Разитель. Трилогия
Шрифт:
Убедишься, как же, если шкафчик не желает открываться.
– «Триолет»! Открой доступ к флагманскому унискафу.
«Введите код доступа».
– Некогда мне возиться. Открой! Это приказ.
«Отказ».
Ух ты… Ты! Ты…
Ладно. Обойдемся без тебя. По-нашему.
Замок сопротивлялся секунд двадцать. Уступил. Ну-с…
М-да… Чем дальше в лес, тем глубже влез. Воистину.
Хранилище пусто. Флагманский унискаф исчез. Погулять пошел?
– «Триолет», куда девался флаг-унискаф?
«Вопрос непонятен».
Интересно, чего же тут непонятного? Что, вирт-капитан, глючим? Или как? Ладно, спросим иначе.
– Дай сводку о нахождении всех унискафов корабля.
«Данные
– Кто же это их закрыл? Кто дал команду?
«Действия осуществляются согласно программе».
Мы поиграли в вопросы-ответы еще не менее трех минут. Потом я спохватился, что напрасно трачу время, которое можно использовать с большей пользой.
И направился (только сейчас почувствовал, что ноги подгибаются, и не в каком-то переносном смысле, а в самом прямом – хотя именно прямизны сейчас ногам и не хватало) в жилые отсеки корабля, где, по моим расчетам, даже родные переборки должны были мне помочь – и чем активней, тем лучше.
5
Наконец-то Лючана поняла или решила, что поняла: «Да они просто стараются меня не беспокоить, полагая, что мне неизвестно об их присмотре; я, по их мнению, считаю себя оторвавшейся от них, и они хотят, чтобы такое ощущение сохранялось у меня как можно дольше. Полное совпадение желаний: они не хотят беспокоить меня, и я тоже не хочу тревожить их сверх меры. Ну что же, сейчас главное – успокоить их окончательно, убедить в том, что их расчет верен, что я поступаю именно так, как ими и предусмотрено. Пусть радуются.
Но если я ни о чем не подозреваю, это вовсе не значит, что мне полагается действовать нагло, нахраписто, в уверенности, что меня трогать не станут. Наоборот: я уверена, что меня ищут, но еще не нашли, – и я не хочу, чтобы меня обнаружили в дальнейшем. Поэтому надо вести себя совершенно естественно для сложившихся обстоятельств: я всего боюсь, хочу оставаться невидимой и – и что же в таком случае делаю?
Трапом не пользуюсь: настолько я должна быть умной. В то, что я абсолютная дура, Идо не поверит. А что другое могу я тут придумать?
Спуститься вниз по веревке? С радостью, но только веревки нет и ничего на нее похожего. Спрыгнуть? Разве что с парашютом, но и его я не догадалась прихватить с собой. Как-то не предполагала, что он сможет мне пригодиться на курорте. Плавание с парашютом – таким спортом я не увлекаюсь. Да и все равно он остался бы на корабле…
Боишься, девушка! – прервала Лючана себя. – Тянешь время. Потому что на самом деле уже поняла, что тебе сейчас придется делать, и это тебя пугает, хотя таким вот спортом ты и вправду занималась и не прерывала тренировок как раз потому, что при действиях в природных условиях необходимость в нем появляется не так уж редко. Две среды, где ты чувствуешь себя более или менее привольно, – вода и горы. Здесь гор нет, до воды тебе еще только предстоит добраться. Но вот приемы и навыки скалолазания могут сейчас сослужить тебе неплохую службу. Давай-ка, начинай настраиваться – и быстро, быстро!»
