Разносчик

Джиллиан

Шефу пришлось выехать на то место, где часто бывал Наум, и на расстоянии, не приближаясь к нему, не оповещая о себе и своём местоположении, собственноручно «закрыть» его «способности». Потом рядом с Наумом «нечаянно» оказался Володя и закрепил блок. Но одно дело — закрыть способности человеку обычному. Другое дело — наркоману, которого уже не держит ничего. Алексеич угрохал на закрытие хлыща такие силы, что потом долго не мог чем-то заниматься. Хуже, что шеф прекрасно понимал: в таком состоянии, как у Наума, ограничения долго не будут работать в полную силу. Наркотики быстро снесут их.

Сведения, которые время от времени Алексеич получал от тех, кто держал руку на пульсе, не утешали. Рэкетиры сами не выдержали Наума долго: после нескольких провалов личных операций этой шайки кое-кто сообразил, что виной тому Наум. От него ушли, даже не пытаясь что-нибудь с ним сделать, даже не пытаясь отомстить ему за неудачи и смерти — последнее тоже было. Как сказал кто-то из наблюдателей: побоялись лишнее на душу брать. Побоялись той отдачи, которую уже видели от Наума.

Негативные последствия наркотиков Наум сбрасывал (разбрасывал вокруг себя) быстро — этому он сумел научиться у Алексеича в первую очередь. Затем ушёл совсем с бухгалтерской работы и принялся «искать себя» в этом мире. Говорят, что его таланты использовали не только рэкетиры. А потом пропал из виду. Даже по ауре, по следам ментального присутствия в городе найти его не могли. Решили, что уехал куда-то, и разослали весть по соседним городам, где были свои же. Ответили постепенно отовсюду: нет его нигде.

И вот теперь он появился у хозяина Радима.

— Значит, так, детки, — строго посмотрел на них Алексеич, и Наташа, несмотря на ситуацию, сама чуть не фыркнула от смеха — «детки»! — Запомните главное: что бы с вами ни случилось, есть возможность — сразу хватайтесь за мобильный и звоните мне. Ясно?

— Ясно! — вразнобой ответили оба и переглянулись, улыбнувшись друг другу.

— Хорошо, если прониклись. А теперь Радим остаётся со мной, а Наташа…

— Наташа идёт в зал для медитаций, — откликнулась девушка и встала.

У двери из кабинета обернулась. Волчица плелась следом, а тень дракона нерешительно маялась у стены… Чуть обиженный взгляд Радима — и она открыла рот, чтобы напроситься на совместное занятие у шефа.

— Нет, — железным тоном сказал Алексеич. — Без тебя. — И усмехнулся. — Иди-иди, Наташенька. Не съем я твоего Радима.

Покраснели оба.

Но добравшись до раздевалки и убедившись, что по позднему утреннему времени в ней пусто, Наташа позвонила.

— Вы можете говорить?

— Да. Он сидит в соседней комнате, тренируется.

— Вы знаете про Наума, но со спокойной душой отпускаете Радима к его хозяину. Может, всё-таки попробовать и не пустить его?

— Наташа… Все события идут таким мощным потоком, что вмешайся любой и даже я — нас снесёт в сторону. И это будет счастье, если только снесёт, а не раздавит. Надо выждать, понять логику событий — и лишь тогда… Может быть…

— Фактов мало для понимания? — понимающе спросила она. И застыла, услышав:

— Фактов много. Достаточно. Я знаю, что должно случиться. Но Радим — величина в этом раскладе абсолютно неизвестная.

— Но вы… Если вы всё знаете…

— Наташенька, я не свихнувшийся Наум, чтобы быть уверенным в своих личных силах и своём всезнайстве. Я ни в чём не уверен — и в этом моя сила.

— Такое разве бывает? — совсем растерянно спросила девушка.

— Как видишь, — вздохнул Алексеич.

… Медитации не получилось. Мысли вертелись вокруг Радима. Вокруг его прошлого, которого он не знал. Вокруг его прошлого, которое он знает. А потом — вокруг личного прошлого. Почему-то появилось желание, чтобы Радим узнал о ней больше того, что знает сейчас. Сейчас — это она сиюминутная. Но ведь она не полная личность без того прошлого, что у неё было. Почему-то она твёрдо была уверена, что рассказать ему необходимо. И даже слова Алексеича: «Я не уверен — и в этом моя сила» не убеждали её в обратном. Между нею и Радимом не должно быть недоговорённостей. Особенно сейчас.

