Разговорчики в строю
Шрифт:
– Ты че, на дембель собрался?
– спросил его Евздрихин, жестом показывая, что неплохо бы и ему сигаретку. Паренек поделился. Звонарев-младший и не думал кривить душой, ведь он, действительно, честно отлежал на диване два года и пролопал мамины щи, в то время как по документам шла его тягостная служба.
– На дембель, - гордо ответил он.
Прапорщик не стал говорить ему о том, что он его ни разу не видел здесь в части, а всех дембелей-то он, сто пудов, знает. Зачем так травмировать молодого человека? Евздрихин никогда лишних вопросов не задает, это не в его характере.
– Слушай, ну, раз ты дембель, - прапорщик
– Отметить?!
– глаза парня загорелись.
– Ну, конечно, у тебя же сегодня последний день службы. Не принято просто так покидать родную часть, необходимо оставить о себе какую-то память. Поехали со мной, сейчас поможешь. Пять минут - и я тебя привезу на место.
– Да я не могу.
– Паша попытался оправдаться и отбрыкаться от навязчивого прапорщика.
– Да ты че, дело плевое. Вон машина стоит моя.
– Евздрихин показал на «уазик».
– Тут вон сейчас за забор выйдем, там два кирпича положим, и я тебя привезу на место. Пошли-пошли.
– Евздрихин уже схватил парня за рукав и потащил его к «уазику».
– Да это… да там у меня… да там это…
– Да ладно-ладно, не волнуйся, - успокаивал его Евздрихин, запихивая на заднее сиденье машины.
– Это всего времени-то займет ничего. Поехали.
Когда они проезжали через КПП, Паша решился спросить, почему прапорщик не возьмет с собой кого-нибудь из солдат. На что Евздрихин недоумевающе поглядел на него:
– А ты что, не солдат, что ли? Ты же тоже нашей части. Какие дела? Раз на службе, значит, должен слушать тех, кто старше по званию.
Если бы Паша на самом деле служил два года в армии, то товарищ прапорщик был бы послан на три буквы еще на крыльце. Сигаретку, может быть, ему бы и дали, а дальше он никуда бы не двинулся.
Но рыхлый по характеру сынок депутата не был приучен к грубым армейским шуточкам, и пошутили над ним славно. Евздрихин привез его на «уазике» к собственному дому, что уже занимало не меньше десяти минут. Здесь перед офигевшим Пашей предстала машина с кирпичом. Злой водила на «КамАЗе» выскочил из кабины и встретил прапорщика не то чтобы площадной бранью, но очень неприличными словами. Евздрихин поспешил извиниться, скидывая с себя танкач (плотную куртку военного образца), и засучил рукава.
– А ты чего стоишь?
– прикрикнул он на Пашу.
– Давай вон сейчас кирпич из машины мне во двор перекидаем и все, и ты свободен.
– Да вы что?
– возмутился было Паша.
– Да ничего-ничего.
– Евздрихин подошел к парню, похлопал его по плечам и стал сам с него снимать дубленку.
– Делов-то на пять минут, я ж тебе говорил. Давай по-быстрому - раз-раз, и все готово.
– Да меня там ждут!
– продолжал возмущаться Звонарев.
– Да ничего, подождут, - с легкостью отвечал ему на это прапорщик, сам хватая пару кирпичей и занося их во двор.
– Что встал? Давай хватай и неси. Это твой вклад в дело части.
Парень вначале не спеша подцепил рукой один кирпич с кузова и понес его во двор.
– Ну мы так до вечера будем здесь колупаться, - подбадривал его Евздрихин.
– Если, конечно, ты не торопишься, то можно и в таком духе грузить.
– Э, вы че?!
– недоумевал водила.
– Давайте быстрее, мне ехать надо.
– Да сейчас, сейчас, - успокаивал его прапорщик.
– Ты видишь, сегодня какой-то напряг с рабочей силой у меня. Вот только один товарищ дембель согласился.
– Дембель?
– водила уважительно посмотрел на Звонарева.
– Ну, понятное дело, не отказал - наверное, все два года бок о бок.
– Да, - улыбался Евздрихин, - нормальный парень.
В принципе, Звонарева хвалили ни за что, но сам разговор о нем в таком лестном духе ему понравился. И в следующий заход парнишка взял уже парочку кирпичей. А потом водитель «КамАЗа» только успевал ему накладывать - они носили с прапорщиком по четыре штуки в стопке, и дело пошло.
Где-то после пятидесяти рейсов Паша уловил ломоту в спине и некие болезненные ощущения в ладонях - работали без перчаток, и кирпич, как наждаком, раз за разом снимал с пальцев немножко кожи. Прапорщик, не замечая нагрузки, работал быстро и не забывал напоминать время от времени Звонареву, что он дембель и должен стараться вовсю. Вначале, когда только приехали, грузовик с кирпичами показался Паше не очень большим, и он, действительно, поверил Евздрихину, что они за пять минут перекидают всю эту машину. Но прошло уже, наверное, более часа, а кирпича в ней не убавлялось.
Признавшись себе в том, что папаша ему голову отвернет, когда все это закончится, Звонарев заныл:
– Товарищ прапорщик, у меня там отец с комбатом.
– Кто?
– остановился Евздрихин. Он начал натужно соображать.
– Отец, говоришь. Ну ты погоди, я сейчас по полевому телефону все товарищу подполковнику доложу, и он твоего папашу предупредит.
Евздрихин метнулся в дом, снял трубку полевого телефона и, действительно, сказал комбату невинную фразу: мол, взял одного солдатика по хозяйству помочь - ну какая фигня. Разве будет товарищ полковник своему штатному водителю препятствовать в таком необходимом в жизни вопросе, как домашнее хозяйство? Да никогда!
Из дома Евздрихин вышел довольный:
– Ну вот, теперь волноваться нечего. Я все сказал, и никто не возражал.
– Да как же так?
– возмутился Паша.
– Ведь мы с отцом уже полчаса назад как должны были выехать отсюда, у него в городе дела.
– Да, наверное, все дела отложил ради такого дела, чтобы сын оставил о себе добрую память, - улыбался Евздрихин.
– Давай вон ложи аккуратнее, не кидай, а то боя будет много. Вон видишь, как я стопками укладываю? Так и ты давай стопками.
– Да я стопками-стопками.
– Вот-вот, стопками-стопками, - подбадривал его Евздрихин.
Где-то через три часа они ополовинили машину, и во дворе уже возвышалась приличная куча кирпичей. Спина у Паши ныла, руки кровоточили. Он проклинал все и вся, но теперь уже был настроен на то, чтобы всю эту машину до конца разобрать, и после чего, уж он надеялся, прапорщик отвезет его обратно.
К обеду, в то время как офигевший от суровых вливаний комбата Бекетов вместе со своими людьми прочесывал все казармы, все подвалы, столовую, баню, медпункт, прилегающие окрестности, весь парк; все заглядывали во все машины, сортирные дыры, помойки, прочесывали лесопосадки, стоящих на остановке пассажиров, ожидающих автобуса, расспрашивали про парня в лохматой шапке и дубленке, вот в это самое время товарищ прапорщик, заботясь о желудке дембеля, пригласил его в дом, где его жена собственноручно налила густого борща и поставила на стол небольшую бутылку.