Разведка особого назначения (1939-1945)
Шрифт:
Обе стороны извлекли серьезные уроки из этого эпизода. Адмирал Товей усиленно протестовал против вмешательства Адмиралтейства. Однако кептен флота Роскилл пишет, что «выборки, сделанные Адмиралтейством из данных разведки [60] и направленные флагманскому кораблю флота, были, как нам теперь известно, более точными, чем данные, которыми пользовалось для оценки командование флота. Ни данные разведки, ни отданные на их основе приказы критике не подлежат, поскольку имевшаяся в Лондоне информация показывала ошибочность предположений, на которых базировалось передвижение наших сил (как это имело место вечером 8 марта)». Едва не увенчавшееся успехом вмешательство Адмиралтейства, видимо, произвело глубокое впечатление на сэра Дадли Паунда, чье естественное желание контролировать ход морских операций из стен Адмиралтейства было общеизвестно. В данном конкретном случае он оказался прав, а тот, кто находился на месте событий, допустил ошибку. Но Паунд был хорошо обеспечен данными от ОРЦ и БП. В требуемый момент им посчастливилось выдать ему совершенно надежную информацию и правильные прогнозы. В решающий отрезок времени никаких досадных перебоев в поступлении особой развединформации не происходило.
60
Речь, конечно, шла о разведке особого назначения, но Роскилл в то время не мог ссылаться
Очередные четыре конвоя фактически не вызвали активности со стороны немецких тяжелых кораблей. Однако во время их следования англичане недосчитались двух крейсеров. Уменьшение сил в результате потери двух ценных кораблей, должно быть, встревожило Паунда. Последовало решение, запрещавшее крейсерам сопровождать караваны судов до места их назначения.
После этого случая ни у кого не возникало сомнений в том, что прибытие указанных тяжелых кораблей в Северную Норвегию создавало не только потенциальную, но и реальную угрозу для английских караванов и сопровождавших их миноносцев и крейсеров. Следование конвоев не удавалось скрывать от немцев больше чем на один- два дня. И Паунд, и Товей стали опасаться крупной катастрофы. По их мнению, рано или поздно она должна была разразиться, особенно если караваны и впредь будут совершать переходы в летние месяцы, когда солнце светит круглые сутки. Ставя себя в положение Редера и, не понимая тех помех, в условиях которых Редеру приходилось работать с Гитлером, Паунд считал второй выход «Тирпица» в море неизбежным. В своих обращениях к «военному кабинету» он решительно настаивал на прекращении движения конвоев, по крайней мере, до зимы. Но на Черчилля большое давление оказывал президент Рузвельт, вынудивший его уступить, после чего подготовку конвоя «PQ-17» пришлось ускорить. Паунд получил в связи с этим небольшой выигрыш: флот метрополии, временно ослабленный в связи с операцией по высадке десанта на о-в Мадагаскар, был усилен соединением специального назначения «Таск-Форс-99» в составе линкора «Вашингтон» и крейсеров «Тускалуза» и «Уичита».
