Развод
Шрифт:
– Что я слышу? В одночасье такая ненависть к человеку, причем на совершенно зыбкой почве основанная!
– На зыбкой? Как пить дать – он собирался соблазнить Сору!
– Что?! – оскорбилась я за супруга. – Это он-то собирался? Не ты ли говорил, что это она была в него влюблена, а не он в неё? Так что давай смотреть на вещи реалистично: если кто кого и пытался, то это твоя мадмуазель потащила за собой ночью женатого мужчину с непонятными намерениями!
– Соре это даром не надо! – хохотнул мне в лицо Донун, перетягивая мои чемоданы к себе. – Зачем ей ещё кто-то, когда
– Судя потому, что выше речь шла о крупной ссоре, то на этот раз ты имел в виду конкретно сексуальную сторону вопроса? – я схватила чемодан за ручку и потянула на себя. – Даже удовлетворенной женщине может захотеться разнообразия, когда она разочарована и обижена.
– Серьёзно? Вот тебе когда-нибудь хотелось? – уставился на меня молодой человек, нетерпеливо жаждая подтверждений из личного опыта, иначе я была пустословной.
– Я не помню, чтобы бывала разочарована или обижена Йесоном… - пролепетала я, даже не задумываясь. Уж тем более я не бывала им неудовлетворенна, но интимное я вслух обсуждать не собираюсь. Хотя нынче мне удовлетвориться помешали обстоятельства. А так хотелось… и ведь Йесон остался без сладкого. Столько дней… и он там, в Сеуле. Голодный. Разрази меня гром, похотливый и не нашедший разрядки Йесон – это опасная бомба замедленного действия. Ему недели без секса хватало для того, чтобы озверевать и, приезжая домой, бросаться на меня. А тут и представить уже было страшно. Молчаливая злость и колкости – лучшее, что ждало сталкивающихся с ним в такие периоды жизни. Если это, конечно, не сексапильная молодая девица, которая может помочь… - Ладно, поехали на вашей, мне без разницы!
Усевшись в один салон, мы подождали, когда носильщики загрузят всё в багажник и тронулись. От шофера нас отделяла стеклянная, не просматриваемая с его стороны перегородка.
– Как Йесон может не вызывать у меня опасений, - не угомонился Донун, изводя себя и меня дальше. – Если он умудрился влюбить в себя даже ту, которая его ненавидела?
– Это уникальный случай. – пожала я плечами.
– Всё же мне интересно, в какой момент ты его полюбила? Ну как, как можно было это сделать?
– Не хочу вдаваться в подробности. Скажем так: он выбил клин клином, перекрыв одни сильные эмоции другими.
– Он тебя ещё раз изнасиловал? – ахнул Донун. Я засмеялась его предположению. Сегодняшняя я могла над этим смеяться, но когда-то мне бы стало плохо от одного подобного разговора.
– Да нет, скорее я его.
– Ах, вот как он заслужил прощение. – прищурился парень. – А мне, наверное, надо было лечь под поезд, чтобы с меня сняли обвинения?
– Ты близок к истине. – улыбаясь, я засмотрелась в окно, разглядывая проносящиеся виды Сингапура. Поздняя ночь не давала отличить этот огромный мегаполис в огнях от других таких же, круглосуточно бодрствующих и гудящих. Шоссе и монументальные здания различного назначения ничем не отличались от сеульских.
Здесь я была впервые, а вообще Корею покинула третий раз, но без Йесона – первый. Нахлынувшая ностальгия была и радостной и печальной. После замужества моя жизнь пошла так гладко и спокойно, что я никогда не задумывалась о том, как же всё сложилось и почему всё повернулось именно так. Наверное, это были настоящие годы счастья, ведь человек не задумывается о том, каково ему, именно когда он счастлив. Почему же я задумалась об этом сейчас?
Джесоб был первым мужчиной, которого я полюбила до Йесона. Мой сын. Это он дал мне смысл жить после самого страшного, что со мной случилось. Почти два года я жила только им, делала всё лишь ради него, молилась на него и не видела других целей, кроме как вырастить и воспитать его. То были сложные и трудные времена, но я их пережила и они закончились, когда в моём сердце расцвел цветок любви к Йесону. Но если бы не Джесоб, я бы просто не дожила до встречи с ним. И моё маленькое сокровище наполовину принадлежало Донуну. Просто так ли судьба распорядилась так, чтобы из девяти насильников отцом стал именно этот? Зачем нас связало подобными узами?
– Ну что, покидаем в номера чемоданы, и в бар?
– Если я сказала, что хотела бы напиться, это не значит, что я буду напиваться. – покачала я головой. – Ты же знаешь, я почти непьющая. Только бокал вина на праздники…
У него затрезвонил мобильный и он, достав его и увидев, кто звонит, скорчил мстительную гримасу. Пробурчав «Сора», он засунул телефон обратно в карман.
– Почему ты не хочешь поговорить?
– Я не знаю, что ей сказать. Выслушивать её ложь? Думаешь, она прям сразу кинется оповещать меня о том, что у нас был Йесон? А если она этого не скажет, я убежусь, что ей есть что скрывать. – Донун забарабанил пальцами с полированными ногтями по панели у окна машины. – Когда прилетит Йесон, что ты ему скажешь?
– Ничего. – поручилась я.
– И ничего не спросишь?
– Нет. Унижать его допросами и подозрениями? Если ему есть, что мне сказать, то он сам скажет.
– Мда… - только и изрек Донун.
В гостинице расселение прошло быстро и мы, получив свои ключи, в сопровождении обслуживающего персонала, несущего наши вещи, добрались до черт знает какого этажа высотного здания, полцены номеров которого сжирал умопомрачительный вид на Сингапур. Я так подозревала, потому что ещё не вошла внутрь и не видела. Да и вряд ли мне будет до любования. Одновременно хотелось скорее Йесона сюда и забыться в его утешающих объятьях, и в то же время меня пугала перспектива выяснения того, что же он делал с Сорой? Сама я спрашивать не буду. Допустим, он тут же затронет эту тему сам и что-нибудь объяснит. Это будет идеально. А если нет? Если он приедет и ни словом не обмолвится, как я должна буду это расценивать? Как умалчивание? Утаивание? Не может он быть так не предусмотрителен, не может!
– Так… значит, бухать я один буду? – остановился Донун у двери, где ему поставили чемоданы. Он заплатил чаевые и отпустил носильщиков, собираясь самостоятельно преодолеть последние шаги через порог с сумками. Я в любом случае остановилась бы рядом, поскольку наш номер был напротив их. Только и там, и там двуспальные кровати сегодня пригодятся лишь наполовину.
– Ну да, что поделать, - пожала я плечами, открыв дверь и позволив юноше-прислуге занести мои вещи. – А ты лучше бы для начала с женой созвонился и поговорил.