Разоблаченная Изида. Том I
Шрифт:
Существа, о которых мы говорили выше, суть элементальные духи каббалистов, [142] которые христианским духовенством считаются «дьяволами», врагами человечества.
«Уже Тертуллиан», – серьезно говорит де Мюссе в своей главе о дьяволах, – «формально раскрыл секрет их коварства».
Открытие, которому нет цены. А теперь, когда мы так много узнали о мыслительных трудах святых отцов и их достижениях по астральной антропологии, должны ли мы, вообще, удивляться тому, что в своем усердии к духовным исследованиям они настолько пренебрегли своей собственной планетой, что временами отказывают ей в праве двигаться и даже быть круглой?
142
Порфирий и другие философы объясняют природу этих обитателей порога. Они озорные и обманчивые, хотя некоторые из них очень добрые и безвредные, но такие слабые, что сообщаться со смертными представляет для них величайшую трудность, хотя общества людей они ищут непрестанно. Первые злы по неразумию, а не по злонамеренности. Закон духовной эволюции еще не развил их инстинкта в разум, чей высший свет принадлежит только бессмертным душам; их способность
Но латинская церковь возражает каббалистам. Св. Августин даже вел по этому поводу дискуссию с неоплатоником Порфирием. «Эти духи», – говорит он, – «обманчивы, не по своей натуре, как утверждает теург Порфирий, а по злобе своей. Они выдают себя за богов и за души умерших». [“Civit. Dei», кн. X, гл. 2]. До этого места Порфирий с ним соглашается; «но они не претендуют на то, чтобы быть демонами [читай – дьяволами], ибо в действительности они таковыми являются!» – добавляет епископ из Хиппо. Но, тогда, к какому же классу мы должны причислять людей без голов, которых, как Августин уверяет нас, он сам видел? или сатиров св. Иеремия, как он утверждает, которые были выставлены на показ в Александрии продолжительное время? Они были людьми, как он нам рассказывает, «с козлиными ногами и хвостами»; и если мы можем ему поверить, один из этих сатиров в самом деле был засолен и отправлен в ящике императору Константину!
А вот что мы находим у Лангхорна, переводчика Плутарха:
«Дионисий из Геликарнасса [L, II] придерживается того мнения, что Нума построил храм Весты в круглой форме для того, чтобы представить форму Земли, ибо под Вестой он подразумевал Землю».
Кроме того, Филолай вместе с другими пифагорейцами верил, что элемент огня помещен в центре вселенной; и Плутарх, говоря об этом предмете, бросает замечание о пифагорейцах, что
«они полагают, что Земля не без движения и также не расположена в центре мира, но совершает свое вращение вокруг сферы огня, будучи ни самой ценной, ни главной частью великой машины».
Как сообщают, и Платон придерживался того же мнения. Поэтому, кажется, что пифагорейцы опередили открытие Галилея.
Стоит раз допустить существование невидимой вселенной, что, кажется, факт, если рассуждения авторов «Невидимой вселенной» когда-нибудь будут приняты их коллегами, – как многие из феноменов, до сих пор казавшихся таинственными и необъяснимыми, становятся простыми и понятными. Она действует на организм магнетизированных медиумов; она пронизывает и насыщает их насквозь, будь она направлена могучею волею месмеризатора или же невидимыми существами, которые достигают тех же результатов. Раз это молчаливое действо совершено, астральный или звездный призрак месмеризованного субъекта покидает свою парализованную земную оболочку и, побродивши по беспредельному пространству, возносится к порогу таинственной «сферы». Для него врата портала, возвышающегося над входом в «молчаливую страну», частично раскрыты; они широко распахнутся перед душой погрузившегося в транс сомнамбула или сомнамбулы только в тот день, когда, соединившись со своей высшей бессмертной сущностью, она навсегда покидает свою смертную оболочку. А до тех пор ясновидец или ясновидица могут смотреть только через щель; от остроты духовного зрения ясновидца зависит, больше или меньше он увидит в эту щель.
