Развод

Чеснокова Юлия Олеговна

– Донун, ты знал, что Джесоб не сын Йесона?

– Что?! – снова автомобиль резко потерял скорость, заставив ехавшего сзади водителя посигналить нам. Муж яростно бросил ему через стекло. – Себе побибикай! Дебил, едь дальше! – переведя дыхание, он выровнял езду и вернулся ко мне. – То есть как это не сын Йесона? Что ты такое говоришь? Подожди, уж намеками, что я спал с его женой, не хочешь ли ты приписать отцовство мне? Зай, ну это же совсем…

– Однако он не сын Йесона, Донун! И это точно. И скажи мне, ты не спал с ней за девять месяцев до рождения Джесоба? Посмотри мне в глаза и скажи, что этого точно

не может быть. – но вместо честного взгляда он наморщил лоб и стал что-то считать. Видимо время и месяцы. Для этого ему понадобилось вспомнить, что у Джесоба день рождения в мае, дойти до возможного августовского зачатия и вспомнить свой август девять лет назад. Ему было девятнадцать. Девятнадцать! Совсем юнец. В такие годы не грех не уметь предохраняться. Но это не извиняет подобных недочетов. – Ну, и? Ты не спал с ней тогда? Это было в другое время?

– Я… я не хочу говорить об этом. – нахмурил брови Донун.

– Вот как? Это выход из проблемы? Ты не хочешь говорить о том, что можешь быть отцом Джесоба?

– Нет никакой проблемы! Перестань! Я не могу им быть, они бы мне сказали! Она бы мне сказала. Но она сказала, что его отец Йесон, почему я должен не верить?

– Ты прикидываешься недоумком? – взбесилась я. Нет причин не верить у него! Да кто может понять эту парочку Ким? Они там живут в своём оригинальном мире и, видимо, всеми способами не хотят туда никого допускать.

– Я не прикидываюсь! – огрызнулся Донун.

– Отлично, значит, у меня супруг и есть недоумок? – мы подъехали на подземную стоянку в ходе этой ссоры-спора.

– Мы будем переходить на оскорбления? – он заглушил мотор и буквально выскочил из салона. Я последовала за ним. Не берясь за руки, вопреки обычаю, не трогая друг друга, деловым шагом мы помаршировали к лифту.

– Прости, я не хочу тебя обижать, но ты можешь объяснить, как можно не задуматься о том, что женщина родила через девять месяцев после того, как ты с ней переспал?

– Я в те годы много с кем спал. Не мог следить за всеми. – уже даже более разозленный, чем я, шел, сунув руку в карман и звеня в нём ключами, Донун.

– Но её же ты любил!

– Повторяю, она сказала, что это сын Йесона! Именно потому, что любил, я ей поверил! – мы вышли в холл, где пришлось замолчать из-за многолюдности. Во второй лифт мы тоже вошли не одни, а с соседкой, поэтому проехали в немой угрюмости.

Выйдя на этаже, мы создавали при посторонней привычный антураж благополучия и безмятежного мира. И только когда железная дверь за нами затворилась, и я скинула кремовые туфли на шпильке, всё понеслось по новой.

– Ты же с ним даже настолько похож, что это заметно!

– Я всё ещё не верю в это! – Донун сорвал с плеч пиджак, швырнув его на спинку дивана, и начал снимать галстук, ослабляя его постепенно. – Как они могли скрыть это от меня? И ничего мы не похожи…

– Это бросается в глаза! – заявила я, плюхнувшись на кресло. – Это очевидно! Да и на кого, по-твоему, он похож?

– На маму. – наивно предположил Донун. – Нет, нет, не укладывается в голове, что они не стали сообщать мне, что у меня ребенок! Я отец… господи, если это так, и они скрыли, я разнесу к ебеням этих Ким! Как можно было не сказать?

– А как можно было самому не заметить? – взмахнула я руками и опустила их на виски. – Хорошо, допустим, ты спал со многими, но когда потом увидел её беременной, или уже с ребенком, у тебя не зашевелились воспоминания о недавнишней связи? Ты не провел аналогии, что ты там был, и вот оно!

– Да там тоже был не только я! – ляпнул Донун и отвернулся к кухонному окну во всю стену. Он замолк. Я, выдохшись, уткнулась в ладони, ощущая единственную приятность – свободу ступней от каблуков. Оказывается, госпожа Ким та ещё штучка. Тоже крутила сразу с несколькими. А такая приличная с виду женщина… изнасилованная сразу несколькими мужчинами… несколькими мужчинами. «Там тоже был не только я». Одновременно? О нет. Черт. Нет, нет. Мой муж не садист и извращенец, он лучше Йесона и Химчана, он бы так никогда не сделал.

– Донун, ты ведь… не имеешь никакого отношения к… групповому изнасилованию, которое с ней приключилось?

Он резко обернулся, в расстегнутой сверху на две пуговицы рубашке, сердитый, но не на меня, а на сокрытую от него тайну и людей, сделавших это. В его очах вспыхнул огонь, и он навел меня на мысль, что я попала в цель.

– Откуда ты знаешь, что её изнасиловали? – прищурился он. – Она с тобой поделилась этим?

– Я знаю это, но ты не ответил. – я встала и подошла к нему, медленно, крадучись, не отводя взгляда от его вишнёвых глаз. – Ты не имеешь отношения к этому преступлению?

– Милая, давай собираться? Мы опоздаем на самолет. А ты ещё в костюме.

– Имеешь или не имеешь? – крикнула я.

– Я иду переодеваться. – слегка толкнул он меня, обходя и идя в спальню. Я не стала ловить его, но развернулась следом. Мой голос задрожал, дребезжа посередине горла.

– Ты насиловал её, Донун?! – он остановился. Его руки задрожали от злости, как и всё моё тело, переполняемое тысячей болей, обид, разочарований и сомнений.

– Я не хотел бы тебе никогда врать, но я не хотел бы и чтобы ты знала об ужасных ошибках в моём прошлом. – Донун обернулся через плечо. – Зачем ты начала это всё? Я жалею о многом, сделанном в молодости, и есть вещи, о которых я жалею сильнее всего.

– О боже! – заплакав, без всхлипов и мелочных рыданий, я опустилась на стул. Слезы просто текли по щекам. – Ты насиловал её… ты такое же чудовище, как они… эти… другие, чужие и жестокие мужчины!

– Да я был не в себе! – Донун вернулся ко мне и сел на корточки, вглядываясь в моё лицо, но я отводила его в бок. – Я даже не смог вспомнить на следующий день, что я сделал! Я до сих пор толком не помню ни одного связного обрывка той ночи! Я принял наркотики и так вышло…

– Ты ещё и чертов наркоман! – отбила я от себя его руку, которую он протянул. Хуже представить себе было трудно. Идеальный парень, за которого я вышла замуж, в один миг оказался алиментщиком, насильником и наркоманом.

– Я не наркоман, хватит передергивать! Кто по молодости не баловался? Я пробовал раза два-три, но после того завязал. Клянусь тебе! – он упал на колени, не то специально, не то потому что неудобно было долго торчать на корточках, но я встала и отошла от него. Он поднялся и попытался обнять меня, догнав у окна. Я вывернулась и снова ушла в другой конец комнаты. – Пожалуйста, хватит дуться, иди сюда, поговорим нормально.