Разная магия
Шрифт:
Понимаю я только одно — утром телестудия занята, и мы сможем приступить к съемкам после обеда. Большая часть сотрудников разбежится, потому что пятница, у женщин — женский день, а у мужчин — солидарность с женщинами, а мы мол сможем нормально поработать себе в удовольствие. Насчет удовольствия я что-то сомневаюсь, но не спорю. Зачем?
Наконец, нам позволено разойтись по домам.
— Чао! — произносит Аркадий и удаляется, не дождавшись ответа.
Мы с Дульсинеей заходим за угол и телепортируемся в квартиру. Поговорить не удается, потому
Проснувшись, пьем кофе и отправляемся во Всемирную паутину, как романтично назвала Интернет Дуся. Не знаю, отчего, но общаться с потенциальными ухажерами мне уже не очень хочется. Сразу отметаю восемь предложений нетрадиционного секса, хотя, признаться честно, некоторые из описаний меня заинтриговали. Я и не знала раньше, что такое кто-то практикует. Парочка нормальных кандидатов тоже есть, однако отнестись к их предложениям с полным доверием мешают воспоминания о хорьке. Надо будет поинтересоваться у Романовского, как там Васек поживает. Не обижают ли его?
В начале третьего мы вновь в телестудии. Владос уже здесь — сидит на кресле у стены, и вид у него встревоженный. Видимо, боится не пройти следующее испытание. Стоящий рядом с ним дед Иван привычно безразличен. Анны нет. Аркадий тоже отсутствует.
— Что? Боишься, не придет твоя жертва научного эксперимента? — ехидничает Дуся.
— Придет! — отвечаю с излишней уверенностью в голосе.
Что касается Аркадия, я ни в чем не уверена. Вчера он с такой заинтересованностью слушал мои объяснения о формировании заклинаний, но ни разу не попробовал сплести хоть одно. Сказал, что он в этом не нуждается, а то, что его интересует, делается само собой, без лишних усилий. Я спросила, зачем он пошел на шоу. Говорит, что хочет доказать миру, что экстрасенсы существуют. Глупость какая! Сам-то он уверен в своем существовании, так зачем ему лишние подтверждения данного факта? Или, если в него не верят, значит, его нет?
Рассуждая на эту тему, я пропустила момент появления Анны в обнимку с Золотниковым. Сегодня он выглядит слегка растрепанным, и шарф у него не оранжевый, а светло-зеленый в полосочку.
Анна окидывает присутствующих торжествующим взглядом, после чего дарит Валерию невинный поцелуй в щечку.
— Ну все, — говорит она, — увидимся, милый.
— Все готовы? — спрашивает "милый". Мы утвердительно мычим.
Минут через пятнадцать появляется сияющий Романовский, после чего мы дружною толпой проходим в студию. Нас рассаживают по зрительским местам, гасят свет на нашей половине.
— Ни звука! — предупреждает Алексей Дмитриевич.
Через минуту, шурша плащом, в зал прокрадывается Аркадий и усаживается за моей спиной.
На сцене установлены два диванчика под тупым углом друг к другу. На одном из них уже, сияя зубами, восседает Золотников — причесанный и без шарфа. На другом, поджав под себя ноги, расположилась полная женщина лет пятидесяти, выглядящая смущенной девушка младше меня лет на пять и подросток. Последний сидит, не двигаясь, и смотрит вытаращенными глазами на Золотникова.
По лицу женщины вдруг начинают течь слезы, и она захлебывающимся голосом вещает:
— Сыночек мой. Сереженька, старшенький. Уж как я его любила. Как холила и лелеяла кровиночку мою…
Тут же сзади меня раздается возмущенный шепот:
— Какая кровиночка! Это ж сын ее мужа от прошлого брака! Она его терпеть не могла!
Анна шикает. Аркадий замолкает. Женщина продолжает говорить:
— Все для него готова была отдать! Последнее снять с себя и отдать.
Тут фыркает Дуся и поясняет:
— Представляю парня в ее последнем.
— …но он попал в дурную компанию. Он был хороший мальчик!
Аркадий:
— Ага, с тремя приводами!
Женщина:
— … его подставили его поганые дружки…
Аркадий:
— Которыми он успешно руководил.
Женщина:
— Он рассказывал мне, как все случилось. Он сидел в компании. К нему подошел наркоман и попросил денег на пиво. Сережа дал ему пятьдесят рублей. А потом наркоман вернулся и стал требовать еще. Сережа опять дал. Но наркоману показалось, что этого мало. Так у Сережи ножичек был малюсенький… Он наркомана этого нечаянно порезал. Легонечко. А его на восемь лет посадили!
Дуся:
— Нифига себе легонечко, если восемь лет дали!
Аркадий:
— Не так уж и легонечко. И это еще мало дали. У него условный был.
Женщина:
— А потом… я узнала… Что Сереженьку убили в колонии! Ах!
Аркадий (ехидно):
— Интересно, а то, что его там опустили, она не узнала?
Дуся (заинтересованно):
— А что опустили?
Аркадий:
— К сожалению, нет.
Я:
— Вы о чем?
И тут нервы не выдерживают у Золотникова.
— Так, — командует он, — стоп. Вы там заткнетесь или нет? Вас комментировать происходящее пока не просили. А Вы, Вероника Андреевна, продолжайте.
Вероника Андреевна продолжает.
— А перед тем, как его посадили, он снял со сберкнижки все деньги и куда-то их дел.
Тут, как по команде, начинает выть подросток:
— Аааааа! Сережаааа! Брааатиииик!
Минуты через две он выключает звук, Золотников изображает фирменную улыбку и интересуется:
— А теперь, уважаемые господа экстрасенсы, прошу Вас рассказать этой милой женщине, где деньги Сережи?
Загорается свет в зрительном зале, я оглядываю экстрасенсов и получаю возможность полюбоваться ошарашенным лицом Дульсинеи.
А к нам уже бежит помощница Золотникова с продолговатой штукой — микрофоном.
Она сует микрофон в лицо Аркадию. Тот отшатывается и произносит:
— Какие деньги?
— Деньги, которые Сережа снял со сберкнижки, — терпеливо поясняет Золотников.
— Ничего он не снимал. Карта у него была, но не в Сбербанке. Так они там и лежат.
— Ай-ай! — произносит Валерий с осуждением в голосе, — а Вы казались нам таким перспективным экстрасенсом.