Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт
Шрифт:
Неудивительно, что Марии непросто теперь привнести в отношения те эротические фантазии, которые она подавляла с самого детства. В поведении Нико я угадываю способность к восприимчивости и потому предлагаю Марии позволить себе желание, поверить, что она заслуживает обожания и заботы. В то же время я советую ей попытаться заново разглядеть удивительное и привлекательное в Нико: «Понимаете, легче всего оставить ему исключительно роль мужа, со всей домашней рутиной, а потом жаловаться, что желание пропало. А ведь перед вами целый новый мир – а вы никак не покинете один привычный и уже надоевший угол».
Вот главная сложность, связанная с сексуальной близостью, – найти и сохранить эротическую составляющую. Сексуальной близости мы боимся больше всего потому, что она захватывает все стороны нашей личности, даже самые глубинные, и требует от нас поведения, которое принято связывать со стыдом и чувством вины. Нам страшно, мы оказываемся полностью, совершенно по-новому обнажены и открываем партнеру гораздо больше, чем просто собственное тело. Выражая свои эротические желания, мы рискуем быть униженными или даже отвергнутыми: и то и другое кажется совершенно невыносимым. Я как-то оказалась свидетелем болезненной сцены, когда в ответ на искренний рассказ о предпочтениях одного из партнеров другой назвал их извращенными, странными и отвратительными. Так что неудивительно, что многие из нас предпочитают надежный простой секс без всяких хитростей, защищаясь от возможных неприятностей. Никакой страсти в таких отношениях нет, но мы хотя бы чувствуем себя нормальными. И по большому счету такой компромисс не самый плохой. Но есть и те, кто хочет иного, кто готов пойти на риск и раскрыться в отношениях. Они способны набраться достаточно смелости, чтобы сопротивляться культуре, запрещающей бурный и яркий секс в семье. Такие люди стремятся к полному проявлению своего эротизма и не хотят вечно подавлять свои желания. Для них секс – не нечто грязное, а, напротив, священное, объединяющее, позволяющее прикоснуться к божественному.
Эротическая близость – это проявление наших воспоминаний, желаний, страхов, ожиданий, борьбы в рамках сексуальных отношений. Когда партнер принимает и удовлетворяет наши самые глубинные желания, стыд исчезает. Мы ощущаем искреннюю поддержку на уровне сердца, души и тела. В отношениях, подразумевающих и любовь, и секс, мы можем подняться над полем схватки между пуританизмом и гедонизмом.
Глава 7
Сценарии эротического
Скажи мне, как тебя любили, и я скажу тебе, какой ты любовник
Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать [32] .
И так, подобно забытому костру, детство может в любой момент вновь засветиться внутри нас.
32
Перевод с фр. Н. Галь. Прим. ред.
33
Гастон Башляр – французский философ, исследователь психологии художественного творчества. Прим. ред.
Существует немало организаций и социальных институтов, призванных защищать наши интересы. Религия, правительство, медицина и образование, медиа, поп-культура – все они работают не покладая рук, чтобы определить и урегулировать параметры нашего сексуального благополучия. Стимулы и запреты, окружающие стремление тела к сладострастию, являются фундаментальными элементами общества. Многое о сексе мы узнаем на улице, из фильмов и телепередач, в школе. Но еще раньше мы начинаем получать эти сведения в семье. Все мы – члены общества, но к тому же мы еще и дети своих родителей. (Сюда относятся и бабушки с дедушками, приемные родители, опекуны и любой, кто ухаживал за нами в первые годы жизни.) Ничто не имеет такого глубокого влияния на наши любовные отношения во взрослом возрасте, как отношения с теми, кто заботился о нас в детстве.
Археология желания
Психология желания часто теряется под грузом детских событий, но, если изучить историю наших первых лет, можно многое восстановить. Мы способны прокрутить развитие событий в обратном порядке, до того момента, как мы научились любить. Научились ли мы получать удовольствие или нет? Поняли ли, как доверять другим? Привыкли ли к получению желаемого или к отказам? Были ли родители внимательны к нашим нуждам, или это мы следили за их потребностями? Искали ли мы у родителей защиты или были вынуждены спасаться от них? Чувствовали ли мы себя отверженными? Униженными? Брошенными? Нас обнимали? Качали? Успокаивали? Учились ли мы не ждать слишком многого, прятаться, когда нас огорчили, смотреть в глаза? В семье мы чувствуем, когда можно вести себя свободно, а когда наши выходки могут ранить других. Мы постепенно понимаем, как относиться к своему телу, полу, сексуальности. Мы получаем много других уроков о том, кто мы и как себя вести: быть открытыми или защищаться, петь или не шуметь, плакать или прятать слезы, рисковать или бояться.
Все это формирует и наше мнение о самих себе, и наши ожидания от других. И все это мы, взрослые мужчины и женщины, привносим в любовные отношения. Некоторые из данных особенностей очевидны и четко проявляются, другие остаются в тени, скрываясь даже от нас самих.
Наши сексуальные предпочтения возникают из радостей, волнений, сложностей и конфликтов самого раннего детства. Нам предстоит выяснить, как они влияют на нашу потребность и толерантность к близости и удовольствию. Что нас заводит и что останавливает? Что нас привлекает, а что оставляет равнодушными? Почему? Какая степень близости в отношениях нам комфортна? Можем ли мы позволить себе получать удовольствие в отношениях с теми, кого любим?
Когда отец Стивена бросил его мать, она взяла себя в руки и дала слово, что никто и никогда больше с ней так не поступит. Она работала медсестрой и полностью посвятила себя детям: смогла оплатить учебу в колледже для всех троих, а сегодня она живет в собственном доме. Стивен восхищается матерью и уважает ее и заметную часть собственной жизни стремился не стать «как тот козел». Он женился на Рите и спустя шесть лет оказался в ситуации, когда ему вдруг пришлось оправдываться в ответ на ее обвинения в сексуальной пассивности. Стивен находит отговорки, но отсутствие интереса расстраивает и его самого, тем более что появились проблемы и с эрекцией.
Чем больше он любит и уважает жену, тем сложнее ему заниматься с ней сексом. Для Стивена эмоциональная безопасность означает постоянный контроль над любыми эгоистическими или агрессивными проявлениями. Такой подход выработался у него под влиянием матери и стал частью его сексуальности. Чем сильнее он любит Риту и чем больше от нее зависит, тем осторожнее демонстрирует и тем активнее подавляет собственную сексуальность. Стивен не знает, как проявлять вожделение одновременно с эмоциональной заботой. Его бессознательное хранит верность прошлому.
Дилану за двадцать, он управляющий в розничном магазине. Для него эмоциональная безопасность в отношениях просто невозможна, и неважно, есть ли сексуальное возбуждение или нет. Его мать умерла, когда ему было двенадцать, и до самой смерти она была эмоциональным стержнем всей семьи. Когда Дилан заплакал на похоронах, отец сказал ему: «Надеюсь, ты не начнешь истерику прямо тут». Чтобы не портить отношения с отцом, Дилану пришлось научиться полностью подавлять свои эмоции: «Чувства в нашей семье считались проявлением слабости». Как только Дилан замечает в себе эмоции по отношению к кому-то, он тут же начинает себя ругать, надеясь преодолеть свою эмоциональную уязвимость. Решение? Дважды в неделю он ходит в клуб, знакомится с мужчинами, которых никогда не видел раньше и которые ничего не знают о нем. Они занимаются сексом, анонимно, не допуская никаких чувств, и Дилану кажется, что он защищен от унижений, испытанных им в детстве. Одновременно он чувствует, как это приятно, когда кто-то выбирает и хочет именно его.