Разрушенная любовь
Шрифт:
Хантер удивленно приподнял бровь на мой комментарий.
— Мы же парни, мы всегда надеемся, что это приведет к сексу.
Мои щеки залились румянцем. Тема секса должна была быть запретной между нами.
— Я кажусь такой ханжой. Клянусь, я не такая. Но то, что узнаешь на уроках биологии, никуда не денешь.
— Я знаю, что ты не такая, — Хантер стоял в дверном проеме, на его лице появилось странное выражение, которое я не смогла расшифровать, а затем быстро исчезло. — На самом деле, я тоже не любитель джакузи. Никогда не нравилось.
Я пристально посмотрела
— Только не говори мне, что ты никогда не использовал его, чтобы затащить девушку в крошечном бикини или вообще без него для секса.
— Никогда, — ответил он, на его лице появилась сексуальная ухмылка.
— Лжец.
— Джеймерсон, — он смотрел мне прямо в глаза. — Мне не нужны никакие уловки, чтобы девушка захотела переспать со мной, — он вышел из комнаты и направился по коридору.
Я шумно втянула носом воздух. Нет. Хантеру не нужны были никакие уловки. Он сам по себе ходячее обольщение.
Сделав еще один дрожащий вдох, я поднялась с кровати и поставила фотографию обратно на полку. Мне нужно выйти из комнаты. Было ужасно неправильно, что мое сердце бешено колотится, а кожа горит из-за Хантера, пока я сижу на кровати Колтона.
Это было чертовски некрасиво.
Я вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Посмотрела на лестницу. Я слышала, как Стиви и Крис, дурачась, бегут к джакузи. Доносились смех и визг, эхо хлопающих полотенец, прежде чем дверь закрылась. Я повернулась, чтобы посмотреть на свет, исходящий из открытой двери по другую сторону совмещенной ванной комнаты. Комната Хантера.
Внутри меня бушевала война: страх против логики. Страх, как обычно, диктовал свои правила, заставляя меня топтаться на месте. Отказ казался таким ужасным, что ноги просто не хотели двигаться.
«Возьми быка за рога и держись крепче», — голос бабушки Пенни прозвучал у меня в голове, заставив меня одновременно застонать и рассмеяться.
Я знала, что это не совсем то, что она имела в виду, но я собиралась жить по философии бабушки. Ей нужно было потерять кого-то, чтобы понять, насколько драгоценна жизнь. Я не хотела оглядываться назад и понимать, что упустила это время из-за страха.
Не знаю, думала ли я о чем-то, кроме того, как добраться до его комнаты. Все, что я знала, это то, что я хотела быть рядом с ним. Я не хотела думать дальше этого.
Я оказалась в его дверном проеме, прислонившись к нему, осматривая пространство парня. Я уже была здесь раньше, когда искала Колтона, но не задержалась надолго. Комната была оформлена идентично комнате Колтона, вплоть до огромной гардеробной и больших эркерных окон.
Но в отличие от комнаты Колтона, в комнате Хантера не было никаких трофеев или футбольной атрибутики. На самом деле, она была лишена каких-либо личных вещей. У стены с входом в ванную стояла его двуспальная кровать с темно-синим и серым постельным бельем. По бокам кровати стояли простые деревянные тумбочки. У другой стены была гардеробная, рабочее место с первоклассным компьютером и телевизором с плоским экраном. Никаких фотографий, постеров или предметов не придавали
Мое внимание быстро переключилось с отсутствия предметов на его стенах на отсутствие одежды на его теле. Он вышел из своей гардеробной, сбросив хенли с длинным рукавом, низко опустив джинсы и держа в руке футболку.
Несколько татуировок украшали его спину и бок, но именно та, что вилась по его руке к плечу, привлекла мое внимание. Это был прекрасный дракон, хвост которого обвивался вокруг его бицепса. Самой красивой частью была работа на его плече. Шея дракона раздваивалась, две головы находились по обе стороны плеча, глядя друг на друга. Драконы-близнецы. Но на шее одного из них была цифра двадцать два. Номер футболки Колтона.
— Это прекрасно, — я сглотнула комок в горле.
— Спасибо, — Хантер протянул руку, проводя ладонью по рисунку. — Бенджи только закончил эту работу, — он коснулся цифры на шее дракона. — Даже если его больше нет рядом, Колтон всегда будет частью меня. Я не перестану быть его близнецом.
Я поджала губы, эмоции в его голосе затронули струны в моем сердце. Я рассматривала детали татуировки, но взгляд медленно ускользал к его торсу, жадно впитывая рельеф пресса и глубокую выемку, намекающую на то, что скрыто джинсами. Я услышала его фырканье и подняла глаза, понимая, что он застукал меня за разглядыванием.
— Извини, — пробормотала я, отводя взгляд, но потом снова тайком взглянула на него сквозь ресницы. На его торс действительно стоило смотреть: подтянутый и мускулистый во всех нужных местах, но без перебора. Скорее пловец, чем культурист.
— За что? — ответил он.
Я переступила с ноги на ногу, собираясь что-то сказать.
— Ну, это вообще честно? — я жестом указала на его грудь.
— Мы что, соревнуемся? — Хантер поднял бровь. — Потому что, если да, то будет справедливо, если я увижу тебя топлесс.
Я покраснела, стараясь не думать о его колкости.
— Это просто подло. Не удивлюсь, если ты делаешь всего пару скручиваний, чтобы получить такой пресс.
— Эй, я много тренируюсь. Как минимум пять скручиваний, прежде чем умять целую пиццу, — поддразнил он.
— Засранец, — я посмотрела на него исподлобья.
— Откуда ты знаешь мое второе имя? — пошутил он, прикрывая свое красивое тело серой футболкой, которую держал в руках. Черт.
— А какое у тебя второе имя? — спросила я.
— Тебе лучше не знать.
— Но мне интересно.
Он вздохнул, поправляя футболку.
— Браунинг.
— Браунинг? Как пистолеты? Хантер Браунинг. Серьезно?
— Серьезно.
— Ого, — я усмехнулась.
— Мои родители хотели, чтобы все знали, что мы происходим из знаменитого рода, — он насмешливо фыркнул. — Производители винтовок. Вот уж гордость — родословная крови и смерти. Это не то, чем стоит хвастаться.
— Но в этом городе это не имеет значения. Тут важен престиж и родословная, — я скрестила руки на груди. — А если у тебя нет статуса, то тебя называют именами всех твоих бабушек или дедушек.