И Лючана принялась настраиваться на предстоящее действие, картина которого уже сложилась в уме. И она сама, и те, чье внимание было к ней приковано, понимали, что основная ее задача сейчас – спуститься вниз, чтобы искать и найти выход. И поэтому она двинется в противоположном направлении: вверх. С этой площадки туда не ведет никакая лестница, нет даже самого примитивного скобтрапа. И если бы стена представляла собой совершенно гладкую плоскость, то нечего было бы и думать взобраться по ней без магнитных или вакуумных присосок на руках и ногах. Их, конечно, нет, никто не позаботился случайно забыть
Но стена, к счастью, не столь идеальна. И, внимательно вглядываясь, ты замечаешь и прикидываешь: если ты встанешь на перила, то на расстоянии метра окажется вваренный в стену крюк; откуда он здесь? А он и должен был тут оказаться, потому что именно с его помощью монтировалась вот эта самая площадка. Она висела на тросах, пока ее не приварили наглухо, – тогда тросы убрали, а крюк остался, не к чему было терять время, срезая его, никому он тут не мешал.
А по другую сторону площадки на таком же расстоянии – второй крюк, и на нем уцелела даже петля троса с хвостом в метр с чем-то длиной. Так. Дальше. Если дотянуться до этого хвоста и как следует ухватиться за него, оттолкнуться ногами от перил посильнее и изобразить собою маятник, можно долететь до толстого, сантиметров пять в диаметре, кабеля, идущего снизу вверх по стене. Куда вверх? На третье гнездо прожекторов, которое находится почти под самым потолком. Да это просто проспект, иначе не назовешь.
Тут, конечно, возникнет искушение по этому кабелю и спуститься вниз, но этого делать не следует: слишком близко к месту, где тебя привыкли фиксировать. А вот если поверху удастся добраться до следующего такого гнезда, вот там можно будет таким кабелем и воспользоваться.
Правда, добираться придется уже не по проспекту, но какая-то дорожка есть и там: наплывы от сварки, оставшиеся при монтаже всей этой конструкции. Два из них можно будет использовать как точки опоры для одной ноги и одной руки, а оттуда, если не сделать ошибки, совершить еще один цирковой номер: снова выйти на пару крючьев; там, правда, нет никакой лестницы, но ее, наверное, собирались там установить, да почему-то раздумали. Так бывает. А оттуда…
Куда и как оттуда – пока сказать трудно: просто не разглядеть. Но что-нибудь да найдется, что-то даже вроде бы виднеется – только не определить, что это такое, но какая-то точка опоры, во всяком случае. В общем, как сказал кто-то когда-то, надо ввязаться в драку, а там видно будет…
Ну, кажется, настроилась.
Еще один вопрос: что делать с сумкой? С ее содержимым?
Нужно разместить по карманам то, что может пригодиться в дальнейшем (если это дальнейшее будет, мелькнула мыслишка, но Лючана постаралась тут же отогнать ее подальше, так далеко, как только возможно). Здесь проблемы нет. Она в другом: что делать с напичканной датчиками робой Идо? У Лючаны был определенный план ее использования. Этот план требовал робу сохранить. Но она не вписывалась в новый, только что возникший расчет. Ну ладно, придется с нею расстаться. «С вечной памятью о тебе, дорогой мой неудачливый любовничек, кекс вонючий».
Лючана подняла сумку, вытащила все, что хотела. Очень немного всего было. А сумку с оставшимся там меченым тряпьем, взяв за ремень, крутнула над головой – и запустила вверх по такой траектории, чтобы улетела подальше, только не в том направлении, в каком собралась исчезнуть сама.
Сумка, описав параболу, угодила в одну из колонок, отскочила и упала на пол. Не то чтобы с грохотом, конечно, но и небеззвучно. Оператор все же оказался внимательным: услышал. Снова вышел из-за пульта и, слегка перегибаясь через релинг, стал вглядываться в том направлении, откуда пришел звук. Наверное, видно было плохо – через секунду вспыхнула прожекторная рампа, дававшая свет в том направлении. Очень хорошо. Сейчас оператор если и переведет взгляд в противоположном направлении, то мало что сможет увидеть, пока не адаптируются глаза после яркого света. Значит, пора.