Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
– Правда?
– Ну да, было больно.
– Тебе тоже?
Когда королева кивнула, Марисса была этим просто потрясена. Затем почувствовала облегчение.
– Было не так уж и больно. А то, что предшествовало этому… было удивительно. Буч заставляет меня чувствовать… он такой… чувствовать, как он ласкает меня, и я… О боже, не верю, что говорю об этом. И не могу объяснить, каково это – быть с ним.
– Все в порядке, – хмыкнула Бет, – Я знаю, что ты имеешь в виду.
– Правда?
– О да, – Темно-синие
Марисса улыбнулась, затем продолжила:
– Когда пришло время… ну, да ты знаешь… когда это случилось, Буч был и нежным, и все такое. И я хотела, чтобы мне понравилось, честно хотела. Но на меня нахлынули эмоции, все так болело… Я думала, со мной что-то не в порядке. Внутри.
– Марисса, с тобой все в порядке.
– Но я… мне было правда больно.
Она обхватила себя руками.
– Буч сказал, что у многих женщин поначалу с этим проблемы, но я просто не… Это совершенно не то, о чем говорит глимерия.
– Без обид: хоть ты и аристократка, но я бы не принимала слова глимерии всерьез.
Возможно, королева права.
– Как ты прошла через это с Рэтом, когда вы… э…
– Мой первый раз был не с ним.
– А-а…
Марисса покраснела.
– Извини меня, я не хотела…
– Ничего страшного. Вообще-то до Рэта секс меня совершенно не привлекал. До него у меня были пара парней, и… ну да ладно. Я хочу сказать, что не понимала, из-за чего весь сыр-бор. Честно сказать, если бы Рэт был у меня первым, наверное, было бы то же самое – особенно если учесть размер его…
Теперь покраснела королева.
– Короче… знаешь, секс для женщины – это своего рода вторжение. Эротическое и восхитительное, но – вторжение, и к этому нужно привыкнуть. Для некоторых первый раз очень болезнен. Буч был с тобой терпелив. Он будет…
– Он не закончил. У меня сложилось впечатление, что он… не смог.
– Если он сделал тебе больно – могу понять, почему он решил остановиться.
Марисса всплеснула руками.
– Боже, мне так стыдно. Когда это произошло, в мыслях все перепуталось… и я потом непрерывно обдумывала все это. И перед тем как уйти, я хотела с ним поговорить, но не нашла слов. Чтобы сказать, как я люблю его.
– Хорошо. Это хорошо.
Бет взяла Мариссу за руку.
– Все будет в порядке, обещаю. Просто вам нужно попробовать еще раз. Боль уже позади, и проблем у тебя не будет.
Марисса неотрывно смотрела в полуночно-синие глаза королевы. И осознавала, что за всю ее жизнь никто не говорил с ней об этих проблемах так откровенно. Просто… у нее никогда не было подруги. А именно так вела себя королева… Как… друг.
– Знаешь что? – пробормотала Марисса.
– Что?
– Ты очень добра. Я понимаю, почему Рэт вступил с тобой в союз.
– Как я уже раньше говорила, я сделаю все, чтобы тебе помочь.
– Ты
Марисса прокашлялась.
– Могу я… могу я примерить брюки?
– Конечно.
Марисса подобрала одежду, взяла из комода смену нижнего белья и направилась в ванную.
Она вышла в черных узких брюках и водолазке. И не прекращала рассматривать себя. Ее тело казалось меньше без всех этих юбок.
– И как ты себя в этом чувствуешь? – спросила Бет.
– Странно… Легко. Просто.
Марисса прошлась босиком по комнате.
– Словно я обнаженная.
– Ты стройнее, чем я, поэтому они на тебе слегка мешковаты. Но все равно смотрятся замечательно.
Марисса вернулась в ванную и уставилась на себя в зеркало.
– Думаю, что они мне нравятся.
Вернувшись в Берлогу, Буч поплелся в ванную принимать душ. Свет зажигать не стал, не желая знать, каким пьяным и ошарашенным он сейчас выглядит. Включил холодную воду, в надежде, что ледяной душ поможет ему протрезветь.
Дрожащими руками он намылил себя и, дойдя до интимной области, даже не глянул туда. Просто не мог. Он знал, от чего отмывает свое тело, грудь стеснило при мысли о крови на внутренней стороне бедра Мариссы…
Боже… его просто убил этот вид. Затем он поразил до чертиков самого себя тем, что проделал дальше. И понятия не имеет, почему прикоснулся к ней своими губами, слизывая кровь, и откуда в нем объявилась эта потребность… Просто она ему показалась естественной.
О черт. Он не может об этом думать.
Буч на скорую руку помыл голову. Потер тело. И на этом закончил. Не вытираясь, мокрый, он пошел к кровати и сел. Воздух холодил его влажную кожу, озноб казался заслуженным наказанием. Буч подпер кулаком подбородок и огляделся. В смутном свете, выбивающемся из-под двери, он увидел груду одежды, которую Марисса сняла с него. И на полу – ее платье.
Он снова перевел взгляд на свои шмотки. Костюм вообще-то ведь не его, а? Как и рубашка… и носки, и туфли. Ничто из одежды ему не принадлежало.
Он посмотрел на запястье. Ага, часы. Снял. И позволил им упасть на ковер.
Он жил не у себя. Тратил не свои деньги. Не работал, не имел перспектив. Он домашний питомец, о котором – что спорить! – отлично заботились… Но не мужчина. И, несмотря на любовь к Мариссе, после случившегося на заднем дворе очевидно, что им ничто не светит. Их отношения разрушительны, особенно для нее, – она казалась обезумевшей, незаслуженно винила себя, страдала, и все это – из-за него. Проклятье, она заслуживает куда большего. Она заслуживает… вот, черт! – она заслуживает Ривенджа, этого чистокровного аристократа. Рив сможет о ней позаботиться, дать ей то, в чем она нуждается, выводить ее в свет, став супругом на долгие века.