Разведчик. Заброшенный в 43-й
Шрифт:
Старлей отдал распоряжения. Плохо, что в разведшколе не преподавали основы городского боя, и сам Игорь опыта такого не имел. А тактика и действия в этом случае отличаются от боя на открытой местности. В городе бой – накоротке, огонь на ближних дистанциях, нет флангов, а враг может быть за соседней стеной, в полуметре. Кроме того, в городском бою затруднительно, а чаще и невозможно задействовать тяжелую технику – танки, самоходки, артиллерию. Иной раз они не могут вписаться в узкую улицу или переулок, в большинстве своем – из-за небольшого угла возвышения пушки. Не предполагали наши военные чины, что танки могут быть востребованы
Впрочем, танков и пушек у морпехов не было, и им приходилось рассчитывать только на себя.
Вперед выдвинулся морпех и забросил вверх, на площадку первого этажа, гранату. Сам бросился за угол. Взрыв! Вверх рванулись пары морпехов, сразу открыв шквальный огонь. За первой парой вторая, третья… Моментом вся рота в полном составе оказалась в вестибюле первого этажа. Кому из немцев не повезло рядом очутиться, оказались убитыми… И пулеметный расчет в конце коридора расстрелян.
А с улицы уже были слышны выстрелы из соседнего дома – это вели огонь наши морпехи.
У немцев возникла паника. Как проникли в дом эти русские, сколько их? А морпехи на втором дыхании уже штурмовали второй этаж.
Игорь тоже забежал туда, дал очередь через запертую дверь, потом выбил ее ногой.
В комнате зеленым огоньком светилась рация, попискивала негромко. Радист сидел на стуле, весь бок в крови. Комната была невелика, и почти все пули от очереди Игоря достались ему.
Игорь стянул наушники с головы убитого радиста.
– Двенадцатый, отзовись, – монотонно бубнил радист на связи. – Что у вас происходит?
Игорь приложил к уху один наушник, щелкнул тангету на передачу.
– Слушай, абонент! Дом занят русскими, сюда высадился полк десанта. Предлагаю всем сдаться, гарантирую жизнь. Всем, бросившим оружие, жизнь! Выходите к порту с поднятыми руками!
В комнату ворвался старлей, глаза у него были бешеными:
– Ах ты, сука! Наши координаты немцам передаешь? То-то в разведку напрашивался! Да я тебя собственной рукой шлепну, без всякого трибунала! – и вскинул пистолет.
Игорь увидел, как указательный палец его руки стал медленно давить на спусковой крючок, и бросился в сторону. Потом – под ноги старлею, свалив его на замусоренный пол.
– Окстись, старлей! Я радиста убил, он еще тепленький. А немцу, что на связи был, сказал, что сюда высадился полк морской пехоты, что положение у них безвыходное и они должны сдаться. Жизнь мы им гарантируем.
Все то время, пока он это говорил, руку старлея с пистолетом держал мертвой хваткой.
– Отпусти, стрелять не буду. Услышал немецкую речь, а тут ты по рации по-немецки разговариваешь. Дурное подумал.
– Горяч ты, старлей! – Игорь отпустил руку.
Старлей встал, отряхнулся.
– Бери наушники, послушай, что фриц говорит.
Игорь взял наушник и приложил его к уху. Ко второму наушнику прилип Чалый.
В эфире звучал встревоженный голос:
– Ахтунг! Всем, кто меня слышит! В порту – полк русской морской пехоты!
– Передай – сейчас город бомбить будут, – прошептал старлей, видимо, попугать решил, обстановку стал нагнетать.
То ли знал старлей кое-что, то ли просто совпадение, но после того, как Игорь перевел, послышался нарастающий звук моторов – это на город пикировали наши «горбатые». Дома у порта они не трогали, бомбы бросали в центр города. Зайдя на второй круг, они пустили реактивные снаряды по невидимой морпехам цели.
Заработали зенитки немцев, вверх потянулись огненные трассы.
А штурмовики уже на третий круг заходят, из пушек и пулеметов огонь ведут. В городе были видны дымы, начались пожары.
Самолеты умчались. Игорь, наблюдавший за ними из окна, с удовольствием отметил – ни один не сбит.
Морпехи очистили дом от противника – оборонял его взвод пехотинцев вермахта.
Чалый сказал:
– Самое время атаковать. После штурмовки немцы сейчас потери подсчитывают, раненым помощь оказывают, будут силы перегруппировывать.
– Так чего мы ждем?
– У меня рота. В тех зданиях, – Чалый указал рукой на соседние дома, – тоже не больше.
Старлей посмотрел на часы – большие, наручные, Ленинградского завода, довоенного выпуска.
– Через час наши пойдут в наступление со стороны Прибалтики. Наша задача была – создать плацдарм, а в подходящий момент, когда наши к городу подойдут, удержать его.
И в самом деле, через час послышалась канонада. Через полчаса она стихла, а еще часа через два к Кранцу на машинах и мотоциклах потянулись отступающие немцы – их было видно из окон третьего этажа.
– Наши напирают. Полагаю – к вечеру к городу приблизимся.
– Тогда мы эту ночь не переживем, – заметил Игорь.
– Это еще почему?
– Много отступающих в город войдет, гарнизон пополнится. Разве немцы потерпят наше присутствие под боком? Чует мое сердце, атаковать будут.
Старлей некоторое время поразмыслил.
– Что-то в этом есть. Распоряжусь, пусть трофейное оружие и боеприпасы собирают.
Игорь поспешил в коридор – забрал у убитого расчета пулемет и две коробки с лентами. Потом из бывшей пулеметной точки с помощью одного морпеха принес два мешка с песком и уложил их на подоконник. Позиция выгодная: третий этаж, обзорность отличная. Прямо перед ним улица, справа – кирпичный забор, слева – порт. Выходит, фланги защищены. А в лоб, по улице, немцы на дом не попрут, потери будут слишком велики. Только каверзу придумать могут, под прикрытием бронетехники двинуться. А у моряков – ни противотанковых гранат, ни фаустпатронов.
Свои соображения он доложил старлею.
– Знаю, – оборвал его Чалый, – у самого за то голова болит.
Немцы тоже осознали, что город вскоре подвергнется штурму, тем более что отступающие части рассказывали о подавляющем преимуществе русских в живой силе и технике.
Новая бронетехника появилась не только у немцев. У наших появились тяжелые самоходки калибром 122, 152 мм. Их снаряд одним попаданием разрушал бетонный или одноэтажный дом, а при попадании в танк просто разваливал его в хлам. И новые образцы снарядов к ним появились – бетонобойные, кумулятивные. Боялись немцы этих самоходок, как наша пехота в тяжелом сорок первом году боялась танковых охватов немцами.