Ражая. Волей богов
Шрифт:
Каждый клан силён своими войнами, у каждого есть справные бойцы гораздые биться на любом оружье, от мечей и щитов до копий и топоров, кому как по душе придётся! Но было у каждого зверя прародителя излюбленное на форму, что было ближе к животному духу. У медведей необоримых статью то были секиры и молоты двуручные. Волкам не было равных в стене щитов, как и лесные охотники они своей сплоченной стаей сминали любого грозного врага. Лось от кочевого вольного житейства предпочитал копьё боевое и лук! Ястребы славились равно медведям тяжелыми, но легкими на бронь бойцами гораздыми ломить именно диким натиском и манёвренностью! Вот только рысь была иной, здесь с малых лет в войнах на ристалищах выпестовали ловкость и грацию, в кровавом поту калили биться на две
Барон Руд с любопытством оглядывал именно воев кота лесного, все как один обнажённых по пояс на показ выставляя выкрашенные узором вайды ладно сложенные тела жилистые от канатов упругих мышц, на головах шеломы без брамниц с едиными полумасками, на широких воинских поясах множества блях по два топора в петельках по бокам, неизменные равно обережными камням черной руды. Немало было и воительниц, но те грудь прикрывали бандажом льняной перевязью, все стройные аки берёзы да крепкие не иначе кремень. Чувствовалась в них та дикая первобытная красота суть от сути вольного духа сих суровых краёв.
– Глаза то не растеряй! Не до свадеб нам! – хохотнула над ним Алира заставив барона зардеть ушами.
Ну та то ясно дело про себя мнила дескать соперниц в красе ей здесь не сыщется! Ведь единая ручища ражей, не меньше чем на голову рыжую выше местных, набухшая от мощи, была равно бедру любой местной недокормке сухопарой, а уж шириной косых покатых плеч дочь клана и вовсе превозмогала непомерно, хоть двоих ставь если не притягивать в довесок половину третьей!
– Боги могучие кого я вижу! – аккурат на первой ступени лестницы к чертогу, со своим семейством их поджидал вождь Елистр, знакомый еще по Аннисбургу.
Средних лет воин русой масти волос, проплетённых гребнем через голову выбритых висков и длинных усов моржовых взамест бороды! На ровне войнам он был обнажён по пояс, дюже дорогой пояс, усыпанный поверх блях золотых каменьями как на раз заприметила ражая, даже топоров чёрной стали оголовков тронул узор серебра! Слева от вождя стояли домочадцы молодая женщина высоких скул светлых волос с пронзительными голубыми глазами в синем платье плетёного пояса, и двое равных ликом сыновей близнецов годов десяти в меховых шапках и рубахах родового узора по воротам. С четою, правящей не иначе бдя за далёкими родичами чуть дыбя холки лежали в ногах два лесных кота пятнистой масти, свирепых харь, ушей кисточек. И не смотри что малы враз рассвежуют во все концы!
Широко раскинув руки в клёпанных дублённых наручах Елистр, крепко обхватил Скавела а после Алиру лобызнув в обе щеки. Погладил и бусинку по головёнке. – Ну други! Смочим бороды добрым мёдом да расскажите про невидаль адову! – указал он на лестницу зазывая в чертог.
– Я вот у волчьего клана волков видела, у рысей тоже есть котята, а почему в вашем клане не живет медведей? – оглядывая кабы не поцапались с кошками её щеночки, да какие там щеночки уже чуть перемахали холками хозяйку два кобеля длинной шерсти, спросила негаданно бусинка у Скавела а тот натянуто-фальшиво улыбнувшись ответил, дескать сильно волен бурый и потому не живет с людьми!
Как кинжалом в сердце вонзился вопросик меченой скверной девочки растеребив в кровь старую рану! На раз вспомнился любящий преданный взор карих звериных очей Сестренки, огромной медведицы, что в юную пору нашлась у растерзанной волками матери. Дрогнули руки у кланников поднять сталь на одной с ними крови кудлатое дитя в голос звериный ревущее утратой, взяли к себе в поселение в надежде выходить. И выходили, росла как на дрожжах покуда не вымахала в бурую громаду – красавицу доброго к своим сердца и лютой ненависти необузданной к врагу! На неё не боясь оставляли детей, да брали с собой в походы! А Скавел младший сын вождя, что с ней почти всегда был, не таясь сестрой называл так вот и дружили как родичи человек и зверь! Скорбь пришла позже, когда клан медведя затеял тяжбу с лося племенем на порубежье вотчин. Не первая это была сеча Скавела,
«Крови родства не оспорить!» Но как бают скальды и ведуны от долгих зим мудрости набравшись. «Нет крепче уз нежели родство душ! Все в этом мире волей богов сплетено незримыми обычному оку тропами духов, неразрывными узами! А душа есть у всякого стоит только заглянуть в очи, не важно человек-ли али зверь! Ты погляди повнимательней и найдёшь там и радость, и горе и любовь со скорбью! Бездушен лиш тот, кто не признаёт окромя своего, чужого права на жизнь!»
– За помощь клану лесного кота мы вас златом не обидим! – во всеуслышанье объявил вождь Елистр, поднимая кручёный витой рог, щедро бросающий сторонами пену! Указывая им на гостей по правую от него руку за красным столом аккурат в голове очага супротив входа, на почетной скамье подле кресла вождя! Первой была Алира следом Скавел что, скинув брони да оружье сидели нынче в рубахах просторных светлых, следом Бусинка и Руд в дублете иноземном черной тиснёной кожи,
И снова огромный на простор зал на дальнем супротив входа конце огородивший перерубами хозяйские клети, ярящегося пламенем длинного очага сложенного ладно камнем, играющегося отсветами пляски огненной по стенам в глухую завешенным шкурами и щитами, вместивший немало люда за ломящимися яствами столами, раскинутыми меж чудной рези столбов двумя рядами вдоль того же очага, попирающими чернеющий копотью свод, грянул ревом радости, славя на все лады гостей уже не первым таким тостом, от коих те из котов кто послабее желудком был уже пошли в пляс. Не два, не три, а целых шесть бочек крепкого меда и вдвое больше пива выставили коты на потеху в коей явно знали толк! Вон как ногами дрыгали в полуприседе крутясь вокруг дивчин пригожих, под пение рожков да ритм дикий барабанов, сменяющийся то и дело громкой песней раздольной!
– Да пусто… – хотел было молвить Скавел от широкой души и крепкого благородства отказавшись от награды. Вот только каблук мехового сапога Алиры сидящей подле, как оказалось вышел крепче и шире, так приложив под столом пальцы Медвежьего рёва что он всерьёз помыслил не стала ли нога на лапку тюленя схожа! А уж взор, испепеляющий зеленых глаз ражей сулящий разом все какие есть горести в этом мире, и вовсе чуть не высушил язык!
Боязно так пошевелив пальцами, спроверив целы ли? Вождь медвежий обернулся почувствовав, как его за рубаху дергает бусинка.
– Чего кроха? – кряжистому Скавелу пришлось даже склониться в сторону чудного ребенка, восседающего разом на трёх подушках дабы руки были не ниже столешницы.
– Не ищи смерти! – пиликнула огромными глазами бусинка, жутко выпучив их подтверждением слов. – Никогда не вставай напротив горной осыпи, голодного звери и Алиры учуявшей звон монет! – грозно поведала кроха коей бывалым видом кивнул Руд вот уже в несчётный раз уважительно отклонявший предложение поплясать местной настырной от хмеля красавицы.