Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
– Это ты, – сказал Рэт, – Имя твое – Воин черного кинжала Дестройер [17] , потомок Рэта, сына Рэта.
– Но для нас ты всегда будешь Бучем, – вклинился Рэйдж, – А еще – твердолобым ослом. Ослом-умником. Ослом-занозой. Ну, знаешь, не важно, как назвать ситуацию. Пока в ней присутствует слово «осел», все верно.
– Как насчет «к-осел»? – предложил Зет.
– Прекрасно. Я согласен.
Они все начали хохотать, а накидка Буча появилась перед ним, зажатая в руке Вишу, той, что в перчатке.
17
Разрушитель (от англ.destroy –
Ви не встретился с ним глазами.
– Вот, – сказал он.
Буч принял накидку, но не хотел, чтобы его друг убегал.
– Ви? – с тихой тревогой произнес он.
Брови Вишу изогнулись, но смотрел он в сторону.
– Вишу? Кончай, приятель. Тебе когда-нибудь все же придется на меня взглянуть. Ви?..
Грудь Вишу расширилась, и… взгляд его бриллиантовых глаз медленно остановился на Буче. На мгновение в нем появилась напряженность. Затем Ви дотянулся и поправил крест, так что тот снова висел возле сердца Буча.
– Ты хорошо справился, коп. Ну, поздравляю тебя, что ли.
– Спасибо, что выдвинул меня на это… трэйнер.
Глаза Ви вспыхнули.
– Да, я узнал значение этого слова, – сказал Буч, – «Возлюбленный друг» – это идеально подходит для тебя, я так считаю.
Ви покраснел. Откашлялся.
– Прекрасно, коп. Просто… прекрасно.
Когда Вишу отошел, Буч натянул на себя накидку и посмотрел на грудь. Круглый шрам на ее левой стороне въелся в кожу – постоянная отметина, как и у других братьев. Символ связующих их уз.
Он провел кончиком пальца по закрытой ране, и гранулы соли упали на глянцевый пол. Затем он посмотрел на стену и подошел к ней. Присев на корточки, он остановил пальцы над своим именем. Своим новым именем.
Теперь я действительно родился, подумал он. Дестройер, потомок Рэта, сына Рэта.
В глазах затуманилось, и Буч быстро заморгал, но не смог сдержаться. Когда слезы покатились по щекам, он быстро смахнул их рукавом. И тогда он почувствовал руки на своих плечах. Братья – его братья – окружили Буча, и он чувствовал их сейчас, осязаемо… ощущал их.
Плоть от его плоти. И он – часть их плоти.
Рэт откашлялся, но его голос все же прозвучал хрипловато.
– Ты первый посвященный за семьдесят пять лет. И ты… ты достоин крови, которую мы разделяем, Буч, из моей кровной линии.
Буч низко наклонил голову и открыто заплакал… хотя не от счастья, как могли бы подумать братья.
Он плакал от опустошенности.
Хоть все это просто чудесно, сам себе он казался пустым.
Без супруги, с которой он мог бы разделить жизнь, он был лишь экраном, на котором сменялись события.
Буч жил, хотя не был по-настоящему жив.
Глава 49
На
Буч вжался в сиденье, понимая, что это возвращение домой, как и предшествующая ему церемония, приносило огромное счастье Братству. И хотя он не чувствовал того же, но радовался за них.
Они припарковались перед особняком, и, когда Буч выбрался из «кадиллака», большие двери в вестибюль распахнулись, и Братство встало за ним полукругом. Снова началось пение, и под аплодисменты они проследовали в нарядное фойе. Там ждали их доггены, все двадцать, а перед слугами стояли три женщины этого дома, одетые в потрясающие платья. На Бет – кроваво-красное, в котором она выходила замуж, Мэри – в царственно-синем, а Белла – в сияюще-серебристом.
Буч нестерпимо хотел, чтобы здесь оказалась Марисса, и не мог даже взглянуть на всех шеллан без боли в груди. Он уже собирался в отчаянии, как слабак, удалиться в Берлогу, когда собравшиеся расступились, и…
Появилась Марисса в длинном платье изумительного персикового цвета – такого яркого, что он мог сравниться только с солнечным светом. Пение прекратилось, когда она вышла вперед. Растерянный, неспособный понять причину ее появления, Буч тем не менее потянулся к ней.
Но она опустилась перед ним на колени, платье, словно вода, окружило ее своими атласными волнами.
Голос Мариссы звучал от волнения хрипловато; она склонила голову.
– Я подношу тебе это, воин, как символ удачи в сражениях.
Она протянула к нему ладони, на которых лежала густая прядь ее волос, перевязанная с обеих сторон бледно-голубой лентой.
– Ты окажешь мне честь, если будешь носить ее с собой в битве. Окажешь мне честь, если мой… хеллрен будет служить нашей расе. И если… примешь меня.
Совершенно потрясенный этим жестом, Буч опустился на пол и приподнял ее дрожащий подбородок. Он смахнул слезы девушки и, взяв из ее рук прядь, прижал к сердцу.
– Конечно же, я тебя приму, – прошептал он, – Но что изменилось?
Она обернулась и посмотрела на трех женщин дома в великолепных нарядах. Затем так же тихо произнесла:
– Я поговорила с кое-какими друзьями. Точнее – они со мной.
– Марисса…
Это все, что он смог произнести.
И когда его голос пропал, он поцеловал ее. Они обнялись, и в просторном фойе послышались возгласы одобрения.
– Прости меня за слабость, – прошептала она ему на ухо, – Бет, Мэри и Белла приходили ко мне. Я никогда не буду чувствовать себя спокойно, пока тебе грозит опасность как члену Братства. Я буду переживать каждую ночь. Но они верят, что их мужчины поведут себя осмотрительно, и я… я верю, что ты меня любишь. Я верю, что ты не покинешь меня, если сможешь что-то сделать. – Я… я верю, что ты будешь беречь себя и остановишься, если зло захочет тебя поглотить. Если они могут справиться со страхом потери, то и я смогу.