Аналогичные опасения испытывала и германская сторона Она понимала, что ей с трудом удалось избежать неприятностей в связи с конвоем «PQ-12» и что «Тирпица» едва не повредил самолет с английского авианосца Сильнее всех встревожился Гитлер. Особым распоряжением он запретил «Тирпицу» пускаться в рискованные предприятия, до тех пор пока не будут обнаружены позиции английских авианосцев, которых следует атаковать, чтобы они больше не угрожали его престижному линкору. Адмирал Товей подозревал, конечно, что немцы теперь не пойдут на риск, но твердой уверенности в этом ни у кого из англичан, в том числе и у него, не было. Редеру все еще не терпелось при первой же возможности использовать «Тирпиц» для проведения ударных действий, если удастся уговорить Гитлера. Но как часто бывало, когда настал момент, нервы у немецкого главнокомандующего сдали. Ставка фюрера внесла в приказ командующему флотом ограничения, почти наверняка запрещавшие ему, как и его преемникам, вести решительные действия, которые любой английский адмирал при аналогичных обстоятельствах счел бы естественными и даже ожидаемыми от него. Но мы в тот момент ничего не знали об этом. Англичане считали угрозу вполне реальной. Для них это было нечто такое, с чем, несомненно, следовало считаться. В середине июня обе стороны занялись разработкой операций в связи с предстоявшим выходом в море очередного конвоя — злополучного «PQ-17». В восточной части Норвежского моря у немцев теперь были «Тирпиц», «Шеер», «Лютцов» и «Хиппер» с одиннадцатью миноносцами и тремя большими торпедными катерами, находившимися в Северной Норвегии. От шведских друзей и кептена Денхема мы узнали, что немцы закончили приготовления к использованию Альтен-фьорда, расположенного южнее мыса Нордкап, в качестве передовой базы для двух тяжелых кораблей. Гитлер, конечно, был тут как тут. Хотя его указания в отношении «Тирпица» оставались в силе, он в иезуитском тоне говорил Редеру, что успешные атаки на путях подвоза грузов не будут нежелательными. Полностью оценивая свои возможности и хорошо понимая, что, в конце концов, если «Тирпиц» будет проявлять признаки активности, то этим он наведет больше страха, чем в случае, когда он будет раскачиваться на волнах возле буя в Тронхейме, Редер стал готовить операцию под кодовым названием «Рёссельшпрунг» («Ход конем»). Ее предстояло начать, как только «PQ-17» будет обнаружен в открытом море. «Шеер», «Лютцов» и шесть эсминцев направились к Нарвику — удобное место для быстрого выхода в море, — а «Тирпиц» с крейсером «Хиппер» и шестью эсминцами были в тот момент в Тронхейме. Им не требовалось много времени на выход и установление контакта с караваном после его обнаружения, определения местонахождения английских авианосцев, а также после получения разрешения фюрера. Редер поэтому отдал распоряжение о том, что, как только будет установлено, что вышедший из Англии караван судов прошел определенный пункт, эскадра, которая находится в Нарвике, должна будет следовать дальше на север к передовой базе — Альтен-фьорду. В то же время «Тирпицу» с «Хиппером» предписывалось направиться к Вест-фьорду у входа в Нарвик, чтобы таким образом сократить дальнейший путь, если от Гитлера будет получено разрешение на вступление в бой. Но, несмотря на столь внушительные силы, командующий флотом адмирал Шнеевинд, как уже указывалось, был предупрежден о необходимости соблюдать осторожность и избегать риска поражения.
14 июня Шнеевинд сообщил план операции, а четырьмя днями позже тяжкий труд Денхема был вознагражден — он смог отправить следующую весьма срочную радиограмму начальнику разведу правления:
«План атаки очередного конвоя.
1. Воздушной разведке произвести обнаружение следующего на восток каравана, когда он достигнет острова Ян-Майен. Затем будут произведены бомбовые удары.
2. «Карманные» линкоры и шесть эсминцев направляются к Альтен-фьорду, а «Тирпиц» и «Хиппер» — в район Нарвика. Ожидается, что оба соединения могут приступить к выполнению операции, когда караван подойдет к шестому градусу восточной долготы. Совместная атака двумя группами надводных кораблей при поддержке подводных лодок и самолетов будет осуществлена, когда караван подойдет к меридиану острова Медвежий. Оценка информации А.З».
Вслед за этой радиограммой Денхем направил вторую — о диспозиции германских ВВС в Северной Норвегии.
