Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
Слезы заструились по щекам, Марисса ожесточенно их смахивала, пока не помутилось зрение; тогда пришлось остановиться. Она потерла лицо ладонями и уронила руки, стоя посреди радужного беспорядка.
Затем она заметила в дальнем углу застекленную дверь.
И за ней – лужайку на заднем дворе.
Марисса уставилась на неровный снег. Затем увидела газонокосилку, стоящую возле двери, и рядом с ней красную канистру. Ее взгляд скользнул мимо косилки и ведер, наполненных, скорее всего, удобрениями, и
Марисса посмотрела на сотни сотен тысяч долларов «от-кутюр».
Не менее двадцати минут девушка перетаскивала на задний двор свои платья. Она не оставила без внимания корсеты и шали, кидая все в одну кучу. Когда девушка закончила, ее одежда казалась призрачной в свете луны, немой тенью жизни, к которой она не вернется, жизни с привилегиями… ограничениями… и позолоченной деградацией.
Она вытащила из этой мешанины пояс – бледно-розовую атласную полоску – и снова вошла в гараж. Подняв канистру, она на ходу прихватила спичечный коробок. Вернулась к бесценному водовороту атласа и шелка, залила его чистым, сладковатым горючим и встала против ветра, доставая спичку.
Подожгла полоску. Затем бросила ее туда.
Полыхнуло сильней, нежели Марисса ожидала, – ее повалило на спину, опалив лицо, пламя поднялось огромным огненным шаром.
Когда в воздухе заплясали оранжевые языки пламени и черный дым, она закричала.
Буч лежал на спине, уставившись в потолок, когда заревел сигнал тревоги. Вскочив с кровати, он натянул трусы и столкнулся с Вишу – брат выскочил из своей спальни и выбежал в коридор. Вдвоем они кинулись к компьютерам.
– Господи Иисусе! – прокричал Ви, – На заднем дворе пожар.
Шестое чувство заставило Буча немедленно открыть дверь. Пересекая двор босиком, не чувствуя холодного воздуха и булыжников под ступнями, он обогнул главный дом и вбежал в гараж. Вот черт! Сквозь окно на дальней стене он увидел огромное оранжевое буйство.
И услышал крик.
Он пронесся сквозь заднюю дверь, ощутив жар, приторный запах бензина и горящей ткани. А ведь фигура, стоящая напротив этого адского костра, была к нему гораздо ближе Буча.
– Марисса!!!
Ее тело наклонилось к огню, рот широко открылся, вопль разрезал ночь не хуже, чем пламя. Она казалась безумной, бродя по краю… потом перешла на бег.
Нет! Плащ!!! Она же сейчас споткнется…
Буч с ужасом смотрел, как это происходит. Его длинный кроваво-красный плащ обмотался вокруг ноги Мариссы. Она споткнулась, подалась вперед и стала падать в огонь.
Когда на лице Мариссы появилось паническое выражение и ее руки схватили пустой воздух, все словно замедлилось – Буч отчаянно бежал, но ему казалось, что он не движется вовсе.
– Нет! – крикнул он.
Прежде чем она исчезла в огне, прямо за ней материализовался Рэт и удержал ее. Спас ее.
Буч застыл на месте, парализующая слабость заставила его ноги подогнуться. В легких не осталось воздуха, и он повалился на землю… рухнул.
Он стоял на коленях, глядя, как Рэт держит на руках обмякшее тело Мариссы.
– Слава богу, мой брат подоспел вовремя, – пробормотал где-то рядом Ви.
Буч заставил себя встать на ноги, его шатало, словно под ним тряслась земля.
– В порядке? – спросил Ви, дотронувшись до него.
– Да, да… Порядок.
Буч заковылял обратно в гараж и продолжал идти, открывая какие-то двери, врезаясь в стены. Где он? Ах да, на кухне. Почти ничего не видя, он оглянулся… и заметил кладовую дворецкого. Протиснувшись в маленькую комнатку, Буч прислонился к полкам и заперся там среди консервов, муки, сахара.
Все его тело затряслось, застучали зубы, а руки забились, как птичьи крылья. Боже, он мог думать лишь о том, как горит Марисса. Страдающая. Беспомощная.
Если бы к ней бежал только он, если бы Рэт откуда-то не узнал, что происходит, и не материализовался рядом с ней, она сейчас была бы мертва.
Буч не смог бы ее спасти.
Эта мысль заставила его вернуться в прошлое. С ужасной точностью (до мельчайших подробностей) он увидел свою сестру, садящуюся в машину два с половиной десятка лет назад. Черт, он оказался неспособен спасти Джени. Не смог вовремя вытащить ее из того «шевроле».
Проклятье, окажись тогда поблизости Рэт, король наверняка спас бы его сестру.
Буч потер глаза, внушая себе, что слезы – от дыма.
Полчаса спустя, опустив голову от стыда, Марисса сидела на кровати в комнате с голубой набивной тканью. Черт возьми, далеко же зашла она со своим правилом номер один.
– Я в такой растерянности.
Рэт, стоящий в дверном проеме, покачал головой.
– Это ни к чему.
– Да, но все-таки я растеряна.
Она пыталась улыбнуться, но у нее это не получилось. Боже, ее лицо онемело, кожа казалась стянутой от жара. А волосы… волосы провоняли бензином и дымом. Как и плащ.
Она перевела взгляд на Буча. Он стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене. Не проронил ни слова с тех пор, как пришел сюда несколько минут назад, и, кажется, не собирался входить. Возможно, он считал ее сумасшедшей. Черт, она и сама так думала.
– Не знаю, почему я сделала это.
– У тебя сейчас сильный стресс, – сказал Рэт, хотя смотрела она не на него.
– Это не оправдание.
– Марисса, не пойми неправильно, но никому нет до этого дела. Мы хотим, чтобы ты была в целости и сохранности. А о лужайке забудь.