на шахтах и в поселках в районе дороги номер восемнадцать почти повсюду были созданы Комитеты освобождения, во всех уездах долины реки Лыонг власть постепенно перешла в руки народа. Были случаи, когда начальники уездов сами приглашали представителей Вьетминя и добровольно складывали с себя полномочия. У новой власти сразу же появились сотни забот: нужно было обеспечить население продовольствием, дровами, водой, наладить торговлю, привести в порядок пути сообщения, рынки. А тут еще подняли голову бандиты и надо было позаботиться о том, чтобы оградить население от их налетов. Шайки насчитывали тысячи человек, и вооружены они были превосходно. Борьба против бандитов и карательных отрядов японских войск стала сейчас главной задачей.
Первая карательная экспедиция была задумана и проведена японцами довольно хитроумно. Они начали ее ночью. Несмотря на то что все лодки были, как обычно, спрятаны на ночь, японцы сумели быстро переправиться через реку и без единого выстрела проселочными дорогами вышли к поселку Чьеу, расположенному в центре военной зоны. Все произошло настолько быстро, что население узнало о японцах, когда те уже подошли. Хорошо, что за день до этого командование зоны предусмотрительно отдало распоряжение увести из поселка три взвода партизан — почти сотню винтовок — в предгорья. Утром, узнав о появлении карательного отряда, партизаны ушли еще дальше — в горы. Ле в то время лежал в лихорадке километрах в двух от Чьеу. К счастью, возчик Тао прибежал к нему, рассказал о японцах и буквально на себе уволок к своим. Японцы окружили район, где укрывались партизаны, и блокировали его двое суток. Партизаны остались без пищи и воды. И вот тогда-то попавший вместе с партизанами в окружение измученный приступами Ле понял, что нельзя рассчитывать лишь на сотню своих винтовок, что партизан без поддержки народа не спасут ни леса, ни горы. Поэтому, как только японцы ушли, руководство военной зоны собрало совещание, на котором обсудили итоги последних событий и решили, выделив часть оружия, создать отряды самообороны в селах и шахтерских поселках, а также систему сторожевых постов, замаскированных ям и ловушек. Тут же был разработан план уничтожения противника по частям. Во время второй операции японцев, хоть они и применили новую тактику и выбрали на этот раз дорогу номер восемнадцать, повсюду их встречали группы самообороны и отряды партизан. Случайно японцы напали на логово бандитов. В перестрелке было убито несколько главарей шайки, а когда японцы отошли, партизаны и бойцы самообороны стали преследовать их на всем пути отступления. В общей сложности было уничтожено около двух десятков японских солдат. Но главное, после этого боя и бойцы, и командиры, и даже жители окрестных сел уверовали в то, что японцев не так уж трудно одолеть!
В тот день, когда Ле собирался в путь, руководство зоны обсуждало дерзкий план: напасть на центр провинции Куангиен, захватить более трехсот винтовок до прихода вооруженных частей партии «Великий Вьетнам», которые по приказу японцев должны были сменить их в военном посту Куангиен. А после этого предполагалось разбить несколько наиболее крупных бандитских шаек, разоружить, их, предложить тем, кто пожелает, сдаться в плен и вернуться к мирному труду.
Ле отправился в путь вместе с несколькими делегатами из приморского района. Они шли днем, короткими переходами, по маршруту, разработанному самим Парткомом. Ле даже не предполагал, что революционное движение достигло такого размаха, оно охватило огромный район — от равнины до горных провинций Бакнинь и Бакзянг. И всюду, где бы они ни проходили, они видели Комитеты освобождения, вооруженные отряды самообороны, курсы по ликвидации неграмотности. Атмосфера подготовки ко всеобщему восстанию ощущалась настолько явственно, что казалось, достаточно искры, и вся страна вспыхнет огнем!