Таковы были намерения немцев. Никто из англичан, в том числе Паунд, не знал об ограничениях, наложенных Гитлером. Поэтому радиограмма Денхема укрепила худшие опасения первого морского лорда. Примерно в тот момент он переговорил по телефону с Товеем, находившимся на флагманском корабле в Скапа-Флоу. Запись разговора не велась, и потому не ясно, в какой степени затрагивались в нем изложенные выше последние тревожные разведданные. Товей припоминает, что он с ужасом услышал, как Паунд упомянул о том, что при некоторых обстоятельствах он может оказаться перед единственным выбором: приказать конвою разъединиться, чтобы предотвратить его уничтожение мощным германским линкором. Выполняя приказ, суда каравана вынуждены будут покинуть свое единое и организованное соединение и следовать в одиночку заранее установленными разными курсами к своим конечным пунктам. Эта тактика, применявшаяся караванами, попавшими под огонь превосходящих надводных сил в океанских просторах, получила признание и действительно с успехом использовалась в 1940 г. Тогда караван «НХ-84» и «Джервис Бей» подверглись в Северной Атлантике атаке «карманного» линкора «Шеер». Но тогда не были привлечены ни самолеты, ни подводные лодки противника. На безбрежных просторах океана торговые суда могли рассеяться в разные стороны и скрыться. В Арктике подводные лодки и самолеты будут непременными участниками подобной операции, и это хорошо понимал Товей. Как только суда конвоя рассеются, корабли непосредственного охранения в отличие от Атлантики здесь ничем помочь им не смогут ввиду ограниченного пространства для маневра, стесненного, с одной стороны, кромкой льдов, а с другой — побережьем Норвегии. Уже неоднократно было доказано, что перед лицом опасности атак с воздуха и из-под воды даже совсем слабо охраняемый караван имел больше шансов выжить, если его суда шли сомкнутым строем, образуя стройное соединение. Но от этого-то, судя по всему, первый морской лорд и хотел отказаться, что и привело Товея в ужас. Он назвал предложение Паунда «чистейшим убийством», но его протесты, видимо, не произвели на Паунда никакого впечатления.
Тем не менее, когда «PQ-17» в составе 34 английских, американских и русских судов, которые везли 157 000 тонн груза — танки, самолеты и другое снаряжение, — вышел в море в сопровождении трех спасательных судов, ему была придана самая сильная охрана, какая только могла быть выделена при сложившихся обстоятельствах. Непосредственное охранение состояло из шести эсминцев, четырех корветов, трех тральщиков, двух судов противовоздушной обороны, четырех траулеров и двух подводных лодок. Все они находились под командованием опытного флотского офицера, коммандера королевских ВМС Брума. В силы ближнего прикрытия входили четыре крейсера, из них два американских — «Тускалуза» и «Уичита» — под командованием контр-адмирала Гамильтона. Ему предписывалось впредь до новых указаний сопровождать конвой только до острова Медвежий. Адмирал Товей на флагманском корабле «Дюк ов Йорк» с линкором «Вашингтон» и авианосцем «Викториес» составляли силы дальнего прикрытия, но, как и прежде, не ожидалось, что они пойдут восточнее острова Ян-Майен. Подводные лодки были размещены вблизи мыса Нордкап, из них восемь английских, одна французская и четыре русских. Планировалось также специальное воздушное патрулирование.
«PQ-17» и встречный конвой «QP-13» вышли в море 27 июня [61] . Их переход на протяжении нескольких дней продолжался практически без приключений. Германские самолеты не обнаруживали «PQ-17», на котором они сосредоточили все внимание, до полудня 1 июля. Второго июля оба каравана находились приблизительно на полпути между о-вами Ян-Майен и Медвежий, причем за «PQ-17» следили и самолеты, и подводные лодки, но они еще не атаковали его, хотя вскоре и был произведен безуспешный воздушный налет. В непосредственной близости, но не в пределах видимости каравана находился адмирал Гамильтон со своими крейсерами, а южнее, недалеко от острова Ян-Майен, — флот метрополии.
61
1942 г. — Прим. ред.
Что касается немцев, то после того, как конвой был обнаружен, «Тирпиц» и «Хиппер» и следовавшие с ними эсминцы стали готовиться к выходу. Они покинули Тронхейм 2 июля в 8.00. В Вест-фьорд эти корабли прибыли 3 июля примерно в 14.00. Через несколько часов оба направились в Альтен-фьорд, куда они пришли примерно в 10.00 4 июля. На переходе три эсминца из четырех наткнулись на не обозначенную на карте каменную гряду и дальнейшего участия в операции не принимали.
