Разведка особого назначения (1939-1945)
Шрифт:
Немцы и в самом деле одержали внушительную тактическую победу, но у нее была и серьезная оборотная стратегическая сторона. Среди прочего она выражалась в значительном уменьшении мощи тех сил, которые они надеялись сосредоточить для обороны Норвегии и для атак на конвои, доставлявшие все возраставшее по своей значимости количество различных поставок в Мурманск и Архангельск в порядке помощи русским.
С августа 1941 по май 1945 г. из Исландии и Англии было отправлено на север России 42 каравана в составе 813 судов. Из-за погодных условий и по другим причинам 33 судна вернулись, не завершив рейса. 60 из остальных 780 судов противник потопил, 720 —благополучно достигли цели. На обратном пути 36 караванов потеряли 27 судов. Теперь, наверное, никто, кроме людей, плававших на судах, входивших в состав этих семидесяти восьми и многих других караванов на различных театрах военных действий, о них и не помнит. А вот один, может быть один из всех, — «PQ-17» — остается в памяти до сих пор.
Как известно, англичанам свойственно смаковать свои поражения, причем усерднее, чем значительно более многочисленные победы. Но «PQ-17»
Решение осуществлять поставки России северным путем являлось политическим, продиктованным желанием Сталина не допустить расширения влияния Англии в Северной Персии в результате, как он опасался, использования с самого начала этого более длительного, а на самом деле, возможно, более простого и эффективного пути. Маршрут на Мурманск и Архангельск, в Северную Россию, с военно-морской точки зрения был совершенно неприемлемым. Там такие ужасающие климатические условия, каких не приходилось выдерживать ни одному конвою, когда бы и где бы они ни проводились. Жестокие штормы, льды, туманы и полгода почти полной темноты. Шансы остаться в живых у членов экипажей с потопленных судов — минимальные. Летом непрерывная зимняя ночь сменяется круглосуточным днем, что, с одной стороны, чуть лучше, но с другой — никакой передышки от атак противника. Путь каравана во время войны занимал от десяти до четырнадцати дней. На большей его части суда становились легко досягаемыми для немецкой авиации я подводных лодок, базировавшихся в Северной Норвегии. В те дни самолеты с наземных баз в Исландии или Англии могли оказывать караванам лишь кратковременную поддержку только в начале пути, когда они меньше всего в ней нуждались. Как только немцы узнали о регулярной перевозке северным путем большого количества грузов в Россию, они стали активными мерами, используя авиацию и подводные лодки, чинить препятствия этому. Караваны были обречены на очень тяжелые потери. Если же были бы брошены на это дело еще и немецкие тяжелые надводные корабли, то потери караванов почти определенно стали бы совершенно неприемлемыми.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» выбыли из строя, но в распоряжении Редера, кроме «Тирпица», имелись два «карманных» линкора «Шеер» и «Лютцов», два тяжелых крейсера «Хиппер» и «Принц Ойген», а также около дюжины тяжелых эскадренных миноносцев. Они могли составить мощную эскадру.
У Адмиралтейства и командующего флотом метрополии адмирала Товея существовало немало причин для беспокойства. Им приходилось и охранять конвои в Арктике, и следить за возможностью прорыва одного или нескольких германских кораблей в Атлантику, где они могли бы причинить неисчислимые потери океанским конвоям. Кроме того, флот метрополии все время должен был выделять корабли для специальных операций на других театрах военных действий. «Принс ов Уэлс» и «Рипалс» по настоянию премьер-министра отправились на Дальний Восток; некоторые достаточно мощные корабли периодически требовались для проведения операций в Средиземном море и других районах. Поэтому какого-либо надежного численного превосходства над немцами не было.
Чтобы провести караван в Северную Россию, королевским ВМС теперь приходилось снаряжать три отдельных отряда сил. Первый — мощное непосредственное охранение — состоял из эсминцев и небольших кораблей; его назначением было отражать атаки подводных лодок, а также самолетов, пока не вступили в строй авианосцы с небольшими самолетами на борту. Эти корабли позже сопровождали караваны до конечного пункта. Второй отряд — силы прикрытия — в составе от двух до четырех крейсеров должен был отражать атаки крупных немецких эскадренных миноносцев и крейсеров. (Вначале английские крейсеры ходили до берегов России, но из-за ограниченных условий ремонта в Мурманске и некоторых сложностей сотрудничества было принято решение не рисковать этими ценными и дефицитными для Англии кораблями, посылая их в такую даль. Поэтому, как только караван проходил остров Медвежий, силы прикрытия получали указание повернуть обратно.) Наконец, третий отряд — силы дальнего прикрытия — состоял как минимум из двух линкоров и авианосца. В задачу этих сил входило обеспечить безопасность конвоя при угрозе, которая создавалась «Тирпицем» и немецкими карманными линкорами. Силам дальнего прикрытия приходилось выбирать районы следования с таким расчетом, чтобы успеть перехватить немцев, если бы они вышли в море. В то же время этот отряд не должен был подходить к норвежскому побережью слишком близко, с тем, чтобы не подвергнуться возможной мощной атаке вражеских самолетов, базировавшихся на наземных аэродромах.
