Разлив. Рассказы и очерки. Киносценарии
Шрифт:
Лазо на коленях наклоняется над Борисовым. Борисов полусидит, прислонившись к стене, и смотрит-на него мутными глазами.
— Вы способны понимать меня? — спрашивает Лазо.
Андрей чуть наклоняет голову.
— У меня к вам поручение. Товарищ Варвара по директиве комитета вынуждена была вернуться в Читу. Она очень боялась за вашу жизнь. Она сказала, что готова была бы отдать свою жизнь за вашу. И я не сомневаюсь, что это так бы и было. Она просила передать вам, что любит вас вечной любовью, и я уверен,
Глаза Борисова на мгновение проясняются, и лицо приобретает детское выражение.
— До свидания, — говорит Лазо и целует его в губы.
Борисов умирает на его руках.
– - -
Японский флаг. Здание японского консульства в Иркутске. То и дело открывается дверь и принимает в себя группы запыхавшихся от бега белых офицеров.
Подбегают, отстреливаясь из револьверов, полковник Якимовский и поручик Георгий Старцев. Дверь открывается перед ними.
Якимовский задерживается на крыльце.
— А может, лучше пулю в лоб? Еще не поздно, — говорит он. — Один шаг, и… вот знамя; под которым нам придется сражаться! Вы понимаете, поручик Старцев?
— Вон, вон они! — кричит Старцев, указывая в сторону преследующих. — Рассуждать некогда, господин полковник!..
Дверь захлопывается за ними.
Набегает лавина красногвардейцев, предводительствуемых Лазо.
Фома Савватеев, сорвав с пояса гранату, замахивается, чтобы пустить ее в окно консульства. Лазо обеими руками с силой останавливает его руку.
— Пусти! Дай душу отвести! — обезумев, кричит Фома Савватеев.
— Сумасшедший!.. — Лазо вырывает у него из рук гранату, кричит, обернувшись к отряду — Не стрелять! Спокойствие, спокойствие, товарищи!
Красногвардейцы теснятся у консульства.
— Кто не велел стрелять?
— Ломай дверь!
— Чего стали там!
— Ломай дверь!
Лазо стоит, подняв руки, загораживая дверь консульства.
— Эх, товарищ Лазо, один бы разочек, и уж на всю жизнь, — укоризненно говорит Пужный.
— На приступ, хлопцы! — вне себя кричит один из красногвардейцев. Он делает движение броситься вперед, но толпа мешает. Он вскидывает винтовку поверх голов.
Стоящие рядом тоже подымают винтовки.
— Остановитесь! Остановитесь! — вдохновенно и грозно кричит Лазо. — Именем Ленина…
Винтовки заколебались, одна за другой опускаются. Лазо, раскрыв руки, наступает на красногвардейцев. Настроение переломилось. Красногвардейцы отходят в переулок.
– - -
Здание вокзала — Чита. Подходит товаро-пассажирский поезд с заиндевелыми окнами. Вместе с другими пассажирами из вагона выходит Сергей Лазо с солдатским вещевым мешком за плечами.
Из другого вагона выходит Георгий Старцев в форме студента Томского технологического института.
Одна из центральных улиц Читы. Каменное трехэтажное здание с золотой дощечкой: «Русско-Азиатский
Подходий Георгий Старцев, — видно, что и эта улица и это здание ему хорошо знакомы, — он входит в подъезд.
Небольшой каменный особняк на окраинной улице Читы. Вывеска: «Читинский городской совет рабочих, солдатских и казачьих депутатов».
Подходит Лазо, входит вовнутрь.
Лазо стоит на пороге комнаты. Девушка лет семнадцати, в платочке, печатает на машинке одним пальцем.
— Могу я видеть председателя совета? — спрашивает Лазо.,
— Нет, — сурово отвечает девушка. — Она только что ушла национализировать Русско-Азиатский банк… — Печатает одним пальцем.
— Она? — переспрашивает Лазо. — Кто она?
— Товарищ Агеева.
— Вот как! — говорит Лазо. — Очень хорошо. Я сейчас пойду ей немного помочь, а вы пока разберитесь вот в листовках… — выкладывает из мешка на пол стопки листовок. — Это «Декларация прав трудящихся и эксплуатируемого народа», а это — декрет о расторжении брака.
— Как?! — испуганно воскликнула девушка.
— О расторжении брака. Вы не пугайтесь. Вам, очевидно, это еще не угрожает. До свидания…
– - -
У подъезда банка стоят Варвара, рабочий интеллигентного склада и красногвардеец в очень старой, мятой шинели с висящим на одной пуговице хлястиком. У красногвардейца грязная папаха, солдатские ботинки велики ему, обмотки сползают. Он держит на ремне ржавую берданку без затвора. Он мал ростом, белобрыс, ему семнадцать лет.
— Н-да… — глядя на дощечку, с уважением говорит рабочий.
— А что? — спрашивает Варвара.
— Банк!..
— Пойдем, — решительно говорит Варвара.
Они входят.
В кабинете управляющего банком. Отец и сын Старцевы лихорадочно беседуют, разделенные массивным столом. Сын сидит в студенческой шинели.
— Полковник Курода — советник при атамане Семенове, он же представитель банка Мицубиси, — пониженным голосом говорит он. — Условия: переход на иену, смешанное акционерное общество — уголь — золото— лес. Семьдесят пять процентов акций японские, остальные — твои. Кроме того, тебе — портфель министра финансов, мне — хорошее место при штабе владивостокской крепости. Мало?
— Все равно больше не дадут, — подумав, говорит отец.
— Соглашаться?
— Соглашайся…
Стремительно, без стука входит управляющий.
— Пришли! — говорит он в ужасе.
— Кто? — спрашивает Старцев.
— Они!
Пауза. Старик Старцев встает из-за стола и, высоко подняв голову, величественно идет в приемную.
В приемной — Варвара, рабочий. У дверей красногвардеец.
— Вы гражданин Старцев? — спрашивает Варвара.
— Я здесь хозяин, и это я должен спросить вас, кто вы и зачем пожаловали?