Разиэль
Шрифт:
— А за что отвечаешь ты?
На мгновение воцарилось молчание, а затем Сара заговорила:
— На самом деле он один из ангелов смерти. Но поскольку Падшие имеют вечную жизнь, у него не особо много работы с тех пор, как он пал. Наша единственная связь с людьми — это привести их в их последний дом.
— Один из ангелов смерти? — эхом отозвалась я. — Как Разиэль?
— Разиэль не ангел смерти.
— Ты мог бы одурачить меня, — проворчала я, вспомнив тот автобус. — И что он делает сейчас… убивает кого-то нового?
Тамлел
— Мы не убиваем. Мы транспортируем…
— Неважно, — я сжалилась над ним.
— Разиэль — ангел знания и тайн, — терпеливо сказала Сара. — Он хранит тайны веков.
— Типичный мужчина, — пробормотала я.
Сара рассмеялась, и даже Тамлел подавил усмешку. Самаэль, однако, сохранял каменное выражение лица.
— Кто-нибудь из вас отнесёт Элли наверх к Разиэлю? Он не должен был оставлять ее одну в первый день с нами.
— Как долго она здесь пробудет? — спросил Самаэль тоном, в котором слышалась грубость.
«Думаю, если бы ты был ангелом смерти, тебе бы это сошло с рук».
— Мы еще не знаем. Есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться прямо сейчас. Ее присутствие среди нас будет рассмотрено, когда придет время.
Звучало не слишком многообещающе. Я была не в том настроении, чтобы иметь дело с этим, и никто, кроме Сары, казалось, не был рад меня видеть. Хотя, по крайней мере, Тамлел пытался, благослови его Господь.
— Боюсь, я обещал помочь Михаилу в оружейной, — сказал Тамлел. — Однако Самаэль был бы более чем счастлив услужить.
Самаэль не выглядел счастливым чем-либо заниматься, но, возможно, всё потому, что выглядел он как подросток
Но Саре явно никто не мог отказать.
— Благодарю тебя, Самаэль. Я отведу Элли наверх. Ей понадобится более теплая одежда, если она хочет пойти в пещеры, и я хочу поговорить с ней. Вы можете присоединиться к нам через час.
Самаэль поклонился в знак согласия, и мы направились к дому.
— Я беспокоюсь о нем, — тихо сказала она.
— О Разиэле? Или Самаэле?
Она рассмеялась.
— О Разиэле. Самаэль всегда был таким. Падшие вечны — они, как правило, не меняются.
— Отлично, — сказала я.
Прошлой ночью Разиэль обращался со мной как с непрошеной гостьей, хотя вряд ли я была виновата в том, что оказалась здесь. Я не жаждала провести вечность, чувствуя себя не в своей тарелке. Но, очевидно, вечными здесь были не женщины, а проклятые мужчины.
Я взглянула на Сару, пока мы поднимались. Она выглядела человеком, нормальным, дружелюбным. На ее запястье, с которого капала кровь Разиэлю в рот, не было никаких следов.
Смешно. Популярная культура всегда предполагала, что вампиры — простите, пожиратели крови — были сексуальными, и что питье крови являлось эротическим актом.
Оглядываясь назад, вчерашняя сцена больше походила на птичку,
— Ты уверена, что идти в пещеры — это хорошая идея? — с беспокойством спросила я. — Не думаю, что Разиэль будет особенно рад меня видеть.
— Разиэль слишком часто добивается своего, — сказала она своим спокойным голосом. — Обычно видения бывают у Джеремеля, но его давно нет, а мои слишком мутные и неясные. Но я знаю, что ты здесь не просто так, и эта причина связана с Разиэлем.
На это я мало что могла ответить.
— Ладно, — на минутку я позволила сказанному осесть в сознании. — Так что он делает в пещерах?
— Он делает то, что делают все. Он ищет Первого, — сказала она.
— Первого кого?
— Первого из Падших.
Мы обогнули еще одну лестничную площадку, и я с удивлением обнаружила, что мы почти на самом верху. Подниматься с Сарой рядом было гораздо менее мучительно.
— Вы ищете Люцифера? Почему? Что с ним случилось?
Она выглядела удивленной.
— Я и забыла, что ты изучала Библию.
Ладно, мне будет стыдно.
— Едва. Я пишу… я пишу ветхозаветные мистерии. У меня есть определенное количество базовых знаний, но в остальном я просто загуглила то, что мне нужно было знать.
— Загуглила?
С внезапным ужасом я поняла, что нигде не видела компьютера. Может всё-таки это был ад.
— Посмотрела, — уточнила я.
— Неудивительно, что Уриэль ненавидит тебя, — сказала она. — Он очень серьезно относится к истории. Он ко всему относится очень серьезно.
— Я не понимаю насчет Уриэля. Что он может сказать по этому поводу?
— Все. Когда Бог дал человечеству свободу воли, он оставил Уриэля за главного. И Уриэль… — на мгновение она потеряла дар речи, и взгляд ее стал мрачным, — … совсем не прощает. Его ответ на все, что даже намекает на зло, уничтожение. И он во всем видит зло.
Мы остановились на минуту, и я обдумала последствия такого отношения.
— Это звучит не слишком хорошо для будущего человечества.
— Это не хорошо для будущего жизни в любой форме, — она толкнула дверь перед нами. — Вот почему мы ищем Люцифера.
Совершенно белая квартира была такой же чистой и бездушной, как и тогда, когда я ее покидала. Я опустилась на белоснежную софу.
— Так, где же Люцифер?
Она вздохнула.
— Он в каком-то стазисе, и так было на протяжении тысячелетий, с тех пор, как Бог впервые осудил его. Он в сознании, бодрствует, но никто не может до него добраться. Только мой муж и Разиэль могли слышать его, а горные пещеры — единственное место, достаточно тихое, чтобы Разиэль мог слушать. Что касается того, что мы хотим от него… Падшие хотят, чтобы он возглавил их, когда они свергнут Уриэля.