Требовалась, разумеется, надежная информация о движении и намерениях противника, поскольку данные обо всех его действиях нужно было строго учитывать в медленном процессе передвижений конвоев, следовавших в обоих направлениях. Обычно они выходили в море в один и тот же день и встречались где-то на пол пути. Исключительно большие трудности возникали с воздушной разведкой: расстояния были большие, погода зачастую ужасная, а подходящих самолетов мало. Норвежская агентура лишь позднее скажет свое слово, а в начале 1942 г. она была еще слабо организована и не имела опытных кадров и надлежащих технических средств. У побережья Норвегии находились английские подводные лодки с задачей докладывать об обстановке, а при случае и атаковать противника. Но это было трудное и рискованное дело, особенно когда ночи становились все короче. Правда, имелся еще один источник информации. Английский военно-морской атташе в Стокгольме кептен ВМС Генри Денхем установил контакты со шведской секретной службой, которая первой дала нам знать о выходе «Бисмарка» в 1941 г. Тогда информация исходила от шведского крейсера, заметившего немецкую эскадру. Но у шведов был и другой весьма надежный источник информации. Все телеграфные и телетайпные линии связи командований немецких армейских частей и формирований ВМС и ВВС в Норвегии проходили в то время через Швецию. Шведы преуспели как в подключении к ним, так и в раскрытии некоторых германских шифров. Благодаря установившимся у Денхема дружественным связям с майором Тернбергом он часто получал материалы, дешифрованные шведскими специалистами. Чтобы избежать подозрений службы безопасности Швеции, Денхем вынужден был встречаться со своими агентами в парках и других общественных местах. При этом ни он, ни они ничего не доверяли бумаге. Денхему приходилось запоминать информацию и держать ее в голове, пока он не возвращался в посольство и не посылал радиограмму в Лондон начальнику разведуправления. Она поступала в ОРЦ обычно по истечении суток — двое. Разведывательная сеть в Швеции, подключенная прямо, можно сказать, к рации противника, давала исключительно ценную информацию. Но и этот источник, как и упоминавшиеся выше другие, тоже не принимался на веру при разработке наших операций.
Предпосылкой для осуществления успешного противодействия противнику, как в случае с Ютландской операцией и с «Бисмарком», являлось раннее и точное предупреждение о вражеских намерениях противника. Часто оно было результатом удачного раскрытия шифра ГИДРА, которого не коснулись осложнения, введенные в радиосвязь с подводными лодками, действовавшими в Атлантике, при пользовании шифром ТРИТОН. Шифром ГИДРА пользовались не только немецкие патрульные суда и минные тральщики, но и подводные лодки, базировавшиеся в Норвегии, а также крупные надводные корабли, если они не были заняты выполнением специальных операций. В последнем случае они применяли шифр НЕПТУН, после того как он был задействован, но его мы теперь тоже частично раскрывали.
В Блечли-Парк хорошо овладели техникой раскрытия небольших изменений, которые немцами вводились в шифры ежедневно. Но все же случались перерывы в поступлении информации в пределах от четырех до сорока восьми часов. Труднее было раскрыть крупные изменения, которые вводились один раз в двое суток, а с небольшими, вводившимися каждые сутки, мы, как правило, разделывались без задержки. Поэтому бывали моменты, когда, «ослепнув» больше чем на двадцать четыре часа, мы затем снова быстро ловили нить и читали шифр непрерывно иногда в течение трех суток. В критический момент все зависело от того, как повезет с раскрытием шифра. Не надо забывать, что с прекращением поступления информации из Стокгольма мы переставали узнавать что-либо о депешах, отправленных по наземным линиям связи. Получать сведения о письменных приказах у нас вообще не было никакой возможности. Короче говоря, даже наши самые лучшие источники разведданных являлись ненадежными в отношении получения полного и постоянного представления о том, что происходило и могло произойти по другую сторону Северного моря.
12 января 1942 г. «Тирпиц» вышел из Вильгельмсхафена и, проскользнув незамеченным через Каттегат, спустя три дня прибыл в Тронхейм. В конце февраля к нему присоединились «Шеер» и «Принц Ойген», получивший повреждение от торпедировавшей его английской подводной лодки. По оценке адмирала Товея, немцы намечали осуществить налет на арктический конвой в районе между о-вами Ян-Майен и Медвежий. Поэтому его не удивило сообщение подводной лодки «Сивулф» о выходе «Тирпица» 6 марта из Тронхейма, когда два встречных конвоя — «PQ-12» и «QP-8», — направлявшиеся в Мурманск и из Мурманска, находились уже в пути. Из шифра немецких ВВС мы узнали, что один из самолетов дальнего действия типа «Фокке-вульф Кондор» уже установил местонахождение конвоя «PQ-12». Отсюда следовал вполне логичный вывод: движение «Тирпица», вероятнее всего, связано с предстоящим нападением на этот караван, а не с прорывом в Атлантику. Поэтому Товей с флотом метрополии решил занять позицию прикрытия юго-западнее о-ва Ян-Майен и выслал на поиски линкора самолет с авианосца «Викториес».
Пытаться проследить дальнейшие многочисленные относительные перемещения сторон нет необходимости. Достаточно сказать, что в последующие шесть дней немцам не удалось перехватить «PQ-12», хотя они и были близки к цели. Не вышел бы на позицию атаки «Тирпица» и флот метрополии вместе с самолетами с «Викториеса», если бы не вмешалось Адмиралтейство. Опираясь на прогнозы Деннинга, который в свою очередь руководствовался данными специальной разведки, оно скорректировало ошибочную рабочую гипотезу Товея в отношении позиции и намерений противника. Но, к сожалению, атака, которой подвергся «Тирпиц», не удалась: линкор сумел ее избежать и вернулся в Тронхейм невредимым.