Разум океана. Возвращение в Итаку
Шрифт:
Третьим помощником шел со мной совсем зеленый парнишка из нашей мореходки. Делал он первый свой штурманский рейс, с непривычки терялся, бывало и знаки путал при исправлении и переводе румбов. Поэтому вахту стояли с ним вместе. Обычно вахту третьего штурмана, с восьми до двенадцати и с двадцати до ноля, так и называют «капитанской», или «детской»…
Когда стемнело, третий штурман Сережа Колчев сказал мне, протягивая руку к горизонту:
— Смотрите, Олег Васильевич, вроде самолет, вон огонек движется… Видите?
— Вижу. Почему ты решил, что это самолет?
— А движется он…
— Ты бы лучше
— Слушаю, — сказал третий штурман.
Мы надолго замолчали, но я-то видел, как он украдкой поглядывает на огонек, плывущий в небе на траверзе «Кальмара».
Так вот, наверное, рождались легенды о знамениях сверху. Ну, Колчеву простительно, молодой еще штурман… А я тоже хорош… Смотрел на огонек и ломал голову: почему он меняет цвет от голубого до оранжевого? На самолет непохоже — огонь ведь один, но он движется, черт его побери, и это меня сбило с толку.
Сережа осмелел и снова заговорил:
— Вроде как преследует нас, а, товарищ капитан?
Не получив ответа и расценив мое молчание как поощрение к беседе, Колчев продолжал:
— А вдруг это пришельцы, Олег Васильевич? Космический корабль откуда-нибудь… Я читал, что именно так оно начинается…
— Что начинается?
— Ну, нашествие из космоса.
Договорились. До борьбы миров договорились, А как Норд-Унст открылся, мой младший помощник не заметил. Тут я малость озлился, больше, правда, на самого себя, потому что решил, что в словах Сережи есть резон, и уже задумался над этим и вдруг неожиданно понял: странный огонек, меняющий цвет, не что иное, как Сириус, альфа созвездия Канис Мажор — Большого Пса, звезда номер сорок шесть — по Морскому астрономическому ежегоднику.
«Ну и тип, — подумал я о себе, — дал мальчишке увлечь себя… Как не сообразил?»
Действительно, рефракция или еще какой атмосферный эффект — вот движение огня и смутило меня.
— Маяк, Сергей Христианович, открылся, — сказал я. — Будьте повнимательнее на вахте. Не следует отвлекаться. Возьмите пеленг Норд-Унста, «привяжитесь» к нему. Потом измерьте высоту сигнального огня марсианского фрегата и поищите его место на звездном глобусе.
Когда Колчев вышел из штурманской рубки и, запинаясь, произнес: «Сириус это, Олег Васильевич…», признаюсь, я усмехнулся про себя. В педагогических целях следовало выступить перед юношей эдаким всевидцем, не знающим промахов капитаном. Таким, впрочем, и должен быть капитан, по крайней мере, все на корабле должны так о нем думать.
Значит, разгадали мы тайну «пришельцев», миновали Норд-Унст, стали обходить с востока Фарлендские острова. Начались новые сутки, вахту принял второй помощник Володя Евсеев. Колчев, сделав запись в журнале, отправился спать, а «Кальмар», постукивая двигателем, продолжал идти своим курсом.
Мне нравятся суда типа СРТ. Небольшие, верткие мореходные суденышки работают во всех наших морях. И через океан они ходят исправно, держатся против любой волны, хорошо «отыгрываются» [4] на ней.
[4] Это значит: удачно принимают удары моря, с наименьшим уроном для судна.
И была у «Кальмара» еще одна особенность: он хорошо слушался руля, на швартовках никогда не подводил меня, вовремя гасил инерцию, лихо осаживаясь у причала, когда я врубал задний ход. Мы понимали друг друга, он доверял мне, а я — ему.
Во втором часу ночи Евсеев сказал:
— Не спится, Васильич? Решил и со мной вахту отстоять?
Володя — почти мой однокашник. Был уже капитаном, да попал в неприятность. С капитанов Володю сняли, а я взял его на «Кальмар» вторым.
Сейчас я почувствовал некую обиду в тоне помощника. Не доверяешь, мол, а ведь я тоже капитан. Но мне на самом деле не спалось, может, предчувствие было какое…
— Ночка хороша, — сказал я Евсееву, — а впрочем, ты вовремя подсказал. Пойду-ка выпью чайку в салоне и завалюсь до утра. Завтра к плавбазе выйдем.
С этими словами, добавив «Доброй вахты», я стал спускаться с мостика. Вниз можно было пройти двумя путями: по внутреннему трапу и по скоб-трапу на переборке кормовой надстройки. Почему я выбрал второй путь — понятия не имею.
Повернувшись спиной к морю, я ухватил руками поручни и нащупал ногой скобу трапа. Вот одна, вторая, третья… До четвертой коснуться не успел. Внезапно почувствовал, будто оглох, потом в ушах зазвенело и последним моим ощущением было, как разжимаются пальцы рук, охватившие поручни трапа.
И потом долго висело надо мной малиновое солнце…
Когда очнулся, то подумал, что, по всей вероятности, хватил меня на трапе удар, в беспамятстве упал в море, и теперь на «Кальмаре», сбиваясь с ног, ищут своего капитана. Но когда обернулся и увидел Денисова позади, То понял, что с «Кальмаром» случилось несчастье…
В первый же день я расспросил Денисова, но мало чего добился. Он знал не больше моего.
— На вахту я шел, капитан, — сказал он, — ну и вышел из носового кубрика…
— Постой, — сказал я, — ведь это было уже в первом часу ночи, а тебе заступать с нуля.
— Верно. Только Вася Пименов мне часик должен был, а потому стоять ему полагалось больше… Иду я, значит, по палубе, подошел к борту. Чуял, наверно… А за бортом вода светится, красиво так. Нагнулся я над планширом, любуюсь, значит. Чувствую, как «Кальмар» из-под меня рвануло, а сам я оказался в воде. Когда вынырнул, огляделся, кругом темно, тихо, звезды только. Я и поплыл куда глаза глядят, все надеялся, может, заметят с борта, повернут и вытащат. Плыл поэтому чуть-чуть, лишь бы на воде держаться. А когда обессилел, ноги вниз потянуло, тут и почувствовал под собой землю. Так и на остров этот выбрался, капитан. А потом и вас увидел…
Если б Денисов мог сейчас свидетельствовать, то его показания ничего нового не добавили бы к моему рассказу. И он, и я могли оказаться за бортом по одной и той же причине: нас могло выбросить взрывом, и могли мы упасть за борт при столкновении траулера с рифами на полном ходу…
— …Интересная история, — сказал следователь, — прямо Джек Лондон. Между прочим, любимый мой писатель. Я, знаете ли, тоже в юные годы мечтал о море, да вот не пришлось…
Он развел руками.
— И чем вы объясняете все это? — продолжал Прохазов деловым тоном.