Разгневанные почтальоны
Шрифт:
— Глухой Мулла! Я служу Глухому Мулле!
— А если подумать? Глухой Мулла ведь сидит в федеральной тюрьме. Надави посильнее, Чиун.
Боль стала совершенно невыносимой.
— Глухой Мулла! Ради Аллаха — мною командует Глухой Мулла!
— Дай-ка лучше я попробую, учитель. У тебя, похоже, не получается.
— Как бы не так! Магометанин не в силах мне сопротивляться.
— Но он говорит неправду.
— Нет, клянусь бородой Пророка, я не вру. Я слуга Глухого Муллы.
И тут в его плечо впились чьи-то
— Ради всего святого! Это Глухой Мулла! Что мне сделать, чтобы вы поверили? — простонал Мохаммед.
Внезапно все разновидности боли исчезли.
Оба мучители отодвинулись в сторону, и Али услышал их сдавленный шепот.
— Он говорит правду, — произнес высокий американец с головой, похожей на череп мертвеца.
— А я что тебе говорил? — проскрипела древняя мумия.
— Может, Глухой Мулла посылает указания из тюрьмы?
— Как знать.
И они вернулись.
— Каков же план игры? — спросил американец.
— Развязать террор, проливать кровь неверных и множить всякие неприятности, — неохотно выдавил Мохаммед. — Тогда страна неверных падет, и на земле идолопоклонников взойдут чистые цветы ислама. Это делается для вашего же блага, поскольку внутренне вы все истинные мусульмане.
— Какова твоя роль?
— Я должен был что-то взорвать по приказу.
— Что именно?
— То, что прикажут.
— А что тебе приказали?
— Мне еще не приказывали! Что я буду за террорист, если, зная о готовящихся операциях, попаду в руки врага?
— Террорист, представляющий ценность, — сказала мумия.
— Значит, я не представляю ценности? — опустил голову Мохаммед.
— Для нас нет, — ответил американец.
— Вы меня убьете?
— Нет. Ты совершишь самоубийство.
— Я хочу умереть, меня ждут в раю. Но я не желаю совершать самоубийство, не прихватив с собой нескольких неверных. Я почтальон-самоубийца, а не дурак.
— Ты и то, и другое.
— Разве так бывает?
Тут американец схватил магометанина, перебросил через орла с распростертыми крыльями, и Мохаммед Али увидел летящий ему навстречу тротуар. Последняя мысль его перед тем, как разбить голову о твердый бетон, была такая: Я еще слишком молод, чтобы просто взять и умереть.
Спустившись с другой стороны здания, Римо и Чиун смешались с толпой зевак.
— Все гораздо проще, чем мы думали, — сказал Римо. — Мы знаем, где находится Глухой Мулла. Нам нужно только извлечь его оттуда.
— Задания Смита никогда не бывают легкими, — возразил Чиун.
— А это легкое.
— Не надейся слишком-то.
У самого перекрестка Атлантик-авеню и Саммер-стрит их с воем обогнала машина «скорой помощи».
— К чему такая спешка? — удивился
— Видимо, они хотят забрать его, прежде чем телекамеры заснимут каждую каплю крови.
— Неужели какие-то кретины наслаждаются видом крови?
— Конечно, те, которые не сталкиваются с этим каждый день, как мы с тобой, — буркнул Римо.
Учитель кивнул, продолжая смотреть по сторонам. Внезапно он прищурил глаза и как-то странно зашипел.
Римо заметил Тамайо Танаку мгновением позже. Она замерла перед передвижным телефургоном, держа перед чувственными красными губами микрофон с эмблемой четвертого канала.
Благодаря своей способности отфильтровывать шумы мастера Синанджу услышали, что она говорит.
— ...неопровержимая информация, что в Почтовую службу Соединенных Штатов проникли мусульманские террористы, стремящиеся к мировому господству.
Танака дотронулась до наушника, позволяющего ей слышать передачу из студии.
— Да, мусульманские террористы. Не ополчение, как сообщалось раньше. И не фракция профсоюза почтовых служащих.
— Что ж, прекрасное начало, папочка. Теперь начнется паника, — хмыкнул Римо.
— Я не виноват, — отозвался Чиун.
— Пока, Дженис, — сказала Тамайо Танака и передала микрофон звукорежиссеру.
Девушка как раз поправляла грим, когда перед ней словно из-под земли выросли Римо с Чиуном.
— Думаю, вам по меньшей мере нужны три источника, чтобы выдать в эфир нечто подобное тому, что вы только что сказали, — произнес Римо.
— Ну, двое — это вы, — отозвалась Танака, не отрывая взгляда от зеркальца.
— Строго неофициально.
— А третий источник — я сама, — добавила она. — У меня неплохой рейтинг, что и обеспечивает доверие к моей информации.
— А что, если мы все ошибаемся? — спросил Римо.
— Тогда ведущий воскресной программы выскажет пятнадцатисекундное опровержение. У меня глаза ровные?
— Один чуть ниже, — откликнулся Чиун.
— Который?
— Сами догадайтесь, — вмешался Римо. — Между прочим, вы должны нам двадцать долларов за поездку на такси.
— Это была моя машина. Вы ее угнали. Скажите спасибо, что я не вышвырнула вас вон!
— Знаете, вы напоминаете мне Читу Чинг.
Тамайо широко улыбнулась.
— О, мой идеал! Я стану такой же.
— Нельзя сказать, что она очень уж приятная женщина.
— В любом большом городе найдется по крайней мере одна ведущая-азиатка, и каждая из них сражается за то, чтобы занять место Читы Чинг. А я только что шагнула вверх по золотой лестнице.
Танака, сжав губы, пришла к выводу, что они слишком красные, и потянула звукорежиссера за рукав. Тот же настолько был занят микрофонным кабелем, что и глазом не моргнул, пока Тамайо аккуратно вытирала губы о рукав его белой рубашки.