Разрушай и подчиняй
Шрифт:
— Ты не знаешь, под защитой ли ты.
Я покачала головой. Я вспомнила. Случайная память прояснилась.
— Мне поставили спираль несколько лет назад. Я не могу забеременеть.
Его глаза вперились в мои. Он не спросил, почему я приняла такие серьезные меры, чтобы никогда не забеременеть. Он не спросил, сколько у меня было любовников. Он просто прижал меня крепче и вздохнул:
— Я никогда не был с женщиной без презерватива. Никогда.
Я обхватила ладонями его щеки, мои пальцы горели от его
Его губы приоткрылись, и он прижал меня к себе изо всех сил. Мы падали вместе, целовались, прикасались. Моя рука пробралась между нашими склеенными телами, находя его твердую длину и смело обхватывая.
Я погладила его.
Рот Артура широко раскрылся под моими губами. Его ноги дернулись, и гортанный стон прозвучал в его груди.
Мое сердце билось, когда я промокла от власти над ним.
— Тебе это нравится? Когда мои пальцы сжимают тебя?
Его глаза зажмурились.
— Ты сомневаешься? Твои прикосновения чертовки приятны. Но узнаешься ли в них ты? Мой Лютик.
Крик сорвался с моих губ.
Килл прижался ко мне сильнее.
— Мне жаль. Я не хотел.
— Ты о чем?
— Называть тебя этим прозвищем. Я знаю, что оно принадлежало твоему отцу.
Я покачала головой.
— Используй его. Оно твое так же, как и его.
Забота о родителях ударила меня быстро и сильно.
...оно принадлежало твоему отцу.
Что он имел в виду? Прошлое напряжение между нами, или то, что он умер?
Мое сердце сжалось при мысли о том, что родителей больше нет. Затем живот свело судорогой от мысли, что они живут последние восемь лет, полагая, что я гнию в земле.
— Боже, мои родители. — Я схватила Килла за плечи. Я хотела игнорировать необходимость знать — это было не самое подходящее время для вопросов — но я не могла не задать вопрос, повисший между нами, как пятно чернил.
— Где они?
Горячий воздух между нами стал холодным; Килл застыл. Его напряженные мышцы и нечитаемый взгляд в его глазах заставили мое сердце биться сильнее.
— Где они, Килл?
Тянулась тяжелая секунда, затем еще одна. Наконец он закрыл глаза и глубоко поцеловал меня.
— Я расскажу тебе. Я все тебе расскажу.
Его губы прокладывали огненную тропинку по моей груди, пока он двигался вниз.
— И, пожалуйста, не называй меня так больше. Не тогда, когда мы одни.
Когда ты мне скажешь?
Я желала толчков, но проглотила свое нетерпение. Наклонив голову, я сосредоточилась на более простой теме.
— Как я должна называть тебя?
Он усмехнулся, напряженный и прижатый к моей ключице.
— Как ты называла меня тогда. Я хочу это услышать.
Мое сердце стучало по совершенно новой причине. Его губы все время
— Арт. Я звала тебя Арт.
Он прервал свое путешествие вниз, возвращаясь ко мне, чтобы прижаться к моему рту.
— Да.
— Ты хочешь, чтобы я снова так тебя называла?
Он кивнул.
— Больше всего на свете.
Не отводя взгляда, он наклонился и похлопал меня по бедру. Бессознательно я раздвинула ноги шире, позволяя его большому телу поселиться прямо между ними.
Мое дыхание стало поверхностным, когда он остановился, нависая надо мной, опираясь на локти. Его пальцы погрузились в мои волосы, удерживая меня на месте.
— Так много всего предстоит узнать. Столько всего произошло, о чем тебе нужно знать. Но, Клео, не этой ночью.
Его твердый член упирался к моему входу, и я застонала от его молчаливого вопроса. Прикусив губу от радости, от того, что он так близко, я кивнула.
Сжав челюсть, он толкнулся — медленно, конечно, желая меня так, как никогда не желал, с тех пор как мы влюбились. Я спала с Киллианом, но я впервые спала с Артуром. Артом. Моя единственная настоящая связь.
Больше между нами ничего не было — ни латекса от презервативов, ни тьмы от утерянных воспоминаний. Только мы.
Его глаза напряглись, когда он потянулся и заполнил меня, вторжение не прекращалось, пока он не вошел так глубоко, как только мог. Его спина была туго натянутой, когда он издал прерывистый стон.
Я не хотела ни двигаться, ни рассеивать ноющую, восхитительную пульсацию от того, что он взял меня так бережно. Его тело было уютным и теплым надо мной, его зеленые глаза светились в темноте спальни.
Наши взгляды не отрывались.
Мы не двигались. Но мы воссоединились в изголодавшемся восторженном забвении.
Мои челюсти сжались, в борьбе с желанием двигаться. Я хотела насладиться тишиной, просто еще одним мгновением — принять невероятную возможность находиться друг с другом так долго.
Мое существо вздрогнуло, приветствуя его еще глубже.
Арт застонал, немного навалившись на меня, прижав свой лоб к моему. Мы оба взмокли от пота, хоть и не двигались. Наши тела и сердца бились энергией.
Мои татуировки ярко выделялись на фоне покрывала, и я не чувствовала себя такой ужасной от своих шрамов. Его взгляд был наполнен совершенной любви — несмотря на то, что я изменилась с тех пор, как он видел меня в последний раз.
Его губы искали мои, и как только наши губы воссоединились и во мне словно что-то щелкнуло. Время безмятежности прошло. Теперь я хотела, чтобы меня использовали. Я хотела знать, кто меня пронзил, и как сильно я не хотела, чтобы он уходил.
Притянув его к себе, я покачнулась.