«Лютцов» и «Шеер» с пятью эсминцами вышли из Нарвика только около полуночи 2 июля и прибыли в Альтен-фьорд на другой день в 10.00. «Лютцов» тоже коснулся дна, был поврежден и выбыл из строя.
3 июля «PQ-17» благополучно продолжал свой путь. Первый воздушный налет был отбит без потерь. Не добились результата и подводные лодки. Первые потери караван понес только утром 4 июля, когда во время повторного воздушного налета было потоплено одно судно. До 20.30 никаких происшествий в тот день не произошло. Но потом налетели две дюжины самолетов-торпедоносцев и потопили еще два судна, а третье повредили. Караван судов и его эскорт этим не были встревожены. Они были уверены, что им удастся пробиться к цели, лишь бы хватило боеприпасов. Ранее в тот день Адмиралтейство разрешило Гамильтону, если это оправдывается ситуацией, продвигаться дальше на восток за тот пункт, который был указан ему в приказе. Но Товей не видел оснований отходить от согласованного плана. В свою очередь он радировал Гамильтону, что «по достижении караваном 25° восточной долготы или еще до этого, по вашему усмотрению, вам надлежит покинуть пределы Баренцева моря, если Адмиралтейство не установит, что встречи с «Тирпицем» избежать не удастся». В 18.00 Гамильтон доложил, что через два часа, в 20.00, он намерен лечь на обратный курс, но в 19.30 получил радиограмму: «Вскоре поступят дополнительные указания; в ожидании распоряжений следуйте с караваном». Через полтора часа Гамильтон принял вторую радиограмму Адмиралтейства: «Весьма срочно. Крейсеры полным ходом отвести в западном направлении». Еще примерно через 15 минут поступило указание: «Срочно. Каравану угрожают надводные корабли. Судам надлежит рассредоточиться и следовать к русским портам».
За ним почти одновременно еще одно указание с изменениями главным образом редакционного порядка, но, тем не менее, с грифом «Весьма срочно»: «Конвою рассеяться».
Получатели этой серии радиограмм могли прийти к единственному выводу: судя по «дополнительной информации» Адмиралтейства, «Тирпиц» не только был в море, но в любой момент мог появиться на горизонте. Гамильтон и Брум определенно придерживались такого мнения. Первый из них незамедлительно приступил к исполнению распоряжения и стал готовить свою эскадру к неминуемому, но очень неравному поединку. Коммандеру Бруму долго не удавалось убедить коммодора [62] конвоя в том, что никакой ошибки с приказом о разъединении не произошло. Когда же наконец этот приказ стал претворяться в жизнь, Брум пришел к выводу, что его шесть миноносцев практически почти ничем не могли помочь быстро расходившимся в разные стороны транспортным судам, поэтому он счел благоразумным присоединиться к крейсерам, чтобы попытаться удержать огромный немецкий корабль в стороне от каравана или с честью погибнуть. Поручив малым кораблям и двум подводным лодкам эскорта сопровождать суда каравана до Мурманска, он с миноносцами полным ходом направился на соединение с Гамильтоном. В это время адмирал Товей, находившийся северо-западнее о-ва Медвежий, ничего не знал ни о присоединении Брума к крейсерам, ни о позиции германских надводных сил. В действительности же Редер получил согласие Гитлера на выход «Тирпица», «Шеера» и «Хиппера» в море только около полудня 5 июля, то есть на следующий день. Вместе с девятью эсминцами эти три корабля вышли в открытое море лишь в 15.00 того же числа. К тому времени суда расформировавшегося конвоя подвергались по отдельности безжалостным атакам немецких самолетов и подводных лодок, против которых они были совершенно беззащитны. 23 грузовых судна и одно спасательное пошли, вероятно, ко дну. К месту назначения пробились только 11 грузовых судов и два спасательных. Немцы еще задолго до этого поняли: крупным кораблям тут делать нечего — и дали им приказ вернуться в порт.
62
Так назывался командир конвоя, отвечавший за безопасность следования каравана судов. — Прим. ред.