Разночинец
Шрифт:
Я пил, и напитки, и любовь, и меня выпили досуха, до самого донышка.
И вновь всё кружится… Ну здравствуйте, обморок и забытье!
А где-то из той космической темноты, что была до рождения мира, доносится:
We are the champions!
We are the champions!
Оf the World!
Ненавижу Квин и Меркури! Но как поют, собаки!
У моего ложа стоял Матти Лайне, в белой рубахе, как архангел, а рядом ангел Сиканен.
— Что он бормочет? — спросил Матти.
— Что-то поет на английском. Это из него ведовство Халла выходит.
— Не перестаралась ли Сиркка? Как бы он skotom
— Сиркка опытная ведьма! Очухается!
Когда я очнулся в следующий раз, комнату самую чуточку покачивало, но опасений, что Финляндию вот-вот куда-нибудь унесет со всеми ее гранитными скалами, островами и озерами уже больше не было.
Стакан простокваши ухнул в желудок, унося с собой остатки похмелья, а горячая уха по-царски со ржаным хлебом и еще с одним стаканом простокваши совершенно вернули меня к жизни. Хлеб, к слову, прямо при мне сняли с жерди, разломив пополам. Под потолком за кисеей висело еще несколько таких же лепешек с дыркой. Очень непривычный для меня способ хранения хлеба. Заканчивала обед густая простокваша виили с целой пригоршней лесных ягод насыпанных сверху горкой. Она была настолько густая, что ее надо было есть ложкой.
Фух! Жив-здоров и полон сил, хоть сейчас к Сиркка Халла!
При воспоминании о прекрасной финке заныло в сердце и внизу живота. Приворожила, как есть приворожила, ведьма!
Я посмотрел на братьев Лайне — они оказали мне честь разделить трапезу и сидели напротив.
Эти меня к ведьме не отпустят. Даже на денек, даже на минутку. Потому как могу там у нее на хуторе и остаться, пока не выгонит. Помню я судьбу конунгов Норвегии Харальда Прекрасноволосого и Эйрика Кровавого Топора, отца и сына, которых околдовали финки и держали их в повиновении до самой смерти, своей или мужа.
Home is where the heart is! Вот только мое ли это сердце говорит? Или это наведенные мысли, колдовство?
И еще одна мысль царапнула, но была столь обидна для моего самолюбия, что я поспешил ее отбросить, забыть!
Давайте оставим прошлое прошлому. Let bygones be bygones.
Визит к ведьме точно не прошел даром. Я теперь и думаю по-английски. Не Уинстон Черчилль, конечно, но запасец слов для среднего англичанина сойдет. А ведь все вытащено из моей памяти! Много там накопилось всякого — песен, фраз из фильмов.
To be, or not to be, that is the question:
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The Slings and Arrows of outrageous Fortune
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing, end them. To die, to sleep.
Вот! Помню даже Шекспира, а не только песенки популярных групп.
Финны и не понимают, какое сокровище рядом с ними. Сиркка такое бы могла выудить из моей памяти! Но лучше и не думать о таком. Оказаться в клетке, пусть и золотой — так себе перспектива! Лучше уж уехать в Чили, здоровее буду.
К слову, я теперь Георг Александр Йорк, матрос с затонувшего полгода назад британского судна «Каледония», порт приписки Абердин.
С именем было все понятно: я хотел просто перевернуть имя и фамилию. Вместо Георгиева стать Георгом, а вместо фамилии использовать имя. Свое настоящее имя, Ярополк, правда в сокращенном варианте — Ярик. Как Ярик стал Йорком — не помню и не представляю… Что касается Александра, ну вот хотелось мне такое имя. Я даже хотел так назваться в самом начале своих приключений, но почему-то выбрал себе Семен Семеныча. Так что нечего удивляться тому, что со мной происходило дальше. Вот действительно: как вы яхту назовете… Посмотрим, как с новым именем все повернется.
Официальные документы из полицейской управы у меня есть,
Но прежде чем отплыть, мне предстоит съездить в Або, чтобы посмотреть несколько паровиков. Братья Лайне, как понимаю, хотят убедиться, что я не растерял своих знаний механика. Знали бы они, что, собственно, таковых знаний у меня-то никогда и не было! С другой стороны, и мне практика полезна. Это и дополнительные деньги, и опыт, что еще ценнее.
В Германии без проблем поменяли в британском консульстве временные бумажки. В Чили добраться можно было двумя путями: за свои средства приобрести билет из Гамбурга до Нью-Йорка, оттуда до Вальпараисо, возможно через Буэнос-Айрес. Этот путь был самым быстрым, надежным и, при известных затратах, самым комфортным. Но при этом и весьма дорогостоящим, если я не хотел провести все плавания в трюме среди нищих эмигрантов. Но выяснение стоимости плавания поставило на этой идее крест. За билет второго класса просили в среднем 150* рублей. За эти деньги ты получал место в каморке на два или четыре человека и кое-какой сервис, например, разрешение прогуливаться на палубе, посещать буфет и курительный салон, иногда на судне предлагался ресторан второго класса и даже доставка блюд в каюты. Естественно, все это за дополнительную плату. Плавание в третьем классе стоило от 50 до 100 рублей. Правда, тебя сразу, еще в порту, помещали в специальный двор, отделяющий эмигрантов от остального Гамбурга и от чистых пассажиров. Это же правило действовало и на борту. Но! Оказывается, пароходы составляли все еще не самую значительную часть трансатлантического пассажирского флота. Большинство кораблей на этих линиях все еще были парусниками. А там все было еще грустнее. Билет для трюмного или палубного пассажира, да они именно так и назывались, стоил около 40 рублей, но где ты будешь спать и есть — это твоя забота. А вот билет в каюту стоил — пабам! — от полторы тысячи рубликов и больше. Зато вам гарантирован высочайший сервис, столование с капитаном, и путешествие по живописному морю без сатанинского пароходного дыма.
(*Цены исчислялись в фунтах стерлингов, да вот беда, перевод в российские рубли в 1881 году давал большой разброс, поэтому прости, читатель, цены указаны, опираясь на более поздние николаевские золотые рубли, т.е не по официальным 6 рублей серебром за фунт, а за 10. Кто ж в Германии даст официальный курс, да еще за казначейские билеты).
В общем, не по моему бюджету такие круизы. Тем более, что мне еще до Чили добираться.
Финны настойчиво предлагали оплатить поездку в долг, но я твердо отказался.
Оставалось искать места механика на трампах, и плыть на «перекладных». Но этим мне предстояло заняться самостоятельно. «Лиисе» уже пора было отправляться в обратный путь, да и у Сиканена, взявшегося сопровождать меня в поездку, были дела.
Не продумали братья Лайне этот момент. Точнее, они первоначально желали опутать меня долгами и отправить третьим классом, но тут уж я уперся. Вот и образовался затык.
Сиканен уж собрался уезжать, когда примчался мальчонка с запиской от какого-то его знакомца. Мне предлагалось сразу два роскошных варианта. Первый — место на новейший пассажирский лайнер «Эльба», спущенный в этом году и отправляющийся в свой второй трансатлантический рейс. Койка в двухместной каюте обойдется мне всего в 70 рублей, практически по цене третьего класса. Вторым вариантом был пароход, на который срочно потребовался механик. За переход до порта Арика, что ныне принадлежит Чили, предлагалось сорок фунтов стерлингов. Весьма и весьма щедрая оплата на сегодняшний день.