— … Ты и правда спишь…

Она открыла глаза и от неожиданности улыбнулась.

— Ты? Уже здесь?

— Ничего себе — уже, — проворчал Радим. — Твой Алексеич меня загонял на целых три часа. А потом мы с Володей полчаса сидели на тренировке у бесконтактников. Наташа, это так здорово… Мне, правда, пока нельзя… Но Володя сказал: как только Алексеич меня подготовит по основам, он сразу меня возьмёт к себе в группу.

Машинальная мысль: интересно, а Науму Володя предлагал поступить в его группу? Хотя… Наверное, врач ужаснулся бы, намекни ему «хлыщ» об этом.

Они посидели немного в зале, наслаждаясь пустым пространством, пронизанном солнечными лучами, а потом Радим взглянул на мобильник и предложил:

— Наташ, а давай — погуляем немного? Здесь пригород — и можно пройтись, мороженого поесть. И вообще есть хочется. — Он мечтательно вздохнул. — Как думаешь?

— Я думаю, что мне нравится такая идея.

Они шли по небольшой асфальтовой дорожке рядом с дорогой. Наташа еле удерживала улыбку: настоящая пара, потому что она идёт рядом с Радимом под руку. И это такое естественное движение… И такое естественное положение, когда он взахлёб рассказывает о том, что с ним «проходил» Алексеич, чему научил и какие любопытные ощущения испытывались, когда пришлось напрямую работать с силой.

— Радим, — наблюдая, как впереди рысит волчица, то и дело пошатываясь к краю дороги, чтобы обнюхать траву и бордюр, сказала девушка. — Я бы хотела тебе рассказать о себе. Если ты не против.

— Я не против, — выговаривая слова, он наклонился над нею, и она, бросив испытующий взгляд на него, увидела его доброжелательно любопытные глаза.

Немного засомневалась. А будет ли всё как раньше, до того, как она расскажет? Но решилась — так решилась.

— Когда я была на втором курсе, к нам в группу добавили двоих парней. Их забрали после первого курса в армию, так что вернулись они уже к нам, а не в свою группу.

Она, не глядя, ощутила, как напрягся Радим. Но — начала. И решилась идти до конца… Оглянулась волчица, кинула взгляд сначала на Радима, потом — на Наташу. Побежала дальше.

— Я подружилась с одним из них. Его звали Юрий. К концу курса мы думали, что в августе поженимся. Он понравился моим родителям. Я понравилась его. Он был не очень высокий. Ниже, чем ты, светло-русый, симпатичный крепыш, очень спокойный и какой-то надёжный… Когда сдали сессию, на два месяца каникул пришлось расстаться. Я нашла работу воспитателем в летнем лагере. А Юра — на стройке. Та стройка находилась в деревне, и на неё устроились многие с нашего курса и с других. Так что я была спокойна. — Наташа рассказывала, не глядя на Радима, хотя чувствовала несколько раз, что он посматривает на неё. — Мы за это время несколько раз виделись. Он приезжал ко мне. Я между сменами — к нему. — Она промолчала об одном: что с самого начала знакомства, дружбы и влюблённости она, кажется, не видела истинного лица Юры. Хотя… Видела лишь изредка странную маску с чёрными, уходящими в бездонную пропасть глазами, хотя свой цвет у глаз Юры был серо-голубой. И не понимала. Она не знала тогда, что такое истинное лицо, но её немного тревожило, что у Юрия она второго лица отчётливо не видит. А потом договорилась с собой, что это настоящая любовь, если человек почти не двоится рядом с нею. И успокоилась. — Он должен был позвонить заранее перед приездом ко мне в лагерь… И не позвонил. Приехал другой однокурсник, специально привёз наших девушек с курса, чтобы они помогли ему… — У неё снова перехватило дыхание. — Юрий на выходные поехал домой, в город. Поехал очень поздно, с целой компанией. А водителем был студент, который тоже работал весь день вместе с ними. И… водитель заснул. Буквально на секунды. Юра погиб… Единственный из всех, кто был в машине.