Тройственность в единстве – это идея общая всех древних народов. Три Деджотас – индийская Тримурти; Три Головы еврейской каббалы. [143] «Три головы высечены одна в другой и одна над другой». Троица египтян и троица мифологической Греции одинаково были изображениями первой тройной эманации, содержащей два мужских и один женский принцип. Это союз мужского Логоса или мудрости, проявленного божества, с женской Аура или Anima Mundi – «Святая Пневма», которая есть Сефира каббалистов и София утонченных гностиков, – которая произвела все, видимое и невидимое. В то время, как истинное метафизическое толкование этой вселенской догмы оставалось в святилищах, греки со своими поэтическими инстинктами олицетворяли ее во многих очаровательных мифах. В празднествах в честь бога Диониса Нонна, бог Вакх, между прочими аллегориями, представлен, как влюбившийся в нежное дуновение (Святая Пневма), по имени Аура Плацида. [144] А теперь мы представляем слово Годфри Хиггинсу:
143
«Tria capita exsculpta sunt, una intra alterum, et alterum supra alterum» – (Зогар, «Индра Сутра», отд. VII).
144
Легкий ветерок (лат).
«Когда невежественные Отцы составляли свой календарь, они сделали из этого нежного дуновения зефира двух римско-католических святых!!»
Святые Аура и Плацида; – мало того, они дошли до того, что из веселого бога Вакха сделали святого Вакха и, в самом деле, показывают его гроб и останки в Риме. Празднование дня обоих «благословенных святых» приходится на 5-е октября, в конце праздника св. Вакха [52].
Насколько более поэтичен религиозный дух, находимый в «языческих» легендах Севера о творении, и насколько его там больше! В беспредельной пропасти мировой бездны, в Гиннунгагапе, где в слепой ярости свирепствуют и сталкиваются космическая материя и изначальные силы, внезапно подул несущий таяние теплый ветер. Это «непроявленный Бог» послал свое благодетельное дыхание из Маспелхейма, сферы небесного огня, в сияющих лучах которого пребывает это великое Существо, далеко за пределами материального мира; и animus этого Невидимого, Дух, витающий над темными бездонными водами, вызывает порядок из хаоса, а после того, как дала первый импульс всему творению, первопричина
145
См. [136] – с. 401—406 и «Песнь о Волюспе».
В этих скандинавских языческих песнях заключена и религия, и наука. В качестве примера последней возьмем концепцию о Торе, сыне Одина. Каждый раз, когда этот Геркулес Севера хочет схватить рукоять своего ужасного оружия, громовой стрелы или электрического молота, он обязан надевать свои железные перчатки. Он также носит магический пояс, известный как «пояс силы», который, будучи надет, очень увеличивает его небесную силу. Он разъезжает в телеге, которую тянут два барана в серебряных уздечках, и его ужасающий лоб окружен венком из звезд. Его колесница имеет заостренный железный шест, и рассыпающие искры колеса постоянно катятся по грохочущим грозовым тучам. Он бросает свой молоток с неотразимою силою в восставших великанов инея, которых он растапливает и уничтожает. Когда он отправляется к роднику Урдар, где боги собираются на совещание, чтобы решать судьбы человеческие, – он единственный идет пешком, остальные боги едут верхом. Он идет пешком, так как боится, что проезжая по мосту Бифрост (радуга), многоцветному Королевскому мосту, он подожжет его своей громовой колесницей и в то же самое время заставит воды Урдара закипеть.
