Разумное животное
Шрифт:
Сюзи живо посмотрела на него. Говорили, что он похож на Питера, потому что они оба были одинакового роста, у них была одинаковая походка, одинаковые ямочки на щеках. Но Питер, если только чувствовал, что к нему хорошо относятся, всегда был переполнен энергией, ему было так же трудно предаваться грусти, как пробке погрузиться в воду. Майкл слишком о многом задумывался. Сюзи несколько раз мельком окинула его взглядом: «Просто удивительно, Майкл красивый, куда красивее Питера, тверже характером, способнее, конечно, и все-таки мне сразу же понравился Питер, ведь Питер такой искренний». Лизбет хотела что-то сказать, но Майкл продолжал, повысив голос:
— Это очень просто, следует учесть одно обстоятельство: Иван ревнует.
«А Майкл, — подумала Сюзи, — неужели и он ревнует? Но к кому, господи боже, неужели к этой дылде, похожей на чемпионку по баскетболу, грубой, черствой, невоспитанной?»
— Послушайте, — заговорил Питер, откидывая голову назад, для того чтобы потереться затылком о прохладную руку Сюзи, — есть, может быть, и иное объяснение. Я не знаю, дается ли дельфину дельфиний язык от природы или животное должно учиться говорить, как человеческий ребенок, однако разве нельзя просто предположить, что Иван вновь открывает для себя вместе с Бесси свой родной язык и это обучение поглощает все его способности, но что он рано или поздно вернется в свою человеческую семью?
— Ну и оптимизм! — фыркнула Лизбет. — Когда он к нам вернется, он, по всей вероятности, начнет забудет те сорок английских слов, которым его с таким трудом обучили.
Сюзи гордо выпрямилась и с оттенком сдержанного раздражения заметила:
— Во всяком случае, по-моему, не слишком научно строить гипотезы о будущем.
— Строить гипотезы начал Питер, — холодно возразила Лизбет.
Она вынула изо рта сигарету, расправила плечи и оглядела своих товарищей. Сюзи удивил ее упорный взгляд. Нельзя было не признать за Лизбет своеобразного таланта — в умении обвинять своих ближних.
— Разумеется, — сказала Лизбет, — каждый может иметь свое мнение. Если вы не хотите признать, что опыт не удался, — прекрасно. Никто вас не принуждает. А пока чем мы заняты? Ничем, О, я прекрасно понимаю, — добавила она дрожащим от ненависти голосом, — есть разные способы ничего не делать. Можно быть весьма занятый, даже страстно увлеченным, и все-таки ничего не делать.
Наступило ледяное молчание. «Какая стерва, — подумала Сюзи, — какая жуткая стерва! Даже Боб Мэннинг смутился. А Мэгги, почему она ничего не скажет?» И через секунду Сюзи гневно спросила:
— Ты ничего не скажешь, Мэгги?
Мэгги вздрогнула, подняла глаза и смущенно ответила:
— Мне нечего сказать.
Майкл выпрямился, оперся руками на ремень шорт и, глядя на Мэгги, продекламировал:
— Он был мне другом искренним и верным,Но Брут назвал его властолюбивым,А Брут весьма достойный человек [7] .— Браво! — воскликнул Питер.
Боб Мэннинг сел. Он как-то сразу ушел в себя. Даже его жесты, обычно такие плавные, свободные, стали как-то сдержаннее. Он ни на кого не смотрел. Он стушевался.
7
В.Шекспир, Юлий Цезарь.
— Есть люди, — тем же злым и вызывающим тоном продолжала Лизбет, — которые владеют искусством всегда принимать сторону сильного. Ну что ж, не хочу их беспокоить. Но никто не помешает мне констатировать: вот уже две недели, как мы только и делаем, что смотрим, как они занимаются любовью. Я имею в виду Бесси и Ивана, — прибавила она с каким-то присвистом.
— Ой! — вырвалось у Мэгги.
Кроме этого «ой» ничего сказано не было. Боб Мэннинг, смущенный и испуганный, смотрел прямо перед собой; глава Мэгги ничего не выражали.
— Заткнешься ты? — вдруг сдержанно спросил Майкл, в упор глядя на Лизбет. — Я по горло сыт твоей болтовней.
— Если ты думаешь, что… — поднялась Лизбет.
— Заткнись, — грубо оборвал ее Майкл. — Или я выкину тебя в бассейн.
— Я тебе охотно помогу, — подхватил Питер.
Лизбет посмотрела на того и на другого, ошибиться было невозможно: оба молодых человека горели желанием исполнить обещанное. «Она уступает, — вздрогнув от удовольствия, подумала Сюзи, — уступает, наконец-то я своими глазами увидела, как Лизбет уступает парням». Через какую-то секунду она почти жалела ее; Боб и Мэгги ее бросили, и Лизбет сидела молча, выпрямившись, одна против всех, пытаясь выдержать их бурное недовольство.
— Хамы все вы, — сказала она, тщетно стараясь сохранить презрительный тон.
— Ну что ты, что ты… — горько усмехнулся Майкл. Он наклонился над столом, чтобы вылить себе в стакан оставшиеся полбутылки кока-колы. — Я не хам, а всего лишь тот «цвет американской молодежи», который президент с сожалением посылает умирать на полях сражений во Вьетнаме…
Он замолчал, торжественно, словно после тоста, поднял стакан и выпил кока-колу.
— Пойду спать, — поднялась Лизбет. — Есть предел глупостям, которые я могу выслушать за вечер.
— И я, — поднялась вслед за ней Мэгги.
Лизбет пошла к двери, высокая, гибкая, сильная; Мэгги, которая нелепо семенила за ней, выглядела еще меньше и уродливее.
— Прощай, достойный Брут! — крикнул Майкл.
Он насмешливо помахал правой рукой им вслед.
«Как я могла так ошибаться! — с удивлением подумала Сюзи. — И вовсе он в нее не влюблен, он ее презирает, с ним происходит что-то другое».
— Ты рассуждаешь так, — обратился к Майклу Боб Мэннинг, — словно тебя призовут на будущий год.
— А ты, непорочный юноша, так, — ответил Майкл, — словно война в Юго-Восточной Азии через три года кончится…
Раздался звонок внутреннего телефона. Питер снял трубку и, прикрыв ладонью микрофон, сказал:
— Майкл, тебя просит Севилла.
— Майкл, не хотите ли прогуляться со мной?
— С удовольствием.
Дорога, которая упиралась в здание лаборатории, лентой вилась среди скал. Несмотря на близость моря, воздух был теплый. Огромная ярко-оранжевая луна, совсем низко висевшая над горизонтом, отбрасывала от их ног узкие длинные тени.