Разрешенная фантастика – 1

Мансуров Андрей Арсланович

Когда Эллен, почуяв неладное, в туалете убедилась, что критические дни наступили раньше ожидаемого, её предложения о совместном уикенде в загородном домике на озере, и весёлых взаимоприятных шалостях так и остались невысказанными.

Человек ничего не имел против миниатюрной женщины, и даже был готов позволить «совратить» себя. Но – не в этот раз.

У него намечалось важное дело, и времени и сил на него должно уйти немало. Поэтому он сделал вид, что порадовался действительно полученной премии, поворчал в кафетерии на Гарри и Боба, вновь перехвативших выгодный заказ, поулыбался старающейся скрыть разочарование Эллен. Даже сделал попытку обнадёжить её на будущее:

– Смотри-ка, уже июнь! А я – словно тупой трудоголик: в этом году даже ещё ни разу не плавал. А ты уже где-нибудь?..

Похоже, «тонкий» намёк попал куда надо – Эллен приободрилась. Ещё бы: рыба сама шла прямо в сеть её неотразимого обаяния, подкреплённого родительским пустующим летним домиком! Ладно, он согласен с реваншистской мыслью в очаровательной головке, что «уж в следующий-то раз этот сексапильный паршивец не отвертится!..»

Вернувшись к компьютеру, он тщательно выполнил положенную на сегодня долю работы. На работе он никогда не задерживался, и «предложениями повышения эффективности работы» начальство никогда не одолевал – то есть, все видели: «наверх» не метит, ни под кого не копает… Словом – исполнительный болван! Человек старался тщательно поддерживать репутацию безвредного неамбициозного олуха.

В супермаркете человек обнаружил готовящееся ограбление. Трое подростков, с двумя газовыми, и одним настоящим пистолетом, собирались напасть на кассиршу помоложе. Выяснив, что при этом застрелят охранника, и двое не пожелавших сдаться из-за того, что «под кайфом», нападавших будут смертельно ранены полицией, человек спешно, хоть и грубовато, подправил события.

Парня с боевым оружием внезапно скрутил приступ острой диареи, и (о, ужас!) в туалете пистолет провалился в случайно оказавшуюся открытой ремонтно-сливную дыру у тепловой сушилки! А остальных обкуренных членов банды при виде этого пронял такой смех, что им пришлось покинуть место несостоявшегося преступления, поддерживая друг друга, чтоб не упасть, и уже икая…

Сделать это человеку удалось находясь у своего дома, не без труда протискивая во входную дверь подъезда огромные пакеты со всеми закупленными на неделю продуктами.

Такого великолепного неба он давно не видел.

Рваные клочья облаков на западе живописно расцвечивались только что скрывшимся за горизонт солнцем во все оттенки жёлто-оранжево-бордового. А над головой, если приглядеться, уже проступали крохотные блёстки-точки: звёзды…

Кунц поразился сам себе: ближе к старости он, похоже, становится сентиментален. Раньше он что-то не замечал за собой эстетских порывов в отношении красот природы – может, ещё и в музей искусств потянет?! Насладиться живописью?..

Впрочем, он, разумеется, иронизировал. Какая ещё старость: сорок два – самый оптимальный возраст. Кости и суставы ещё не болят, мышцы крепки, а боевых навыков на порядок выше, чем было во время службы в воздушно-десантных войсках. Вот что значит сила воли и…

Гипертрофированная жадность.

Он ещё раз посмотрел на клюв флюгера. Отлично. Направление такое, как надо – прогноз не соврал. Кунц знал, что буквально через несколько минут почти стихнет и этот ветерок, и духоту летней ночи ничто не нарушит как минимум до полуночи. Впрочем, старый аэродром и строили так, чтобы ветер не мешал воздушным судам.

Оглянувшись, он убедился, что с парапланом всё в порядке. Попрыгал сам. Ничто не гремит. Можно отправляться. Бросив короткий взгляд на таймер, он дал сигнал пилоту. Общались они, по привычке, жестами, предпочитая зря эфир не засорять.

Тонким свистом отозвалась турбина, раскручивающая винт вертолёта. Убедившись, что обороты нормальные, пилот включил глушитель. Теперь о работе двигателя говорил только слабый свист, да вихри воздуха, даже со ста метров подергивающие полотнище параплана, и гнавшие по заброшенной бетонной реке обрывки старых газет…

Он почти видел внутренним взором, как Росицки осторожно и плавно выжимает дроссель, и медленно набирает высоту около двадцати метров. Теперь – вперёд. В зеркало заднего обзора пилоту наверняка отлично видно, как вдогонку за ним с земли устремилась огромная чёрная птица.

Вот она погасила раскачивание, и выровнялась. Неплохо. Теперь главное – набрать нужную высоту. Напарник вёл машину уверенно, не допуская рывков и слишком большой скорости. Чёрный купол послушно реял над Кунцем, круто, но не слишком, забирая вверх.

Он глянул на альтиметр. Есть! Четыре с половиной – то, что надо. Опустив правую руку, он нажал защёлку. Буксировочный трос отстегнулся.

Через полминуты он увидел, как Росицки, убедившись, что парапланерист скользит вбок от его курса, повёл машину к месту посадки, наверняка мысленно пожелав напарнику удачи. А его миссия на этом завершена. Но пиво пить рано – нужно дождаться возвращения Кунца. Благополучного. Такая уж у них традиция…

Поскольку у параплана было отвратительное аэродинамическое число, пришлось всё же начать операцию опасно близко от города. Но с высоты четыре километра он уж как-нибудь десяток преодолеет. Да и чёрное полотнище позволит проскользнуть по куполу ночного неба незамеченным: ведь сейчас всё равно почти никто вверх не глядит.

Для радаров же он – невидим!

Кунц, уверенно манипулируя стропами, умудрялся одновременно следить за компасом, и альтиметром. Прибор ночного видения чуть сбился набок, но поправить его придётся позже…

Красоты ночного города с его вызывающей неоново-галогенно-светодиодной рекламой, и огоньками проносящихся по дну ущелий штрассе автомобилей, нисколько его сейчас не трогали (как, впрочем, и в нерабочие моменты). Куда сильней его волновал довольно сильный боковой ветер, старающийся утащить огромное надувное крыло с курса.

Впрочем, запас высоты у него имелся. Не говоря уже о сотнях часов налётов. И вскоре он мягко сделал с десяток шагов по битумному покрытию плоской крыши, чтобы нейтрализовать инерцию движения, и погасить купол.

Убедившись, что он здесь один, Кунц быстро, но аккуратно свернул и уложил в ранец параплан. Руки делали всё необходимое сами, он почти не глядел вниз, внимательно осматривая место приземления, и чутко вслушиваясь в гул вентиляторов, потрескивание остывающего покрытия, и прочие техногенные звуки крыши.