Переводя это на простой язык, как иначе можно истолковать этот миф, как только, что составители северных легенд были хорошо знакомы с электричеством. Тор есть эвгемеризация электричества, который пользуется своим своеобразным элементом только тогда, когда он защищен перчатками из железа, который является естественным проводником. Его пояс силы – это замкнутая цепь: по которой изолированный ток вынужден течь, вместо того, чтобы свободно унестись в пространство. Когда он стремительно несется на своей колеснице по облакам, то он есть электричество в активном состоянии, о чем свидетельствуют разлетающиеся от колес искры и перекатывающийся в облаках гром. Заостренный железный прут у колесницы наводит на мысль о громоотводе, два овна, которые служат ему в качестве коней, представляют собой знакомый древний символ мужской порождающей силы; их серебряные уздечки олицетворяют женское начало, ибо серебро есть металл Луны, Астарты, Дианы. Поэтому в овне и в его уздечке мы видим соединение активного и пассивного начал природы в противопоставлении: один стремится вперед, другой же удерживает, тогда как оба находятся в подчинении у насыщающего вселенную электрического принципа, который дает им импульсы. Так как электричество снабжает импульсами, а мужское и женское начала соединяются и снова пересоединяются в бесконечной корреляции, то в результате получается эволюция видимой природы, венцом которой является планетная система, которая у мифического Тора аллегорически выражена блистающими сферами, усеивающими его лоб. Когда он находится в своем активном состоянии, его ужасающие громовые стрелы разрушают все, даже другие меньшие титанические силы. Но он идет пешком по мосту радуги, Бифросту, потому что для того, чтобы смешиваться с другими, менее могущественными богами, чем он сам, он обязан быть в латентном состоянии, чего он не может, когда находится в своей колеснице, ибо иначе он поджег бы и уничтожил бы все. Значение родника Урдар, который Тор опасается заставить кипеть, и причина его неохоты только тогда будет понята нашими физиками, когда взаимные электромагнетические отношения бесчисленных членов планетной системы, о которых теперь только начинают подозревать, будут тщательно определены. Проблески этой истины даны в недавних научных очерках профессорами Мейером и Стэрри Хант. Древние философы верили, что не только вулканы, но и горячие ключи вызываются к действию подземными электрическими токами, и что та самая причина производит минеральные отложения различного рода, из которых образуются целительные ключи. Если раздадутся возражения, что этот факт ясно не выражен древними авторами, которые, по мнению людей нашего века, едва ли были знакомы с электричеством, – мы можем просто ответить, что не все труды, заключающие в себе древнюю мудрость, известны нашим ученым. Прозрачные и прохладные воды Урдара требовались для ежедневной поливки мистического земного дерева; и если эти воды были бы потревожены Тором или активным электричеством, они бы превратились в минеральные источники, негодные для этой цели. Примеры, подобные вышеприведенным, оказывают поддержку древним утверждениям философов, что в каждом мифе есть логос, или рациональная основа в каждой выдумке.
Глава VI
Психофизические феномены
«Гермес, – моих указов извечный глашатай…
Тогда взял свой жезл, веки смертных которым смежает
По воле своей, и спящего волей своей пробуждает».
«Самофракийские я видел диски;
Железные опилки плясали в медной миске.
Когда ко дну приставлен был магнит,
Казалось, в страхе от него бежит
Металл, безумной яростью объятый…»
«Но то, чем особенно отличается Братство, есть чудесные познания по медицине. Они действуют не чарами, а лекарственными травами».
Одною из великих истин, когда-либо произнесенных людьми науки, является замечание, сделанное профессором Куком в его «Новой химии»:
«История учит, что век должен быть заранее подготовлен к тому, чтобы научная истина могла пустить корни и расти. Непривившиеся, бесплодные научные открытия остались бесплодными потому, что семена истины упали на неплодородную почву; и как только время исполняется, семя пускает корни и плод созревает… каждый исследователь поражается, обнаружив, как мала была та доля новой истины, которую даже величайший гений прибавил к прежнему запасу».
Революция, через которую химия недавно прошла, должна была сосредоточить внимание химиков на этом факте; и не будет ничего удивительного, если до того, как это будет сделано, стремления и претензии алхимиков будут беспристрастно рассмотрены и изучены с разумной точки зрения. Мост через узкую пропасть, которая теперь отделяет новую химию от старой алхимии, маленькая, и ее преодолеть не труднее, чем то, что преодолели химики при переходе от дуализма к закону Авогадро.