Разврати меня
Шрифт:
Я стукнул его по спине в знак признания.
– Отказаться от пива звучит хорошо, но я поверю в это, когда увижу. Тебе следует попробовать протеиновые коктейли, которые Марк пил во время бейсбольного сезона.
– Неа. Эти коктейли на вкус как гнилые овощи, перемешанные с шоколадным порошком. Думаю, я концы от этого откину.
Мы обогнули угол, не произнося ни слова, пока не достигли Грик Роу, в основном потому, что мне не хотелось разговаривать. Драма с Иззи была главной для меня.
Хантер помахал кому-то через улицу, но мой взгляд скользнул в другое место.
Локтем,
– Что случилось с Сэвви?
Я засунул руки в карманы и пожал плечами, всё ещё сосредоточенный.
– Её обычная ерунда о том, как она хочет быть со мной, и что она сделает жизнь Иззи несчастной, если я не буду держаться подальше от неё.
Хантер вздохнул.
– Готов ли ты испытать этот шанс с девушкой, которой ты действительно нравишься? Смотри, что Сэвви сделала в прошлом году. Та цыпочка, с которой ты связался, перевелась из универа.
Я сосредоточился на земле, и мои мысли вернулись к Иззи.
– Сэвви знает о слиянии наших семей. Я не знаю, как она узнала, но она пригрозила сообщить прессе о сделке. Я не могу позволить этому случиться. Насколько я знаю, Иззи не знает, что её дед всё ещё работает с моим отцом.
Он продолжил:
– Смотри, парень, я знаю, что тебе нравится эта девчонка, но…
Я поднял руку, чтобы остановить его.
– Я знаю. Достаточно! Марио сказал отцу про то, что Иззи была в доме в воскресенье, и я уже получил взбучку от него о том, как я поганю его дело.
Когда мы достигли дома, я ушёл, ничего не сказав. Хантер побежал вверх по лестнице в дом, похлопывая двух наших братьев по спине, когда они стояли на крыльце. Они обернулись и крикнули мне.
Я поднял руку в знак приветствия и снова проверил телефон. Ни текста, ни пропущенных звонков, как минимум таких, на которые я бы хотел ответить. Иззи приходилось долго ждать и я ушёл без разговора.
* * *
За пять минут до начала моей смены, я прошел через двери «Пицца Франческо из кирпичной печи». Моя мама стояла за передней стойкой, нарезая пиццу, которую только достала из печи.
Древесный огонь источал восхитительный обугленный аромат, который всегда напоминал мне о доме.
Только один человек мог убрать боль, которую я чувствовал, и это было Ма. Я опустил локти на прилавок и с восхищением посмотрел на неё. Спустя двадцать пять лет после того, как мой отец
купил ей это место, она всё ещё настаивала на том, чтобы управлять рестораном, несмотря на его протесты.
– Хей, Ма, - мой голос звучал так же пусто, как я чувствовал себя внутри.
Она поставила нож для резки пиццы на чёрный мраморный стол и положила пиццу на витрину.
Я подумал про Иззи и о первой ночи, когда мы пришли сюда.
У меня была привычка звонить Иззи по дороге домой с работы, чтобы узнать, не хочет ли она, чтобы я принёс ей ужин. Несколько раз я приходил с её любимым пирогом, получая в награду улыбку на её лице и на лице Сильвии. Я любил вызывать улыбку Иззи больше, чем всё остальное в мире. Я любил звук её хриплого
Я начинал думать, что люблю всё, связанное с ней.
Теперь всё, что я чувствовал, это пустоту, когда посмотрел вниз на телефон в руке.
– Что не так, polpettо? (Фрикаделька)
Я ненавидел, когда Ма называла меня фрикаделькой, но не протестовал.
– Это та девушка, не так ли?
Я кивнул, уставившись в окно на жёлтую Камаро, проезжающую по улице.
– Когда я смогу встретиться с ней?
– Я не знаю. Она не разговаривает со мной, - я сел напротив стойки и запустил руку в волосы. – Такое ощущение, что я сошёл с ума. Я сделал что-то, но не думал, что это будет иметь значение в то время, и теперь она не отвечает на мои звонки.
Она нагнулась и сжала мою руку. Её ладонь была огрубевшей, как и моя, от многих лет работы вокруг печей для пиццы, но тепло, которое она излучала, всегда успокаивало меня. Помимо Ма, ни одна женщина никогда не оказывала на меня такого влияния, пока не появилась Иззи.
– Всё хорошо, - Ма одобрительно сжала мою руку. – Она вернётся.
С волосами, собранными в пучок, лицо мамы выглядело ангельским.
У нас были тёмно-голубые глаза, единственное, что мне досталось от неё. Я унаследовал от отца линию подбородка, прямой нос и волнистые чёрные волосы. У него появилась пара седых волос, но он все равно выглядит так, что может сойти за старшего брата.
Энтони и Марио, мои старшие братья, которые были разделены на две минуты при рождении, унаследовали тёмные глаза отца. Ма понимала меня так, как никогда бы не смог отец. Он принял мой отказ от бизнеса, как непослушание. Это привело к множественным срывам.
– Твой отец сожалеет о прошлой ночи, - сказала мама, скользя рукой по прилавку. – Я знаю, что у вас двоих есть собственная точка зрения на все, но это потому, что вы не слишком разные. Вы очень похожи с ним, Лука.
– Я совсем не как он, - сравнивать меня с этим монстром было чертовски раздражительно. Я понизил голос из-за страха того, что нас могут подслушивать. – Каждое воскресенье я прихожу на ужин, и каждую неделю мы сражаемся за его бизнес. Я уже говорил отцу, что не хочу быть частью его организации. Ты действительно хочешь подобного для меня, Ма? Энтони и Марио уже пошли по стопам отца, но я не хочу быть как он. Я хочу быть юристом, но не криминальным.
Несмотря ни на что, мы с отцом не могли прийти к одному мнению. Ни в спорте, ни школе, ни в выборе майоров, ни в чем. Но мои братья не могли ошибиться. Я был семейным отшельником, который возвращался по воскресеньям на ужин.
Из-за кровопролития прошлой ночи с папой, а теперь ещё и событий с Иззи, моя голова хотела взорваться.
Должен ли я уступить в своих предпочтениях и стать частью организации, на строительство которой он потратит всю свою жизнь?
Я сделал много незаконных вещей, но не те, которые бы посадили меня в тюрьму на всю жизнь. Не говоря уже о том, что мне нужно много сделать, чтобы быть обычным человеком.