Развод неизбежен, предатель
Шрифт:
— Али понравился дом... — хрипло произносит муж.
— Да. И мне тоже. Но повторять ему об этом зачем? Зачем постоянно нервировать его? Не нужно манипулировать.
— Не понял. — Он оставляет ручку в покое и наклоняется ко мне. — Что-то произошло?
— Произошло, — выдыхаю рвано, отодвигая папку с документами. — А ты прямо не знал, да?
— Я бы не стал так делать... Так что?
С подозрением щурюсь на него.
— Али постоянно спрашивает, когда мы туда поедем? Когда он будет жить в новом доме? Не нужно наши отношения с сыном портить. Ясно? Потому что я могу сорваться на нем. Мне что, мало другой
Бурак кивает и проводит по лицу ладонью.
— Я тебя понял, Лейла. Но все же... По поводу дома — неплохая идея. Подумай, хорошо? Торопить тебя не буду.
— Спасибо... — Я откидываюсь в кресле.
— А может быть, сегодня пораньше выйдем? Заберем Али, и как в старые добрые времена поедем куда-нибудь? Я соскучился, Лейла. И по тому, когда мы вместе выезжали. И по твоей улыбке. По вам.
Я глубоко вздыхаю, обдумывая его предложение.
— Прямо сейчас?
— Да. Если ты закончила, то можем уже идти.
Я щурюсь. Возможно, поездка в какое-нибудь место отвлечет нас от насущных проблем. Действительно стоит куда-нибудь сходить. Да и Али наверняка захочет. И я немного развеюсь.
Пусть и повторяю, что хочу спокойствия, да только... на самом деле хочется, чтобы Бурак постоянно был рядом. Я чувствую себя увереннее, когда он стоит за моей спиной.
— Я согласна.
Бурак расплывается в улыбке. Я выключаю компьютер, а он достает из шкафа мои вещи и помогает мне одеться. Накидывает пальто. Долго стоит за мной. Дышит.
Я дергаю плечом, чтобы он отошел, и Бурак нехотя делает шаг в сторону. А когда мы уже собираемся выходить, мой телефон начинает издавать звуки.
Я вытаскиваю его из кармана и хмурюсь. На экране появляется до боли знакомое имя. Сцепив зубы, я поглядываю на Бурака. Потому что звонит его мать.
Феррахоглу смотрит на меня с нескрываемым удивлением. Он не понимает, в чем дело, а я принимаю вызов и включаю громкую связь.
— Ах ты, дрянь такая! — начинает кричать она, а Бурак щурится и едва слышно матерится. — Мы тебя подобрали! Одели! Обули! Ты была никем... и звали тебя никак! А теперь ты возомнила себя царицей! Да только это не так. Как змея, проникла в наш дом. Позарилась на деньги моего сына. Ты запудрила мозги Бураку! Ты все испортила. Ты сделала все, чтобы он отдалился от нашей семьи. Чтобы отказался! Думаешь, все сойдет тебе с рук? Ты очень сильно ошибаешься!
Глава 40
Склонив голову набок, я смотрю на Бурака, у которого на скулах ходят желваки. Сжав в руке какую-то папку, он матерится сквозь стиснутые зубы, затем забирает мой телефон и подносит его к уху. На мгновение мне кажется, что он начнет орать и оскорблять свою мать, как сделала она буквально минуту назад, но Феррахоглу выдыхает. Терпеливо слушает ее дальнейшую речь. Кажется, она до сих пор не угомонилась.
Не
— Ты уверена? — вдруг рычит он, открывая дверь кабинета и жестом указывая, чтобы я вышла. — Повтори все сказанное, мам.
А сейчас мне кажется, что его мать потеряла дар речи. Она явно не ожидала, что на ее звонок ответит Бурак. Могу поклясться, что она думает, как бы выкрутиться и выйти сухой из дерьма, в которое она сама себя загнала. Собственноручно. Я ни капли не жалею, что поступила именно так. Хотя раньше, буквально несколько месяцев назад, когда между нами не было всех этих неприятностей, я бы, наверное, скрыла гадости, которые наговорила его мать, лишь бы не расстроить мужа. Но все. Той Лейлы теперь нет.
Ну что ж... Зная Бурака, теперь он начнет действовать. Видимо, его слова о том, чтобы вся семейка держалась от нас как можно дальше, до них не дошли, а значит, больше говорить Феррахоглу не станет.
Не знаю, что происходит дальше. Бурак молча нажимает на кнопку вызова лифта, молча заходит в кабинку следом за мной. Едва мы оказываемся на парковке, он шумно выдыхает, оглядывается по сторонам. Я по выражению его лица вижу, как он зол. Что еле сдерживает эмоции, которые вот-вот вырвутся и ураганом снесут все на своем пути.
Едва я сажусь в машину, Бурак закрывает дверь, а сам останавливается у капота, что-то рычит очередной раз. Он не кричит, наоборот: говорит настолько тихо, что расслышать что-либо нереально. Однако он зол. И зол настолько сильно, что его хорошее настроение вряд ли вернется.
Феррахоглу садится за руль, возвращает мой телефон. Он молчит, как и я. Жду от него хоть каких-то разъяснений, жду, что он хоть как-то прокомментирует слова своей матери. Однако он сконцентрировался на дороге и уверенно ведет автомобиль.
На светофоре кому-то печатает сообщение. Затем вырубает мобильный. Я нажимаю на кнопку разблокировки своего телефона, дабы посмотреть время, и с удивлением обнаруживаю, что он тоже выключен. Интересненько...
Что ты задумал, Бурак?
— Они больше к тебе не полезут. Я обещаю, — наконец говорит он, когда машина в очередной раз останавливается на светофоре. — Ни моя мать, ни Гулизар... Ни кто-либо другой из членов моей семьи.
Бурак поворачивает голову и смотрит на меня в упор. В его глазах столько злости... столько боли и тоски... что я не нахожусь с ответом. Хлопаю ресницами, не зная, как отреагировать на его слова. Верю ли я ему? Верю. И, скажу честно, верю безоговорочно. Потому что до сегодняшнего дня он пытался донести все до своей родни словами, однако они не поняли...
А еще... Гулизар. Бурак в курсе, что она тоже бросалась обвинениями и оскорблениями?
— Уфука я предупредил. Больше ничего скрывать не стану. Его жена вряд ли посмеет к тебе близко подойти... Ей сейчас не до нас с тобой будет. Я долго молчал, но с меня достаточно. Сегодня она узнала все, что хотела. У каждого из Феррахоглу будут проблемы. Начиная с завтрашнего дня. Они вряд ли смогут избавиться от дерьма в короткие сроки. Я об этом позабочусь.
Я смотрю перед собой. Молчу, хотя следует хоть что-то сказать. А что, собственно, я должна говорить? Давно надо было избавиться от родни. От такой, черт возьми, родни! Потому что покоя не дают.