Шрифт:
Родион Белецкий
Разговор, которого не было
(трагикомедия)
ДЕЙСТВУЩИЕ ЛИЦА:
ИГОРЬ - мужчина 29 лет
ГЕРОЙ - мужчина 31 лет
На сцене стоит Герой. Входит Игорь.
ГЕРОЙ: Привет, Игорь.
ИГОРЬ: Здорово. Как ты?
ГЕРОЙ: Нормально. (пауза) Мне так жалко, что это случилось.
ИГОРЬ: Да, перестань. Расскажи лучше, как дела у тебя?
ГЕРОЙ: Нормально. Хорошо дела. Ребенок растет. Сказал, "папа - кака".
ИГОРЬ: Прямо так и сказал?
ГЕРОЙ:
ИГОРЬ: Классно. А как семейная жизнь?
ГЕРОЙ: Супер. Мне очень все нравится. Знаешь, я на самом деле сейчас сдерживаю слезы.
ИГОРЬ: Да, перестань. Ну, что, в конце концов, случилось. Ну, умер человек.
ГЕРОЙ: Мне сказали об этом Гирин и Веревкин. Они, вернее, мы случайно встретились. Они оба такие толстые. Пошли в кафе, на второй этаж. Я себе кофе взял. Веревкин за меня заплатил. Ну, мы там говорили о всякой ерунде. Веревкин хвастал, что высотный дом строит. Что еще в Крыму квартиру себе купил. А я спрашиваю, как там наши общие знакомые? Зорин как? А они мне, он умер, говорят. Так просто, он умер. Это мне про деда так же сказали. Звонит тетка из больницы и говорит, мальчик, ты Ивану Ефимовичу кто? Я говорю, внук. Так вот, она говорит, мужайся, твой дедушка умер. Умная, офигеть. У тех, кто о смерти говорит, всегда интонация одинаковая, и выражение лица. Они, наверное, в этот момент думают, что они самые главные.
ИГОРЬ: Наконец-то я слышу нормальный тон.
ГЕРОЙ: Пойми, мне сложно не переживать вообще. Представь себе, ты узнаешь, что я умер.
ИГОРЬ: Ну и что?
ГЕРОЙ: Ничего. Странный ты. Скажи, а как там?
ИГОРЬ: Не скажу.
ГЕРОЙ: Это все равно, как, когда ты был жив, я тебя спрашивал, Игорь, чем ты занимаешься? А ты отвечал, да, неважно, давай, о чем-нибудь другом поговорим.
ИГОРЬ: Давай, о чем-нибудь другом поговорим.
ГЕРОЙ: Давай. Только я тебе кое-что еще расскажу, связанное с твоей смертью.
ИГОРЬ: Не надо.
ГЕРОЙ: Последняя история, и больше об этом говорить не буду.
ИГОРЬ: Смотри, ты обещал.
ГЕРОЙ: Когда я узнал, что ты умер, я в тот же вечер зверски напился.
ИГОРЬ: И что?
ГЕРОЙ: И все.
ИГОРЬ: Отличная история.
ГЕРОЙ: Но ты не представляешь, как мне было плохо на следующий день. Вот это уже история с географией. Так плохо, что я глазом не мог пошевелить. Голова болела так, что мне казалось, что я умираю. Кстати, ты не мог бы сказать, что там меня ждет, после смерти?
ИГОРЬ: Никак не можешь успокоиться?
ГЕРОЙ: Не могу. Интересно знать. Интересно, даже не то слово.
ИГОРЬ: Хорошо. Я расскажу. Только сначала ты мне кое-что расскажешь.
ГЕРОЙ: Торгуешься?
ИГОРЬ: Я деловой человек.
ГЕРОЙ: И что ты хочешь услышать?
ИГОРЬ: Да ничего особенного. Просто вспомнить нашу веселую жизнь.
ГЕРОЙ: А потом ты мне расскажешь?
ИГОРЬ: Помнишь, как мы ездили в Крым?
ГЕРОЙ: Ты был, я, Ушка, и какой-то парень, твой приятель.
ИГОРЬ: Андрей.
ГЕРОЙ: Точно. Еле деньги наскребли.
ИГОРЬ: Да, денег тогда не было.
ГЕРОЙ: Помню, приехали. Почти все, что было отдали таксисту, чтобы он нас до моря довез.
ИГОРЬ: Таксист был оригинальный. Дед, под девяносто. На глазах очки, как увеличительные стекла. Дорога-серпантин. Повороты - дух захватывает.
ГЕРОЙ: А он, гад, на дорогу и не взглянул ни разу.
Игорь и Герой садятся. Игорь впереди Героя. Игорь начинает изображать Деда. Одной рукой он крутит воображаемую баранку, и, повернувшись, разговаривает с Героем.
ИГОРЬ: (играя Деда) Чего, небось, за девками к нам на Юга приехали? Девки - это дело хорошее. Только с нашими девками связываться не советую. Дохлый номер. Все вытянут, выжмут, как тряпку, и выбросят. А вот с такими же приезжими - это у вас шанс появляется. Кожа у них белая, мужа рядом нет. Хорошенькие! А вы чего такие хмурые, ребят?
ГЕРОЙ: (держась за сердце) Нельзя ли помедленнее?
ИГОРЬ: Не тот я стал. Как там америкашки говорят "over the hill". Зрение подводит. Раньше, как птичка летал.
ГЕРОЙ: Простите, а вы не могли бы, хотя бы иногда смотреть на дорогу?
ИГОРЬ: А чего на нее смотреть? Я там ничего нового не увижу.
ГЕРОЙ: Пожалуйста, мы вас очень просим. Вот сейчас! Там! Мы же сейчас впропасть вылетим! Помогите!!
ИГОРЬ: Ой, ребята, ребята. Как же вас мамки на юг одних отпустили? Удивляюсь я!
ГЕРОЙ: Когда мы доехали, у каждого из нас было по три инфаркта.
ИГОРЬ: (становясь сам собой) Как минимум.
ГЕРОЙ: А Ушка, по-моему, поседел.
ИГОРЬ: Он от природы блондин.
ГЕРОЙ: Значит, поседел, но незаметно.
ИГОРЬ: Дальше мы искали какого-то твоего друга в каком-то Доме Отдыха.
ГЕРОЙ: Но после оказалось, что он уехал за неделю до нашего приезда.
ИГОРЬ: Короче, мы сняли комнату.
ГЕРОЙ: Если ты называешь это комнатой, значит, тебя подводит память. Клетку для хомяков.
ИГОРЬ: Да, она была небольшая.
ГЕРОЙ: Крохотная.
ИГОРЬ: Зато в ней было окно.
ГЕРОЙ: Размером с почтовую марку.
ИГОРЬ: Там даже были кровати.
ГЕРОЙ: Которых всегда не хватало на всех.
ИГОРЬ: А что ты возмущаешься? Ты же ведь ни разу не спал на полу.
ГЕРОЙ: И ты не спал.
ИГОРЬ И ГЕРОЙ: (хором) Бедный Ушка.
ИГОРЬ: Зато, какое красивое зрелище открывалось нашим глазам каждое утро! Огромное, синее небо. Белые домики с разноцветными крышами, и вдалеке бирюзовое море, которое, кажется, спит, и спокойно дышит.
И еще резные тени на мягком асфальте, соленый морской запах, вкус перезрелого абрикоса, и девушки.