Разиэль
Шрифт:
Ещё чего.
Я нашла какие-то белые туфли, похожие на пару изящных кроксов, надела их и направилась к двери. Я остановилась, поглядев вниз на бесконечные лестничные пролёты, и издала душераздирающий стон.
Спуститься вниз будет легче, чем подняться наверх, но если я всё-таки спущусь по этим сорока миллионам предательских лестничных пролётов, рано или поздно мне придётся вернуться наверх. Почему в загробной жизни нет лифтов? Может, большинство людей просто летали.
Нет, только мужчины.
— Сексистские
Может быть, мне удастся полетать с кем-нибудь из более дружелюбных.
Лестница была бесконечной, безлюдной, пока я спускалась. И лишь добравшись до третьего этажа, я начала натыкаться на них… кем бы они ни были. Падшие ангелы, вампиры, пожиратели крови, переносчики ада. Злодеи из комиксов.
Никто из них не выглядел особенно счастливым, увидев меня. Значит, моё присутствие возмущало не только Разиэля. Я одарила каждого из них своей самой весёлой улыбкой и дружеским приветствием, и по большей части была встречена холодным безразличием. Отлично. Здесь нет приветственного фургона.
Не было видно и Стэпфордских жён, которые теперь казались чертовски нормальными и дружелюбными. Неужели они держали в некого рода гареме, пока мужчины занимались своими столь важными делами? Окажусь ли я там?
Конечно, нет. Гаремы были для жён и наложниц, а не для неудобных женщин, которых никто не хотел.
Наконец, я добралась до конца бесконечной лестницы и оказалась в огромном коридоре. Он был открыт с одной стороны и вёл к бурлящему морю, которое взывало ко мне, и я направился к нему, и что-то похожее на радость поднялось в моём сердце как раз в тот миг, когда меня остановил последний человек, которого я хотела видеть.
Не Разиэль, у которого были свои сомнительные чары. А Азазель «Ворчун», лидер этой счастливой группы. И он смотрел на меня так, словно я несла все десять казней египетских.
— Что ты здесь делаешь? — потребовал ответа он.
— Ищу Разиэля, — соврала я.
Я не хотела его видеть так же, как и он не хотел подходить ко мне, но я не смогла придумать другого оправдания. Океан звал меня, и я попыталась проскользнуть мимо него.
— Думаю, он может быть у воды…
Он заблокировал мне проход.
— Его там нет. Возвращайся в свои комнаты и жди его.
Азазель мне не нравился.
— Я не одна из послушных жён и, конечно, не собираюсь прятаться, как кто-то в гареме. Я иду к воде, и я советую тебе не пытаться остановить меня.
В ту же секунду как вызов сорвался с моего языка, я пожалела об этом. Я и забыла, что имею дело не с нью-йоркскими метросексуалами. Азазель замер, и я лениво подумала, способны ли эти падшие ангелы ударить стерву. Если так, то я по уши в дерьме.
— Элли! — Сара внезапно подошла ко мне сзади и взяла меня под руку. — Так приятно видеть тебя сегодня утром. Разве ты не рад видеть Элли, любовь моя?
Азазель нахмурился.
— Нет.
— Не
— А бывает, что он не сердится? — спросила я с обычным отсутствием такта.
— Не часто, — ответила Сара. — У него слишком много обязанностей. А теперь позволь мне найти кого-нибудь, кто знает, куда ушёл Разиэль. Он, наверное, в пещерах… большую часть своего времени проводит там.
— Я признаю, что у него есть наклонности летучей мыши. Чёрная одежда.
— Крылья, — весело добавила Сара и увидела выражение моего лица. — О, ты ещё не видела его крыльев? Они весьма… удивительны. Тёмно-синие, переливчатые. Они тебе понравятся.
— Сомневаюсь.
Сара улыбнулась.
— Давай найдём какую-то помощь. Мне туда нельзя, иначе я бы тебя отвела. Кроме того, со мной тебе придётся идти пешком, а это займёт несколько дней. Пойдём со мной, — она благословенно повела меня к открытой двери, к морю.
Я остановилась на мгновение, ослеплённая солнечным светом, и позволила прохладному солёному бризу омыть меня, как благословению — как ласке любовника. Я открыла глаза и увидела, что Сара наблюдает за мной с едва заметной улыбкой.
— Ты вписываешься сюда, — сказала она.
— Я и не подозревала, как сильно люблю океан.
— Дело не только в этом, — но прежде чем я успела спросить, что она имеет в виду, она направилась к двум мужчинам, которые стояли в ярком солнечном свете, наблюдая за нашим приближением.
— До сих пор не могу понять, почему они не превращаются в груды пепла, — пробормотала я. — Я думала, вампиры не переносят солнца.
Сара рассмеялась.
— Вампиры — это миф.
— А падшие ангелы, которые пьют кровь, являются частью реалити-шоу?
— Насколько я слышала, реалити-шоу тоже миф. Я бы посоветовала тебе воздержаться от суждений. Тамлел, Самаэль, — поприветствовала она их, и они поклонились.
Разиэль был дико великолепен, что у меня подгибались колени, а суровая красота Азазеля впечатляла. Эти двое тоже были чертовски хорошенькими, и на мгновение я задумалась, можно ли быть геем в загробной жизни.
Один из них был постарше, с тёмно-каштановыми волосами, завязанными на затылке и тёплыми глазами. Младший был светловолосым херувимом, и, вероятно, мне показалось, что он выглядел немного угрюмым. Они тепло приветствовали Сару, но было ясно, что они не уверены во мне.
— Это Аллегра, — сказала Сара. — Но вы и так это знаете. Элли, это Тамлел, обычно считается, что он отвечает за писцов. А молодой Самаэль.
Он смотрел на меня с угрюмым выражением лица, а я всегда терпеть не могла угрюмых подростков. Хотя этот конкретный подросток, вероятно, прожил уже тысячи лет.