Разлука [=Зеркало для героя]
Шрифт:
Сосед Сергея лихо свистнул ему вслед. Посмеялись.
— А ты кто по специальности? — спросил сосед.
— Психолог. Лингвистический.
— Интересно?
— Мне — да.
Кино
Чьи-то руки поджигают дымовую шашку.
— Долго мы дым ждать будем? — раздраженно спросили в мегафон. — Ну, слава богу.
Человек с дымовой шашкой побежал по съемочной площадке, располагавшейся на территории старой заброшенной шахты, мимо современного автобуса, рядом
— Хватит, Сережа, хватит, Корюков, из кадра, — прохрипел мегафон, и человек с дымовой шашкой побежал вдоль веревочного ограждения, за которым толпились зрители.
Сергей и его спутник пробирались через толпу, которую сдерживали два молодых усатых милиционера.
Сергей и его новый знакомый пытались разглядеть через головы происходящее на площадке.
— Кино, что ли? — Сосед вытянул шею. — Полная программа! Там то, там се!..
Сергей стоял за ним, рассказывал ему в спину:
— На какой шахте работал? У меня батя тоже шахтер, кстати…
— Внимание! Мотор… Начали!
Щелкнула хлопушка, и полуторка, бликуя ветровым стеклом, подпрыгивая, покачиваясь на колдобинах, промчалась в меру своих сил метров двести пятьдесят и затормозила. Шофер и охранник с карабином вышли.
— Хорош! — крикнул оператор.
— Может, еще разок? — спросил рослый мужчина в кожаном пиджаке.
— Хорош!
— Пошли, — позвал Сергея сосед, — со двора лучше видно! В сорок девятом ограбили машину с зарплатой, точно на этом месте.
Они обошли разрушенное здание бывшего шахтоуправления рылись за ветхим полуразвалившимся забором. Пшеничный споткнулся о кусок проволоки, торчащей из земли, упал, упершись руками в землю. Встал, отряхнулся, посмеялся над собой.
Вдоль забора росли дикая полынь, конопля. В воздухе летала угольная пыль. За забором слышалось пыхтение какого-то мотора.
— Ух ты! — Сосед заглянул за забор. — Откопали!
Допотопный паровозик держал за собой несколько груженых вагонов и попыхивал. Рельсы под ним не были покрыты ржавчиной, а сияли гладким стальным блеском. Сергей смотрел…
…на целое, как будто только что отремонтированное, здание шахтоуправления, где висел свежий огромный портрет генералиссимуса. Мимо проехал милиционер в старой форме с красными погонами.
— Командир, ты не заблудился? — спросил сосед.
— Кто будете? — Милиционер остановил коня. — Артисты?
— Ага, из Голливуда, — сказал сосед. — Приехали к тебе за опытом.
— Откуда? — Милиционер дернул повод, повернул на них коня. — Документики есть?
— Я тебя сейчас выдерну и набью… одно место, — сказал сосед, — ковбой сопливый.
— Ты меня? — крикнул милиционер. Они отвернулись, пошли прочь.
— Ни с места! — крикнул милиционер. — Стрелять буду!
— А в следующий раз, — Пшеничный не выдержал, обернулся, — попрошу вести себя как представитель власти, а не как… — И не договорил, прыгнул в сторону, потому что…
…милиционер вытащил пистолет, и спустя мгновение трахнуло два выстрела.
На земле пропахало две борозды, раскидав мелкий щебень. Патроны были не холостые.
— Вернуться на шахту! — скомандовал милиционер. — Вперед! — И поехал за ними, напряженный.
Шпионы
Возле деревянной коновязи, пока милиционер заматывал повод, подождали, потом вошли в здание.
В большом помещении первого этажа было пусто и гулко. Женщина богатырского роста в шахтерской робе подпирала стену у окошка с надписью «Касса». Увидев милиционера, оживилась:
— Деньги привезли!
— Ты почему не на собрании, теть Дусь?
Милиционер ввел задержанных в пустую комнату. Женщина что-то прокричала им в спину про детей, непутевого мужа и окаянную жизнь.
— Документы. Вытряхнуть все из карманов. — Снял фуражку, кинул ее на стол. Затылок и виски щетинились. — Считаю вас подозрительными личностями, а если будете сопротивляться, продырявлю вам башки. Если вы простые люди, вас отпустят. Если американские шпионы, вам крупно повезло: я в разведроте служил, на первом Белорусском.
— Шизоид, — сказал сосед. — Ты хоть не хватайся за свою ДУРУ, там же боевые патроны.
Они выложили на застеленную газетой столешницу рядом с черным телефоном деньги, ключи, сигареты. На газете была проставлена дата: 8 мая 1949 года. Газета была свеженькая, новенькая. Милиционер ухватился за деньги, повернул бумажку к свету, настороженно скользнул взглядом по задержанным, оценивая их движения, весело прищурился…
— Денежки-то не наши. И курево заграничное. За дураков нас считали, не могли замаскироваться получше? К стене! Руки за голову! — Снял трубку телефона. — Рябенко. Два двенадцать. Жду.
— Ну все, поигрались? — Сосед устал держать руки над головой.
— Стоять! — крикнул милиционер.
За дверью зашумели. Послышался подъезжающий грузовик. Милиционер подошел к окну:
— Деньги привезли… — Раздались два выстрела, потом еще три.
— О, вот и бандиты! — обрадовался сосед. — Все-таки кино. Милиционер растерянно поглядел на них, кинулся вон из комнаты.
На улице стали стрелять. Сергей шмыгнул к полуотворенной двери. Никакой киногруппы во дворе не было. Толпа окружала что-то лежащее на земле. Сквозь брань и проклятия доносилось: «Шофера! И охранника! Скоты! Скоты…» и «Рябенко!»
Мимо Пшеничного пронесли убитых: охранника, шофера и милиционера, который задержал их.
Пленные
Они прошли-пробежали мимо пенистого потока шахтных вод и вышли к трамвайной линии. И не узнали город.