Разумное сомнение. Часть 3

Уильямс Уитни Грация

 - Ты это сделала, чтобы выглядеть так, будто вас на самом деле волнуют искусства колледжа?

 - Нет, мы пожертвовали пятьдесят тысяч долларов в танцевальную программу Дьюка, чтобы выглядеть так, будто нас на самом деле волнуют искусства колледжа. Изображение на брошюре было личным, хотя, было бы намного лучше, если бы ты написала эссе, о котором мы тебя просили. Мы могли бы поместить его рядом с картинкой.

 Я почувствовала острую боль в груди.
– Когда вылет твоего рейса, мама?

 - Извини?

 - Когда твой рейс?
–

Повторила я, мой голос хрипел.
– Я вполне уверена, что это через три часа или меньше, так что тебе не придется проводить целый день здесь. Ты можешь вернуться и сказать отцу, что пыталась убедить меня поехать домой после того, как выполнила свою работу кампании. Я уверена, что это до сих пор все, что имеет значение для тебя.

 Она молчала.

 - Я уехала из Дарэма, потому что буду жить здесь, по крайней мере, три года, поскольку это продолжительность моего контракта с компанией, где я буду воплощать свою настоящую мечту. И я должна сказать, это просто бонус, что я не буду где-либо рядом с вами.

 Она ахнула.

 - Счастливого полета. Передавай папе привет.

 - Ты вот так просто собираешься оставить меня здесь стоять?

 - Ты поступала со мной так всю мою жизнь.
– Я вышла из здания. Я была слишком зла, слишком обижена, чтобы полностью сосредоточиться.

 Я отправила Эшкрофту письмо по электронной почте, дав ему знать, что я заболела, и направилась на улицу.

 - Обри!
– Моя мать крикнула вслед, но я продолжала идти.
– Обри, погоди!

 Она, наконец, догнала меня и схватила за руку.
– Я могу пропустить рейс...

 - А почему ты хочешь это сделать?

 - Таким образом, я смогу провести время со своей дочерью, прежде чем она забудет, что я существую...

 Я сдержала слезы.

 - Я могу остаться здесь на несколько дней, и мы сможем видеться между твоими занятиями танцами, - сказала она.
– Я также перенесу вылет твоему папе, если ты согласна?

 - Это было бы прекрасно...
– Я кивнула, но потом до меня дошло. – Только никаких разговоров о кампании.

 - Заметано.

 - Также не говорить мне о возвращении в юридическую школу.

 - Я могу и с этим справиться.
– Она кивнула.

 - И не говорить плохо о балете.

 Она колебалась, но снова кивнула.
– Хорошо, хорошо.
– Она обняла меня.
– Можешь ли ты поймать нам такси, чтобы я могла забронировать номер в отеле Four Seasons?

 - Зачем? Вы можете просто остаться у меня.

 - О, пожалуйста.
– Она бросила быстрый взгляд.
– Я смотрела, сколько профессиональные балерины зарабатывают. Я знаю, какой тип квартиры вы можете позволить себе в этом городе, хоть ты и дочь, но я отказываюсь.

 Я не хотела смеяться, но ничего не смогла поделать. Я знала, что примирение будет длительным процессом, но была готова попробовать.

 Она подошла к газетному киоску, и я протянула руку, чтобы остановить такси.

 - О, Нью-Йорк

Таймс всегда выбирает лучшие дела на обложку.
– Она пролистала страницы.
– Там одно из чертовых заседаний суда на этой неделе.

 - Уголовное или корпоративное дело?
– Спросила я, когда такси пролетело мимо меня.

 - Оба, - сказала она.
– И я на самом деле знаю этого парня. Ну, я в общих чертах знаю его... Абсолютно невероятный адвокат...

 - Мы никогда не остановим такси на такой скорости.
– Я покачала головой, поскольку мной снова пренебрегли.

 - Я сомневаюсь, что он когда-нибудь получит признание за это правительственное обвинение...

 - О чем ты говоришь?

 - Лиам Хендерсон.
– Она держала газету передо мной, указывая на изображение меньше статьи.
– Помнишь? Он находится у нас с папой в списке адвокатов, которым никогда не окажут доверие, потому что они пошли против правительства. Этот парень, кажется, был твоим фаворитом.

 - О, да.
– Я вспомнила.
– Итак, почему же о нем напечатали в газете сейчас? Он доставил кому-то неприятностей, потому что не получил своей должной известности? Или он в беде?

 - Нет, похоже, он просто свидетельствует в деле. Статья утверждает, что он живет на юге и даже является партнером в какой-то фирме, но это не может быть правдой. Любая фирма похвасталась бы, если бы он с ними работал, а я ничего не слышала.

 - Я уверена, что так и сделали бы.
– Я, наконец, словила такси.
– Мы можем ехать.

 - Это довольно странно все же.
– Она закусила губу. – В течение всей его карьеры я никогда не видела его фотографии, может быть, один или два раза, но это было еще со времен колледжа. Я уверена, что он сейчас выглядит по-другому.

 - Мама, - сказала я, открывая дверь машины. – Такси сейчас уедет.

 - Теперь статья утверждает, что он живет в Северной Каролине под вымышленным именем в течение последних шести лет. Но, конечно, они не указали, что это за имя. Они должны нанять лучших сыщиков, тебе так не кажется? Как может у адвоката такого статуса получиться изменить свое имя, переехать в другой штат и до сих пор заниматься юридической практикой?
– Она протянула мне газету, когда садилась в такси.
– Он должен был стереть все свои данные и начать все сначала. Кто бы это сделал?

 Я ахнула и открыла статью, когда села на заднее сиденье. Я прочитала ее дословно, много раз, и вокруг меня все затуманилось. Я могла практически почувствовать, как отвисла моя челюсть, когда я перенеслась в прошлое к моему первому интервью в GBH:

 «Мисс Эверхарт, есть ли юристы, с которых вы бы хотели брать пример для вашей собственной карьеры?
– Мистер Бах улыбнулся мне.

 - Да, на самом деле, - сказал я.
– Меня всегда восхищала карьера Лиама Хендерсона.

 - Лиам Хендерсон?
– Эндрю посмотрел на меня с приподнятой бровью.
– Кто это?