Разночинец
Шрифт:
Следующую ночь я провел на островке побольше. Здесь были не только валуны, поросшие мхом, но и заросли кустарников, а также несколько сосен. В общем, в планах было с утра набрать сосновой смолы, более тщательно заделать источники течи и плыть к следующему островку.
А ночью меня довольно грубо разбудили. Островок оказался пристанищем то ли контрабандистов, то ли морских разбойников, хотя я и не слышал, чтоб в Финском заливе в конце XIX века орудовали пираты, но мало ли… Может, у них закопаны бочки с пиастрами.
Вот честное слово, именно такие мысли меня посетили, когда я увидел себя в окружении бородатых морд самого злодейского вида.
К счастью бандюганы оказались обычными финскими рыбаками, как позже выяснилось, возвращающимися из Сестрорецка, куда они возили плоды своего промысла. Почему они сбывали улов в небольшом поселке, а не в столице, и почему плыли ночью — я спрашивать не стал. Не задавай неудобных вопросов и не получишь семь дюймов стали в сердце и пару фунтов камней в брюхо.
Кстати, рыбаки в начале разговора вполне умело меня обшмонали. Нашли и документы, включая справку от жандармов, и припрятанные двести рубликов. Хотя, казалось бы, я их так упрятал, что не найти.
Половину моего богачества составляла «ссуда» Ахвердова, возвращать которую я не собирался. И не чувствовал ни малейших угрызений совести по этому поводу. В качестве компенсации за избиение — это еще и мало.
Кому-то на такие деньги год можно жить, а то и два. А кому-то хоть и не пустяк, на карманные расходы, но и не столь уж значительная сумма. В общем: и не много, и немало. Слава богу финны на мои деньги не прельстились. А могли бы и топориком по темечку. Вон, Раскольников за триста рубликов старуху-процентщицу кончил, точней за триста семнадцать с копейками, что составляло его трехлетний доход.
Но бог милостив: финны оставили мне и жизнь, и кошелек.
А когда я представился механиком с парохода, так посчитали нашу встречу невероятной удачей — для себя. Востребованная оказалось профессия! У рыбаков на кораблике тоже был паровой двигатель, который барахлил и требовал наладки.
Вот честное слово: в который раз я убедился, что не ту профессию выбрал в юности!
В общем, их судно называлось балтийским кечем, было построено в Англии и там же оснащено паровым движком. На корпусе судна сохранилось прежнее название «Elizabeth», ниже которого было выведено краской «Liisa».
Рыболовная артель, владеющая кечем, находилась едва ли у Аландских островов, поэтому нам предстояло преодолеть еще чуть ли не больше половины длины Финского залива. Заодно будет время разобраться и с паровиком. Кстати, чем больше я знакомлюсь с паровыми машинами, тем больше в них влюбляюсь. Простые, неприхотливые, способные работать на любом топливе. Дрова, уголь, да хоть опилки и торф — прожорливому брюху топки без разницы.
Все проблемы паровиков, с которыми я столкнулся, происходили из-за недостаточного качества изготовления и/или низкой культуры эксплуатации. Вот и с этим была такая же история. Рыбаки — дети природы, «гуманитарии»-промысловики. А тут механизмы, технологии, пусть и простейшие. В общем, запустили ребята машину, особенно кривошипно-шатунный механизм. К концу плавания машина работала как часы, хотя я и обнаружил пару проблемных мест, где в будущем возможны поломки — о чем сразу предупредил финнов.
Эх, кто ж знал, что мне в жизни не будет хватать знания языков, и что среди изучаемых мной в вузе предметов не
Кстати, свою огненную машину рыбаки кормили экспортным кардифом, будто это эскадренный броненосец. А все потому, что привезти кардиф из-за моря обходилось в несколько раз дешевле, чем доставлять уголь с российских месторождений. Это был как раз тот случай, когда поговорка про море, телушку и полушку не работала.
«Лииса» принадлежала рыбацкой артели, владевшей, кроме кеча, еще и несколькими баркасами, и использовалась для доставки продукции потребителям. Торговали финны не сырой рыбой, а сушеной и копченой, копчеными рыбьими пузырями, поставляли балыки, икру и визигу. Черт возьми! В Балтике этого времени еще водились осетровые и велась их промысловая добыча! Как говорится: неожиданно! В общем, богато жили кооператоры.
В частности мои «спасители» вполне легально доставляли в Сестрорецк продукцию их артели. А кроме рыбы в поселок поставлялись и различные рыбные деликатесы.
Подозреваю, что среди балыков прятались и другие «вкусные вещи», пусть и не всегда съедобные, но такие желанные покупателям, что на них всегда имелся спрос.
Как я понял из разговоров, кеч посещал не только Сестрорецк, но и совершал зарубежные вояжи в порты Германии, Дании и Швеции. Командовал экипажем шкипер Эйно Лайне, блондинистый здоровяк, с красной обветренной рожей, по которой было видно, что владелец академиев не кончал. И вправду, образование шкипера — гимназия и коммерческое училище. А вот его младший сын уже учился в университете Стокгольма. Старший ограничился знаниями, полученными в высшей коммерческой школе Любека, и уже вошел в семейный бизнес. Видать дела у рыбаков шли неплохо, и их бизнес приносил ощутимую прибыль.
Финляндия, имевшая и свою Конституцию, и минестерства, и валюту, использовалась Российской империей, да и другими странами, для обхода всяческих препон в торговле. Через княжество шла «официальная контрабанда» из России и в Россию. А в таком деле рядом с государственным интересом всегда найдётся место и для частной инициативы. Имперские сановники проворачивали миллионные сделки, местное население делало свой маленький гешефт. Вот и владельцы «Лиисы» и пользовались имеющимися возможностями.
Базой артели оказалась деревенька на одном из многочисленных островов. К тому времени как мы туда приплыли, финны убедились в моей квалификации механика. И я получил от них предложение, от которого было трудно отказаться.
Староста деревни и, по совместительству, глава рыболовной артели, к слову — старший брат капитана «Лиисы» по имени Матти Лайне, предложил мне отправиться в Чили, в качестве механика.
Дело в том, что в этой далекой южноамериканской стране обретался младший из братьев Лайне, Олли. У него из-за живости характера в свое время возникли разногласия с финским законом, из-за чего он был вынужден покинуть родные края. Обосновался Лайне-младший на самом краю географии, где ему удалось сколотить некоторый капитал. Олли был владельцем фирмочки, одной из нескольких, поставляющих продовольствие чилийской армии в ходе Второй тихоокеанской войны. Сейчас у него три небольших паровых кораблика, с помощью которых он перевозит продовольствие вдоль побережья. Война тем временем продолжается, боливийские партизаны препятствуют поставкам по сухопутным дорогам, и Олли подумывает приобрести четвертое суденышко. Вот только с механиками в Чили еще хуже, чем в России.