Развод. Ищу папу для ягодки
Шрифт:
— Ларис…
Вадим опускается напротив меня на корточки. Я вздрагиваю и распрямляю спину. Он пытается поймать мой взгляд, но я ускользаю. Вадим берёт своими руками мои, подносит к своему рту. Выдыхает на них тёплый воздух, ласково шепчет:
— Пальчики ледяные…
Очень бережно, трепетно касается их губами и…
Что-то не то. Озадаченно смотрю на его правую руку. Осознание как удар битой по затылку. Сердце бахнуло и словно остановилось.
Внезапно пересохшими губами шепчу:
— У тебя на пальце кольцо.
Глава 10
Лариса
Сегодня
Касаюсь пальцем его кольца и отдёргиваю руку. На нём гравировка.
На нашем тоже была — инициалы «В» и «Л», а между ними сердечко. Я настояла на том, чтоб сделать её, не Вадим. Когда мы подали заявление в ЗАГС, я была бессовестно счастливой. И хотела, чтобы все знали об этом. Интересно, кто был инициатором в этот раз: он или его новая супруга?
— Ты опять женат…
Встаю, отхожу к окну, обнимаю себя руками. Конечно, Вадим не страдал в одиночестве, как я. После нашего развода прошло больше двух лет. Глупо было ожидать, что самый обалденный в мире мужчина останется холостым, с чего бы…
Тогда зачем он нашёл меня?
Нащупываю взглядом в стекле его отражение. Вадим поднимается и тихо подходит ко мне, останавливается за спиной, обнимает. Утыкается носом мне в волосы, глубоко вдыхает. Своей рукой находит мою правую, осторожно, как будто проверяя, прокладывает дорожку по безымянному пальцу. Его шёпот звучит глухо и интимно.
— Женат. На тебе.
Он втягивает губами мочку моего уха, погружая меня в мурашки, которые, осыпаясь по шее, рукам, спине, словно пузырьки шампанского, будоражат и кружат голову.
Не хочу это снова чувствовать. Я отвыкла, и больше не завишу от его животной энергетики, чувственных приёмов, страстных интонаций. Я сама по себе.
Прокручиваюсь в его руках, встаю к нему лицом.
Жёстко смотрю в глаза:
— Мы оба свободны. Давно развелись.
С грустной полуулыбкой покачивает головой:
— Это не по-настоящему было.
Несколько лет назад
Мы сидим в здании мирового суда. Ждём, пока нас вызовут. Узкий, тёмный коридор, голубые стены, вдоль которых расставлены ряды кресел, обитых коричневым дерматином, похожие на те, что раньше были в кинотеатрах.
Вид у Вадима помятый и растерянно-недовольный.
Я же уверена как никогда. У меня уже собраны вещи. Я нашла жильё в другом конце города. Отличный, тихий район. Рядом с домом метро, парк для прогулок, магазины, поликлиника. И даже новое место нашла: в детском саду, куда будет ходить Санька. До работы несколько остановок на автобусе, зато мы с дочкой будем целый день вместе. Сразу после развода переезжаем. И пусть никто не ищет, хватит с меня семейных передряг.
Я подала заявление в тот же день, когда застала Вадима с другой. Откуда только уверенность
Квартиру, в которой мы жили, покупали для нас мои родители. Поэтому я без раздумий собрала и выставила сумки с вещами мужа на лестничную клетку. Больше он ни разу туда не вошёл.
Потом был сложный месяц. Вадим звонил, ломился в дверь, орал под окнами, злой и пьяный, даже стекло камнем разбил.
Но моя боль была настолько сильной, что не давала нам ни единого шанса на примирение. Даже на разговор.
Через пару недель он перестал доставать меня. К делу подключилась свекровь. Она несколько раз приходила, хотела поговорить. Но каждая попытка что-то решить вместе заканчивалось криками с моей стороны и оскорблениями с её. Мне это надоело, и я попросту перестала открывать дверь.
Наконец, настал день развода. Мы с Вадимом сидим рядом. Молчим, погружённые в мысли.
— Ларис, — хрипит муж, — хватит. Пойдём домой. Сами решим, без судов этих.
И мне внезапно так хочется послушаться, встать, взять его за руку и уйти… Но нет. Вадим не исправится. Он не из тех, кого можно подмять под себя. Не мягкий, не плавкий, не пластилиновый. Не слепишь новенького, каким хочешь его видеть. Надо или принимать его со всеми недостатками или уходить. Нет… Как принять его измену?
— А нам нечего решать. На алименты я подавать не собираюсь, делить имущество тоже не станем. Живи свободно, как ты всегда хотел.
Надеюсь, мой голос звучит равнодушно, а Вадим не видит, как в этот момент я впиваюсь ногтями себе в колени до боли.
— Детка, ну, прости. Не бросай. Не могу без вас. Ты же тоже любишь меня…
И я не могу. Но жить с ним, после того, что произошло, ещё больше не могу.
— Нет, я тебя не люблю и не любила, притворялась, — вскакиваю, быстро перехожу к двери.
И в этот момент она распахивается.
Девушка-секретарь приглашает:
— Родионовы.
Я делаю шаг вперёд, но Вадим отодвигает меня, первым подлетает к столу, за которым сидит женщина в сером костюме и с высоким пучком из волос фиолетового оттенка.
— Где подписать? Мне некогда, жена сама всё расскажет, — отрывисто рявкает он, раздувая ноздри.
От Вадима жар идёт, насколько он взбешён.
Женщина растерянно указывает ему ручкой нужные места:
— Мужчина, причина развода какая?
Вадим кидает на меня уничтожающий взгляд:
— А у нас всё не по-настоящему было.
Сегодня
— А что тогда по-настоящему? Зачем ты здесь, Родионов?
Храбрюсь. Но утопаю в его взгляде, в горячей, вязкой ауре вокруг нас. Темнота за окном, полумрак на кухне, тишина… Кажется, я слышу, как бешено колотится моё сердце. Или его. А может, наши сердца уже остановились, а это яростно вибрирует воздух между нами.
Мне больно… Где-то в районе солнечного сплетения ноет оттого, что мы опять так близко.